О горе тем, кто рад обвесить — им, кто под сводами небес,

Себе отмерив полной мерой, другим сбывают недовес!

Ужель не думают: воскреснут они для Дня — а Он суров —

Когда покорно встанут люди перед Владыкою миров!

Да нет! Письмо про нечестивцев хранит сидджин и только он.

Откуда ведать о «сидджине» тебе, кто им не умудрен?

Написанная это Книга! То слово в памяти держи.

И день Воздаянья грозный — горе всем обвиняющим во лжи,

Кто праздным вымыслом считает неотвратимый день Суда!

В расчет не верит лишь преступник, лишенный веры и стыда.

Как только знамения Наши ему читают, молвит он:

«Да это просто сказки древних, я ими вовсе не смущен!»

Но нет! Богатство им покрыло глубокой ржавчиной сердца.

Но нет! Их в Судный день отделят от их создавшего Творца,

И всяк из этих будет мраком и мукой огненной томим,

«Вот — то, что вы считали ложью», — про эту кару скажут им.

Но свод письмен о справедливых — он в ъиллиюне только скрыт.

А «ъиллиюн» — тебе о чем же такое слово говорит?

Оно — написанная Книга, и приближенные о ней

Чистосердечно повествуют из глубины блаженных дней.

Они на ложах созерцают, в их лицах блеск и чист, и свят,

Их видишь ты. Из-под печатей вином добытым их поят.

На нем из мускуса печати. К сосуду нег недолог путь,

И тот, кто жаждет да желает к сосуду этому прильнуть.

В раю Тасним, источник вечный, струит вина благую смесь,

Живую влагу приближенным, кто не грешил, подносят здесь.

Смеялись грешники над теми, кто принял в сердце Божий стих,

Один подмигивал другому, когда ходили мимо них.

Придя к родне, шутили дерзко они в свои земные дни,

О тех, кто веровал, бросали: «Видать, заблудшие они!»

Но быть хранителями верных они не посланы Творцом,

И в Судный день восстанет правый и посмеется над лжецом,

На райском ложе, созерцая, в деревьев благостной тени.

Награждены ли нечестивцы за то, что делали они?