Чтобы не терпеть большего скандала, я дождалась минуты, когда Женя пошел в туалет сам, и достала из большой сумки деньги и паспорт, теплую кофту. Документ с наличными спрятала в карманы джинс, а кофту сразу на плечи накинула.

К полуночи, прибыв на станцию городка «Белополье», вышла и стала медленно прогуливаться по перрону. Дошла до хвоста поезда, дождалась гудков и оповещений, и проводила взглядом уходящую дальше прошлую жизнь.

– А вы не шутили. – Попутчика только сейчас заметила за всей небольшой толпой полуночных газетчиков и лоточников. – Меня зовут Игорь.

– Хотите со мной, Игорь?

– Хочу.

– Вы мне так нравитесь, что лучше новости быть не может. Пойдемте искать ужин и ночлег. И учтите, мне все равно – хорошо вы обо мне подумаете или плохо, но этой ночью я намерена залезть к вам в постель и заняться любовью.

– Прекрасный план. Начнем с того, что перейдем на «ты».

Глава вторая

Я стояла в первых рядах большого полукруга сотрудников и не могла не улыбаться, впервые увидев руководителя отдела.

– У вас есть какой-то вопрос, Софья Николаевна?

– Нет.

Какой же он был красивый! Помятый слегка – по возрасту, легкие залысины есть, под глазами чуть темно и провалено, но последняя черта ему шла – чистые белки и голубые радужки казались ярче, делая глаза особо молодыми на не молодом лице. Волосы темные, прямые, но легкие и зачесанные на косой пробор. Застрял в старомодном. И опять же – не портило, придавало образу чего-то романтичного, – погрустневший от прожитых лет музыкант, артист, художник, путешественник. И он в первую очередь глазами выкрал мое неискушенное сердце. Такой живой, такой умный взгляд.

– …нужен?

Говорил, и последние полминуты смотрел в мою сторону, а, спустя паузу, Валешина рядом толкнула под локоть:

– Чего молчишь?

– Меня о чем-то спросили? Извините, Вадим Михалыч, я напрочь не слышала, очаровалась. Вы слишком красивый, влюбляюсь стремительно и до глухоты.

– Я спросил – наставник вам нужен? Все новенькие обычно курируются первые два-три вызова, а вы отказались. Не передумали?

– Нет, спасибо. Работа простая.

Валешина шепнула мне в ухо, едва руководитель опустил голову, чтобы посмотреть в следующий пункт:

– Ты рехнулась такие финты выкидывать?

– В смысле?

– Дамы, переговоры по делу? Если да, высказывайтесь, пока к контролерам не перешел.

– Нет-нет, простите.

– Валентин Иваныч, почему нет отчета по двум делам с прошлого месяца? Это слишком долго, даже если прогресс маленький, его необходимо зафиксировать.

Из другого крыла собрания мужской голос начал отвечать, а я опять «отключилась». Насколько он старше – пятнадцать лет или двадцать? Кольца нет, но не факт, что холост. Наверняка несвободен, такие красавцы одинокими не бывают. Семья? Дети? Питомцы? Какие хобби имеет? Вредные привычки? На курящего не похож, на пьющего тоже – цвет лица слишком здоровый.

Оглядела особо тщательно одежду. Чист, небрежен, и что-то неуловимо неаккуратное есть, как и со стрижкой, только что конкретно – понять невозможно. Особых деталей нет – запонок, галстука, печатки, цепочки. Очки, кажется, тоже пока не носит – на дальних смотрит без прищура, в лист перед собой заглядывает без напряжения. Так сколько же ему? Господи, а голос какой приятный, речь выверенная, слушать бы и слушать.

– …хорошо, Марта?

– Хорошо.

– Тогда все.

Он вышел, а мы начали разбредаться по своим местам.

– Куда пошла-то?

– За стол.

Марта покачала головой, сцапала за плечо и повела к своему пятачку, попутно украв стул у соседки:

– Садись, глухая. Через полчаса мы идем отдельно в кабинет Вадика, обсуждать твою работу. Сейчас на разбор с тобой пойду я, потому что ты новенькая. Давай, выкладывай, в чем напортачила, введи в курс дела.

– Понятия не имею. На месте узнаем.

Валешина, у которой и был украден стул, встала рядом.

