Я была готова закрыть тему, но Валешина уперлась, желая утвердиться в своей правоте. Или ей отчего-то сильно хотелось меня ткнуть носом в недостойное поведение?

– Понимаешь, это бич современных отношений, легкодоступность женщин испортила мужчин. Зачем стараться, завоевывать, проявляться поступками, когда любая после пироженки в кафе готова к постели. Сегодня одна, завтра другая, недостатка нет – бросаются, как голодные собаки на кость. А нормальные, знающие себе цену, остаются в одиночестве. Не конкурентки они тем, кто отдается за просто так.

– Оленька. – Сухо произнесла Марта. – Тебя уже в другую степь слегка понесло. Инициатива от женщины, пусть даже явная, не равно распущенности. Не вини в своем целомудренном одиночестве несуществующую армию шлюх.

– Что вы! – Валешина ненатурально вскинула руку к груди. – И не думала! К тому же я не одинока, у меня не три, но один ухажер есть. Ценит, влюбляется, добивается благосклонности, все как положено. Подумываю согласиться, когда замуж предложит, и в моем случае избранник будет уверен, что выбрал не дешевку.

– А сейчас ты чего добиваешься?

Спросила Марта, но та повернулась с ответом ко мне:

– Доказать глупенькой, что ее поведение со стороны выглядят не мило и создает неприятную репутацию. Ты не такая, Соня, и о тебе не должны думать неправильно.

– А что с моим поведением? Я ведь Вадима Михалыча даже за зад не ущипнула ни разу! Такой соблазн, но ведь сдерживаюсь, как раз сохраняю лицо.

Кто-то двое из зала коротко засмеялись. Слушатели все, а зрителями себя не показывали – смотрели в мониторы, клацали мышками, кто еще с поиском не закончил. У меня минут десять назад имя на завтрашний вызов ушло, поэтому я свободно смотрела в лицо оппонентки, задаваясь вопросом…

– Оля, чем я тебе насолила, что ты ко мне так прицепилась? Чего тебе неймется, давай проясним.

– Не насолила. Твои выходки ужасают и жутко делается – куда скатишься с годами, если продолжишь?

– Выходки? Какие?

– Провокационные. Эти навязчивые комплименты, эта развязная открытость, бесцеремонные суждения. Пользуешься смазливой внешностью, юностью, как оружием, не боясь, что прилетит по голове. Знаешь, как говорят – есть ужас, какие дуры, и прелесть, какие дурочки. Ты последняя, знаешь, что простят капризы и неприличия за мордашку.

Я чуть рот не открыла, обалдевая от таких обвинений, как Марта опять вклинилась с комментарием:

– Это мне по возрасту положено бурчать на молодежь, завидуя, что сама так уже не могу. Но ты, ты ведь еще сама далеко не старая, Оля.

Я не удержалась:

– Не-не, как раз похоже, что старая. Внутренне седая брюзга.

Думала, Валешина натурально подорвется от ярости, но она лишь покраснела и процедила:

– Если ты так в себе уверена, что на самом деле все в рамках приличия и твоей репутации ничего не грозит – скажи Вадиму Михалычу лично то, что сейчас сказала. Про зад и щипок, не отрицаешь ведь, что соблазн есть, не соврала ради шутки. Если уверена, что он о тебе как о самоклеящейся подстилке не подумает – скажи. Или струсила?

– Ты меня на «слабо» берешь? Я не поведусь.

– Не ведись. Но что ты теряешь в итоге? А… все-таки репутацию.

– Да пошла ты.

Разговор закончился, но народ в зале, наоборот, стал перекидываться шепотками от стола к столу и посмеиваться. Меня это не задело, но задуматься заставило. На что я способна? Где предел моей откровенности и грань, за которой уже я о себе буду думать, как о неприличной девушке?

Общепринято некрасиво домогаться человека вообще, публично – особенно. Меня бы не обрадовало, если вдруг контролер Валентин Иваныч заявит, что хочет лапнуть меня за грудь. Само желание я бы не осудила, а подачу да – эстетики лишено.

Прошло десять минут и до обеда оставалось полчаса, как руководитель объявился из арки коридора и пошел к дальнему столу, – как раз к Валентину:

– Листка не хватает. У себя искал нет, у вас где-то выпал или случайно к другим примешался. Посмотрите?

