Дима молчал, переваривая новую для него информацию. С одной стороны, он уже понимает, что мир не так устроен, как считал раньше, но с другой – это же боги! Как они могут быть немощными? Но тут он вдруг кое-что вспомнил, и все её увещевания в его голове сами собой рассыпались.

– Ты мне сказки-то не рассказывай. А Веру кто научил?

– Ди, умение делать морду кирпичом никакого отношения к кирпичному заводу не имеет. Я знаю, как управлять вашими эмоциями, но это не говорит, что я умею это делать. Не забывай, я дух и социальными чувствами не располагаю. У Веры они есть, поэтому она может разлить Славу, а я нет.

– Но ты ведь наверняка ещё чему-то можешь научить?

– И чему вы хотите научиться?

– Не знаю.

– И я не знаю. Поэтому давайте, Ди, решать вопросы по мере постановки их в очередь. По сути дела, я универсальная энергетическая субстанция, способная встраиваться в биохимию человека. И всё. Да, в меня вложены определённые познания, выходящие за рамки вашего понимания. Но напомню, что я здесь не для того, чтобы делать из вас супермена, а, как и вы, учиться душевности. Поэтому давайте будем взаимно нужными.

– Мля, – после длительной паузы выдал Дима, понимая, что в отличие от неё он этой «космической непонятке» дать пока ничего не может. – Но думаю, в процессе решения задачи ты не будешь прикидываться ветошью и поможешь своими знаниями или базами данных, не знаю, как правильно назвать.

– Естественно. Куда я денусь с этого корабля? Так вы не ответили на вопрос: «Что для вас значит гениальность?»

– Гениальность? – задумчиво переспросил Дима. – Ну это что-то вроде…

Он замельтешил в воздухе пальцами обеих рук, демонстрируя пародию на сурдоперевод. Но тут же осознал, что его фича переводчика язык глухонемых в себя не включает. Поэтому был вынужден признаться:

– Да хмуль его знает.

– Великолепное определение, – тут же съязвила Вера, продолжая поцеживать жидкое мороженое.

– Ну дай другое.

– Понятия не имею.

– Ну, твоё значительно объёмнее моего, – ехидно похвалил он брюнетку.

– Да что ты до меня докопался? У нас вот, – тут она указала на до сих пор пресмыкающегося официанта, – целая энциклопедия под боком. А для меня лично все гении – это шизоиды.

– Действительно, – удивился Дима, вспомнив наконец об Искусственном Разуме. – Кон, будь так добр, зачитай нам общепринятое определение гениальности.

Ну, тот и начал зачитывать без запинки и пауз на усвоение:

– Гениальность (от латинского «гениус» – «дух») – высший уровень интеллектуального или творческого функционирования личности, который проявляется в выдающихся научных открытиях или философских концепциях…

– Стоп, стоп, стоп, – вскинулся Дима, поднимая руки. – Судя по словоблудию, человек, который родил данный шедевр, сам ни бум-бум о предмете разглагольствования. Давай исходить из формулы.

– Из римской мифологии. Римляне верили в существование гениев – личностных духов человека. Ко времени Октавиана Августа это слово приобрело второй смысл – «вдохновение». Суть гениальности заключается в том, что благодаря личностным духам, дарующим вдохновение, человек порождает творение, никем до него не создаваемое. То есть гениальность – это способность создавать что-то принципиально новое.

– Вот, – обрадовался Дима. – С этим уже можно работать. А есть ли какие-нибудь эмоциональные аспекты гениальности?

– Есть. Для гениев характерно неординарное мышление и низкая эмоциональная стабильность, что приводит к шизофрении.

– Ну что я говорила, – вскинулась развеселившаяся Вера. – Они все шизики.

– Признанных гениев, – возразил Кон, – общество предпочитает называть не шизофрениками, а чудаками. Так они выглядят в глазах потомков более презентабельно.

– Кто бы сомневался в двойных стандартах человеческого общества, – хмуро высказался Дима. – Ложь – это его основа. Но тут ещё один момент вылазит. Что такое шизофрения – понятно. По поводу низкой эмоциональной стабильности – можно догадаться. А вот что такое «неординарное мышление»?