– Меня в разговор не приглашали, но молчать не могу. Истрова, мозг в наличие? Тебе сколько лет, что такие высказывания себе позволяешь? Здесь не детский сад.

– А с чего вдруг ты делаешь мне замечания? Каким боком?

– Не хочу, чтобы тебя коллектив за дуру с первых же дней принял.

– А с чего вдруг тебя волнует моя репутация?

– Добра желаю.

Я посмотрела на нее и сказала:

– Займись своей жизнью, пожалуйста.

Ты помрачнела:

– Будешь хамить, помощи вообще не жди. От меня – точно.

– Спасибо, учту.

Посмотрела на Марту и прикусила себя же за язык от желания завалить женщину вопросами о Вадиме Михалыче, который для нее был «Вадик», и о котором эта дама-старожил знала все! Но нет, я сплетен не собираю, и, если нужно узнать – спрошу самого руководителя.

– Софья, перескажи мне подробно первый вызов. Я так попытаюсь понять, в чем заноза, со стороны и с опытом будет заметно.

Просьбу выполнила, с подробностями пересказала. И та нахмурилась. Очень нахмурилась!

– Как ты крута на поворотах… мы так не работаем.

– Запрещено? Я регламент нарушила или протокол вмешательства?

– Нет.

Толком не объяснив, Марта посмотрела на часы. И мы потопали из зала в крыло управления. Кабинет с табличкой «Черников В.М.» был самым последним и самым открытым. Небольшой тамбур с диванчиком для ожидания был похож на проходной двор – насквозь от коридора до начальственного кабинета. Двери нараспашку, видно и слышно издалека.

Что мне понравилось, как зашла и огляделась – необычная обстановка. Стол боком к окну, стеллаж, эргономичный стул, все компактное и удобное, для работы, а не для подавления статусом. Тяжелой массивной мебелью, дорогущими канцелярскими наборами или кожаным креслом-монстром тут и не пахло. Воздух, свет, из роскошеств – личный кулер с водой.

– Присаживайтесь.

Для бесед отдельный уголок. Четыре кресла и круглый журнальный столик.

– Успел до собрания прочитать протокол по Олесе Ольховской. Удивлен. Софья Николаевна, вы по высшей планке сдали тесты, на отлично прошли стажировку, почему же так… – Вадим перевел глаза на Марту, спросив ее: – Не может же быть ошибки в оценках?

– Исключено.

Я спросила:

– А в чем проблема?

– Слишком кардинальные перемены. В ее прошлой жизни были крупицы хорошего, с которыми наверняка стоило оставить связи. Очень опасно тотально сжигать мосты.

– Олеся Ольховская в таком болоте сидела, что по-другому никак. Ее надо было тащить целиком и радикально.

– В связь с незнакомцем?

– Он не проходимец, она не дура. Умны, сильны, здоровы – пусть живут и радуются. Кроме того, вы прекрасно знаете, Вадим Михалыч, что ни один оператор не может заставить человека сделать то, на что тот не способен. Это не моя, это ее наглость и храбрость – сойти с поезда в неизвестность и влюбиться в мужчину, с которым знакома всего три часа. Я лишь выбрала тактику полного оголения ее глубинных желаний. Протокола тоже не нарушила – вышла из контакта до секса. Суток не прошло, но и не нужно – все прекрасно действует.

– Вы достаточно умны, чтобы уметь находить варианты помягче. В первом же вызове орудовали условным не скальпелем, а топором.

Я наклонила голову и подперла ладонью щеку. Хорошо было сидеть в этом кресле, удобно. Почти по-домашнему расслабилась, вытянув ноги и скрестив их в районе щиколоток. А смотреть так близко в красивое лицо Вадима и беседовать лично – еще лучше. Похоже, он ждал комментария или объяснений, но раз вопроса не было, ничего и не сказала.

– О чем вы думаете?

Улыбнулась:

– О вас. Уж очень вы привлекательный и внешне, и по поведению.

– Софья Николаевна, мы работу обсуждаем, и вопрос не вообще, а в рамках…

– Я знаю. – Перебила, кивнув согласно. – Я не тупая, что не поняла контекста, я нарочно ответила буквально, о чем думаю, потому что нашла предлог признаться. Не хочу каждый раз нервничать в вашем присутствии, что вот-вот выдам себя. Мне в вас слишком многое нравится, трудно сосредоточиться, трудно воспринимать критику. Возможно, позже это изменится, но пока так.