— А вы?

— А мы постараемся поговорить с оракулом.

— Я дам вам карту! В пещеру оракула не попасть порталом, только к подножью горы шаманов.

— Я знаю, где это, Дамиас, и надеюсь, вы правы.

Автор

В сердце Лукаса закралось сомнение, правду ли говорил ему император? Он хотел во всём разобраться, прежде чем совершит непоправимую ошибку. Лола чувствовала его напряжение, её поддержка успокаивала. Пара вышла из портала рядом с городком северных монахов. Ледяной ветер больно щипал лицо. Мужчина активировал магией огня тепловой кокон, и влюблённые зашагали по глубокому снегу навстречу правде. Ворота города в дневное время всегда открыты, и Лукас знал, куда направляется.

Лукас

— Ты тут уже был?

— Да, я тут учился обуздать свою силу.

— У тебя были трудности?

— Почти как у Роя, когда злился, огонь рвался наружу.

— А ты был у оракула?

— Нет, мне это было не нужно.

— Куда мы идём?

— К монаху, который помог мне справиться с огнём.

— Что у тебя в голове?

— Милая, что за приступ почемучки?

— Ну мне же нужно знать.

— Я в порядке. Не фыркай, от холода у тебя красные щёки и идёт пар из носа, знаешь, на кого похожа?

— Только посмей!

— На красную бородавочную жабу, они, между прочим, очень милые.

— Лукас!

Мы остановились перед дверью дома монаха, но постучать я не успел. Дверь открылась. Монах в традиционном синем одеянии с блестящей лысиной широко улыбался нам.

— А я тебя ждал.

— Здравствуйте, мастер Ши.

— Проходите, нечего в дверях стоять. С чем пожаловал?

— Ты же меня ждал, наверняка знаешь.

— Не знаю, знаю, что прибудешь. Чаю? Согреетесь. А вас как зовут?

— Лола.

— Ши.

— Приятно.

— Взаимно. — Ши не переставал улыбаться, он всегда таким был. — Так чего прибыли?

— Мне нужен оракул.

— Завтра.

— Это срочно.

— Только завтра, Лукас, ты должен переночевать в городе. Рано утром отправитесь в пещеру. Ваш дом напротив моего, на вечернюю молитву прийдёте?

— Да. Тогда мы, пожалуй, отдохнём.

— Хорошо, дорогой.

Взяв за руку Лолу, я заметил её ошарашенный взгляд. Я привыкший к местным странностям, а вот она нет. Дом, в котором всего одна единственная комната — спальня. Душ и туалетные вопросы решались в двух пещерах с горячим источником, но гости чаще всего очищали себя магически. Любая трапеза проходила после молитвы прямо в храме, сидя на полу. Кровати, к слову, тоже нет, тонкий матрас, но главное, что тепло.

— Нам же срочно, почему нельзя сейчас?

— Лола, есть правила, которые нужно соблюдать. Оракул очень древний, просто так не пропустят. Или ты по их правилам играешь, или уходишь, так было всегда.

— Ну ладно. А чего он такой странный?

— Верит, что если улыбаться всему миру, все будет хорошо.

— Аааа…

— Давай отдохнём, тут ночи очень короткие. Я помог Лоле снять обувь и тёплую мантию, взял её в охапку и уложил сверху на себя.

— О чём ты думаешь?

— Ты очень хочешь поковыряться в моей голове?

— Хочу знать, о чём ты думаешь. Почему ты меня не впускаешь?

— Я боюсь говорить то, о чём думаю, боюсь, что это окажется правдой.

— Я ведь рядом. Лукас…

— Я думаю, что император нам в чём-то наврал.

— Ты насчёт чего?

— Он сказал, что нужно закончить войну, и отправил нас двоих, не дав никакой армии, магов. Ему нужна сила смерти, по его задумке мы без колебаний должны уничтожить всё живое, что там было. Вместо этого мы ищем правду. Он не должен ни о чём догадаться, я не знаю, куда всё это дойдёт, но прежде чем вернуться, нам нужно в огненную империю.

— К маме?

— Зачем? Ко второму деду императору.

— Удобно, да? Когда ещё есть дед император.

— Да, спи, ваше высочество.

— Ну Лукас…

— Спи, пока есть возможность!