На меня с выжиданием уставился весь ближний круг, даже Марта поджала до бантика губы и блеснула искорками в блеклых глазах.

– Вадим Михалыч, я хочу пригласить вас на свидание!

«Хочу вас ущипнуть» – это слишком. Нашла единственно приемлемый вариант и громко озвучила. Он обернулся через плечо, слегка сведя брови в выражении «не то расслышал?».

Права Валешина – а что теряю? Ничего. А приобрету – возможно, бесценный опыт публичного позора. Повторила отчетливей и без робости:

– Или вы меня пригласите, разницы нет. Это не на спор и не шутя, я говорю о том, чего на самом деле хотела бы.

Тишина повисла гробовая. Насколько от мужчин далеки интриги и мелодрамы, но и они замерли, превратившись в любопытных зрителей. Потерянный листок отчета застыл на полпути, и контролер вылупился на руководителя в ожидании реакции. На него все в эту секунду смотрели с вопросом – «и что ты на это скажешь?».

Проблема… Как воспитать? Как заставить соблюдать границы? Как, если грубо, «заткнуть» самую озабоченную и неудобную во всех смыслах служащую? Проще всего – уволить. Вот такие варианты пронеслись у меня в голове, пока Вадим Михалыч сам в задумчивости, постучал ребром папки о стол.

– Софья Николаевна, давайте проясним…

– Давайте.

– Почему вы так откровенны в заявлениях на мой счет?

– Потому что вы не согласитесь. Я могу сколько угодно признаваться в любви, мне не грозит ответственность и взаимность – все знают, что вы не заводите служебных романов, железно. Вас мое поведение скорее допечет, чем понравится. Это все равно, что дразнить тигра. Любой будет храбрецом, если уверен, что хищник в клетке и не кинется. – Нашла место и для той самой фразы: – Вы – не кинетесь, даже если я вас за зад ущипну. Рискую лишь тем, что из зоопарка выгонят, уволите, если без метафоры.

Вадим согласно кивнул.

– Спасибо, в точку. Я тоже пришел к такому выводу, думая о причинах вашей…

У меня в голове в паузу заминки проскочили слова «навязчивости», «липкости», «маньячности».

– …самоуверенности. Хорошо. Вы сегодня свободны вечером?

– Да.

– Я приглашаю. Мне за вами заехать или встретимся где-то в городе?

– Лучше в городе.

– Договорились. В семь у ворот Парка «Вернисаж». Спасибо, Валентин Иваныч, это тот лист.

Взял искомое и ушел. А мне бы кто челюсть придержал! Я несколько секунд продолжала смотреть в проем пустой арки, где тот скрылся, и моргать забыла.

Марта сухо хлопнула в ладоши:

– Браво, девочка. Слов нет, только браво.

Глава одиннадцатая

После работы у здания я взяла такси и поехала домой, не тратя время на метро. Влетела через калитку, через крыльцо, в коридоре скинула обувь и меня тут же поймал папа:

– Сонечка, у нас гости. Хорошо, что ты пораньше, Константин Хлебников здесь, собирался тебя дождаться и украсть на вечер.

Точно! А я впопыхах не признала припаркованную у забора машину недавнего поклонника. Подумала, очередной нуждающийся приехал за юридической консультацией. Заглянула в кабинет:

– Добрый вечер.

– Софи.

Три Володи – с ними проще, а тут… Пару месяцев назад к нам приехал для консультации видный внешне, солидный по состоянию, то ли брокер, то ли банкир Константин, и забыл про свое дело, когда я вторглась в кабинет с подносом и чашками.

Две встречи, и я поняла, что он мне не нравится. Обходительный, а интуиция морщила носик на необликаемый в конкретное «душок». Сказала прямо, что общаться не хочу, но он сделал вид будто не принял отказ всерьез, брякнул про длительную командировку и исчез. «Сохранил лицо», как говорится. С тех пор месяц прошел.

– Меня не надо «красть» на вечер. Если у тебя к отцу дело, это одно, а ко мне не приезжай. Сказала тогда и повторяю сейчас. – Усмехнулась про себя, глядя на его слегка растерянное выражение лица. – Ладно, всего доброго. Мне бежать надо. Пап, на пару слов!