– Да быть того не может!

Пф. Я, конечно, сама удивлена была, но не до такой же степени.

– А ты думала, он кто? Миллионер?

– Ну почему сразу миллионер? – теряется она. – Бизнесмен какой-нибудь. Он не производит впечатление нищеброда.

Если честно, я и сама думала о чём-то похожем. Только на деле оказалось, что Молотов просто обычный, среднестатистический человек.

– Чего он там не производит? Хамло редкостное. – парирую я. – Самомнения и гонора просто ого-го, а для этого не обязательно бабки заколачивать и впахивать до седьмого пота. Достаточно иметь хорошо подвешенный язык и зыркать своими глазищами на всех, будто ты хозяин мира.

– Ну, я бы всё равно, при твоих обстоятельствах, взяла то, что ближе лежит – соседа. Хорош чертяка.

Так, всё, меня начинает этот разговор не на шутку злить.

– Тебе надо, ты и бери. – вскидываюсь. – Что ты вообще здесь делаешь?

Не иначе как Боря сдал меня со всеми потрохами. Правда, это объяснило бы только Олин визит, а не объёмный чемодан, что остался стоять в моём узком коридоре.

– У меня тараканов травят. – поджав губы, выдаёт та, что совсем не научилась врать за свои тридцать лет.

– И? Гостиница?

– Зачем мне гостиница? Борис сказал, ты в отпуск пошла. Не пустишь на пару дней свою единственную подругу к себе пожить?

Ой что-то здесь не чисто. Ой, не верю я в эти мотивы.

– А может, это не те тараканы, которых у тебя травят? – улыбаюсь я, наконец-то расслабившись и успокоившись.

– Не поняла? – выгибает бровь брюнетка.

– Ну, другие тараканы. В твоей голове. Которые решили, что ты должна за мной присмотреть или даже меня проконтролировать.

Олька язвительно улыбается.

– Кстати, об этом. Что этот ловелас делал у тебя дома? Совсем рехнулась, Ян? Он мог тебя ограбить или изнасиловать. Ты же его совсем не знаешь…

Началось…

– А почему сразу или? Нельзя, что ли, и ограбить, и изнасиловать? Почему сразу не убил? Что-то твоя фантазия прям сдаёт, Оль. Ты бы сообщения читала. Может, вопросов таких было бы меньше.

– Издеваешься? Вот о чём я забыла, так это о зарядном устройстве. Мне можно. Я блудную подругу ждала с гулянок и вырубилась всего на пару часов утром. Не нуди. Что было-то?

– Идиот-сосед отрубил у меня в квартире свет. Наковырял что-то в щитке. Влад позвонил. Приехал и вернул мне электричество. Я писала тебе, чтоб узнать, кому звонить и куда бежать. Ну и вообще… Испугалась немного. Это же Молотов, господи, из квартиры было страшно выходить. Да и что я бы там, в щитке, увидела?

Тихонько хохотнув, подруга выдаёт очередную чушь:

– Эвоно как между вами искрит. Какие страсти. Ух.

– Ты, Оль… вообще того. Пойдём, я тебе лучше приготовлю гостевую спальню, а то мы сейчас до ругани договоримся.

Поднимаюсь на ноги и прохожу мимо улыбающейся подруги. Звук вибрирующего телефона на мраморной стойке привлекает внимание и заставляет изменить направление движения.

Вхожу в кухню, беру телефон в руки и улыбка появляется на губах.

«Папенька»

– Да, папочка. – улыбаясь, принимаю звонок самого дорогого мужчины в моей жизни.

– Янись, одевай Егора, я в пути. – командирским голосом вещает отец.

Чего? Одевай Егора? Это как? В каком пути?

– Я не совсем понимаю… – лепечу, плотнее прижав телефон к уху.

– Чего не понимаешь? Мы, считай, с вашей свадьбы и не виделись. Я там навёл справки, Егор в отпуске, тебя уж как-нибудь тоже в отпуск отправим. Съездим вместе в Крым, а? Я такой домик присмотрел вам в подарок… – всегда строгий голос папы становится мечтательным, – Внуки будут в восторге.

Какие внуки?!

– Но у тебя нет внуков… – ошарашенно выдыхаю я. Следующая догадка приходит молниеносно: – Папа, ты где?

– Так я же не только отдыхать зову! Поедем, посмотрим и купим. Не в гроб же сбережения брать?

– Папа, ты где? – в шаге от истерики выкрикиваю я.