– Чтобы разобраться с этим вопросом, сначала нужно понять, что такое «ординарное мышление», то есть обычное, – продолжил Искусственный Разум, сверля глазами-космос Диму, словно гипнотизируя. – Какой процесс происходит в голове, когда ты думаешь?

Молодой человек, почувствовав, что уплывает, смотря в его далёкие звёзды в зрачках, сконфуженно отвёл взгляд. Это позволило прийти в себя и спокойно подумать. Наконец, после долгой паузы он ответил:

– Ну я лично, мысленно разговариваю.

– То есть для того, чтобы думать, ты создаёшь в воображении виртуальную среду, в которой путём фантазии формируешь кого-то, с кем ведёшь диалог. А кто управляет этим виртуальным миром мысли?

– Я. Кто же ещё?

– А что произойдёт, если не ты будешь контролировать этот диалог, а воображаемый мир?

– У меня диагностируют шизофрению.

– Правильно. А если человек будет находиться в пограничном состоянии сознательно? Не переступая грань в безвозвратное безумие.

– Ты хочешь сказать, что неординарное мышление – это голоса моих личностных духов в голове на грани реальности?

– Новые знания – это синтез анализа старых. И никак по-другому. Они не берутся из ниоткуда. Анализ, в свою очередь, – это разбор на составляющие. Синтез – собирание разобранных частей в нечто целое. Когда эти процессы производятся обычным мышлением, то всегда получается то, что уже было кем-то собрано. А когда к анализу и синтезу подключается неординарное мышление, то всегда получается «чёрт-те что и сверху бантик», как у вас говорят. Но, проанализировав неадекватный результат нормальным сознанием, можно преобразовать это в нечто логичное и однозначно эксклюзивно новое, не имеющее аналогов.

Кон замолчал, давая возможность переварить сказанное.

– Технологию уловил, – задумчиво проговорил Дима, почёсывая переносицу. – И как заставить себя балансировать на грани, окончательно не свалившись в шизофрению? К тому же управлять этим процессом во времени, уходя в астрал, когда заблагорассудится. Приведи хоть один пример.

– Например, фанатизм. Это явление по определению характеризуется заменой реальности виртуальной верой. Но вера здесь не в смысле религии, а слепое верование без разницы во что. Например, фанатичная вера в собственную гениальность.

Господство-официант замолчал, а находящийся в раздумье Дима как бы сам себе задал вопрос:

– То есть талант, доведённый до фанатизма, рождает гения?

– Гением может стать любой, и ваша задача – это доказать, – тут же отреагировала ангельская сущность. – Но только талант, доведённый до фанатизма, как ты выразился, порождает нечто значимое для человечества. Обычный же человек благодаря свалившейся на него гениальности может только в психушку загреметь.

– Мля, – горестно констатировал Дима, вспомнив, что в реале он уже там, и без всякой гениальности. – И как стать фанатиком? Я вот если даже захочу – ничего не получится. Как этому научиться?

– С этим тебе придётся разобраться самостоятельно. В этом и есть суть задания. Но если такая задача поставлена, то она однозначно решаема.

– Логично, – закончил за всех Дима с созданием единого базиса понятия «гениальность».

В локацию Наполеона троица направилась с разным настроением. Танечка с показным равнодушием. Дима с реальным азартом исследователя. Вера – как на каторгу, только кандалов и тюремной робы не хватало. Мало того, она ещё и на коллег смотрела, как на надзирателей: низко опустив голову и зло зыркая то на одного, то на другого из-под ровной чёлки, висевшей импровизированной шторкой.

На этот раз средиземноморская Корсика встретила их менее радушно, чем в прошлые разы. На небе возвышались грандиозные серые тучи в несколько слоёв. В отличие от Диминой фазенды, где дождь почему-то лил через день, да каждый день, придавливая небо к земле, здесь облака были высоко, и взгляд в перспективу моря порождал ощущение, что в тучах произошёл взрыв, взметнув их веером. И были они не свинцово-серыми, как в России, а перисто-дымчатыми. Красотень!