И я был прав, поспать нам ещё не скоро выпадет удача. Мы задремали до вечерней трапезы и очнулись с первым ударом в гонг. Главный храм находился у подножья горы. Статуя бога мира высотою сорок два метра украшала своей позолотой этот зимний пейзаж. В храме почти все собрались. Я накрыл голову любимой капюшоном и помог ей разуться. В храм нельзя входить в обуви. На входе поджег две свечи и одну отдал Лоле. Густой запах плавящегося воска и жженых пряных трав сначала тяжестью оседал на легкие, но как только началась молитва, стремительно становилось легко. Лола тоже молилась, но о чем я не знаю и не спрошу. В этом храме слова к богу сами идут через уста. По фарфоровому личику скатилась слеза. Я молился о мире, просил сил для того, чтобы я смог разобраться в том, что происходит, просил мудрости в своих поступках. По окончанию молитвы наши с Лолой свечи загорелись и исчезли.

— Не бойся, это значит, что наша молитва услышана. — шепнул ей на ухо.

На ужин обычно монахи и прихожане едят рис с овощами, запивают бокалом красного сухого и отправляются спать всего на несколько часов, ведь утро тут начинается, когда ещё все звёзды на небе. Лола молчала всю трапезу и дорогу к нашему домику. Заговорила лишь когда мы улеглись под тонкой простынёй.

— О чём ты молился, Лукас?

— О мире во всем мире… А ты?

— Просила силы отпустить всю мою боль…

— Свеча сгорела, значит, у тебя они появились, родная.

Лола лежала на мне, так ей было всегда удобно спать. Уткнулась в шею, как обычно, но, видимо, сон никак не шел к ней. Я почувствовал нежные касания её губ к моей коже. Сердце мгновенно перекачало кровь в пах. Руки сами потянулись изучать такое любимое и родное тело. Какая же она стала худенькая, совсем как тростинка. Нужно будет её откорить немного, а то скоро ветер сдует. Мысли о заботе в такой страстный момент, наверное, так бывает, когда ты хочешь прожить всю жизнь с одной особой.

Сегодня Лола хотела владеть мной, и я ей не мешал. Она целовала мои губы, как будто изучает, какой я на вкус впервые, её язык нежно ласкал, и это вызывает колючки по всему телу. Она двигалась на мне медленно, растягивая время до самого сладкого момента. Иногда останавливалась, сдерживая себя, она мучила нас обоих, не давая завершиться прекрасному процессу. И наконец сил у девушки не хватило, изящное тело прогнулось в пояснице, открывая мне невероятную красоту её грации, плавных движений, налитой груди. Укусила себя за губу, сдерживая крик удовольствия, которое мы получили одновременно. Лола обмякла на мне, стук её сердца набатом отбивался в моё тело. Как прекрасно чувство целого мира, состоявшего только из нас двоих.

Лукас

Крепкий сон прервал мастер Ши. Я открыл ему дверь, протирая глаза и впуская метель в наш временный дом.

— Нам пора, пока метель не поднялась. Я провожу к оракулу, а оттуда порталом куда тебе нужно.

— Нельзя же порталом.

— Сегодня можно, не возвращайся в деревню, будет проходить обряд. Сейчас всех прихожан отправляют по домам.

— Что случилось?

— Пока ничего, но мы готовимся.

— Дай две минуты. — Я закрыл дверь. — Лола, милая, вставай, нам пора.

— А что у них случилось?

— Не знаю, это что-то внутреннее, не для нас.

— Ладно.

Мне нравилось, как Лола безупречно надевала форму с закрытыми спящими глазами. Умывшись снегом, она приняла из рук мастера Ши полевые цветы в дар оракулу. Сегодня они были красного цвета, это показалось мне необычным, ведь в дар оракулу приносят цветы традиционных синих и голубых оттенков.

Подниматься по скалистой горе было трудно из-за метели, ледяной ветер пронизывал насквозь, и я не мог применить магию огня, это запрещалось. Молящийся должен испытывать трудности, ведь без них не появится чувство счастья. У входа в пещеру Лола стучала зубами, как бы не заболела.

— Тут я вас оставлю, ничего не бойтесь, до встречи, Лукас.

— Спасибо, мастер Ши.

В пещере намного теплее, мы у входа оставили мечи и мантии. Шли на золотое свечение. В конце узкой пещеры в позе лотоса с закрытыми глазами познавал мудрость мироздания оракул. Он столетиями не менял позу, не ел и не пил. Силы ему давали боги и магия просвещать нуждающихся. Его тело покрылось тонкой коркой глины, которая хрустнула, как только Лола возложила к его ногам алые полевые цветы. Глаза оракула открылись, а рука потянулась к её лбу. Девушка слегка дёрнулась, но вовремя успокоилась и покорно села рядом с монахом.