– Где, где, – хохочет он, – В Москве. Водитель говорит, через час точно будем на месте.

Всё, мне конец. Папа меня убьёт. Мало того что развелась с Егором, которого он же для меня выбрал, так ещё и ничего ему не говорила такое количество времени. Если его раньше не хватит удар, он точно меня убьёт!

– Так, всё, я в гостиницу. – вот же зараза, а ещё подруга называется.

Не знаю, что сказать. Глупо моргаю. Много моргаю, часто и нелепо.

– Мой тебе совет, – морщится Оля, – Признайся уже отцу. А то, я тебя знаю, сейчас ещё в магазин побежишь, чтоб улики мужского присутствия в этой квартире разбросать.

Как-то мне такого бреда в голову и не пришло.

…а идея-то ничего, не такой уж и бред вроде бы.

– Ясь, перестань. Что ты как маленькая? Выдыхай.

Отмираю.

Хватаю Олькин чемодан и активно качаю головой.

– Не пущу! При свидетелях папа меня не укокошит.

Король ошарашенно косится на мои побелевшие костяшки пальцев и рвано выдыхает:

– Ясь, ты вообще уже…?

– Тихо! – прикрикиваю я.

Тишина в квартире бьёт по ушам.

– Ян, ты…

– Да помолчи, пожалуйста! – выпускаю ручку многострадального чемодана и вздрагиваю. – Кеша не дышит.

– О господи… – всё, что успеваю услышать, бросаясь в зал на поиски своего пылесоса.

– Кеша, ну, потарахти ещё разочек. – бормочу, заглядывая во все углы.

Позади раздаётся стук каблуков.

– Отнеси ты его уже в ремонт. – стонет Оля, откинув занавеску в сторону и присоединившись к моим поискам.

– Ага, сейчас! Скажут, новый купить проще, а я не хочу новый! Мне Кеша нравится… – опускаюсь на колени, заглядывая под стеллаж.

– Ясь, тебе точно пора голову проверить. Поначалу ещё было забавно, но сейчас, мне кажется, твоя вавка в голове выросла и дала осложнения…

Пф. Пусть не надеется. Я обследовалась по полной. Уж какая есть. Всё в пределах нормы. Ну, кроме труб…

– Кеша – символ моего брака. Между прочим, этот пылесос мне Егор подарил в первую неделю моего замужества.

– Ага, отчаялся ждать, когда ты за уборку возьмёшься…

– Я не поняла, ты против кого, вообще, дружишь? – возмущённо восклицаю я, подползая к тумбочке под плазмой. – Я была хорошей женой.

– Да-да. Отличной. На какой ты там день на работу сбежала? На третий? Люди свадьбы неделями празднуют, а ты…

– Оля!

– Да молчу я! Вон твой Кеша. Под балконом… – слежу за наманикюренным, оттопыренным указательным пальчиком и расплываюсь в благодарной улыбке.

Подумаешь, голосовое управление сломалось… на зарядку сам не едет больше, разговаривать почти перестал, моет плохо, тарахтит, как бронхи курильщика со стажем в стетоскопе, глохнет. Ну и что? Что его теперь, в утиль? Да сейчас же. Он же почти как человек. Люди тоже не идеальные. И что? И ничего. А мне полезно уборкой заниматься. Считай, плюс одно занятие фитнесом.

– Не слушай её, мой хороший. Сейчас мы тебя реанимируем и всё будет хорошо. – ворчливо бурчу я, возвращая к жизни своего "домашнего питомца".

– Боже, Яна, ты бы уже себе собаку завела.

– А вот и заведу! Это я раньше не могла, а теперь могу. Я теперь всё могу. Только сначала ребёнка заведу, а потом уже собаку. Не сразу. Когда малыш немного подрастёт. Большую. Понятно? – оборачиваюсь к подруге, невозмутимо подмигнув.

– Я промолчу. А вообще, я пойду, Ян.

Ну что за скептицизм? Почему в меня никто не верит? Я ведь ни в чём ни разу в жизни не облажалась, чтоб так относиться к моим планам на будущее.

Папа был против специальности врача-косметолога. В его убеждениях я непременно бы стала мастером шугаринга или кем-то из разряда «ноготочки на дому». Педиатр из меня вышел бы так себе. Я же себя знаю. А так и медицинский пригодился. Да, пришлось дольше учиться и сидеть на его шее, но ведь я же не совсем сидела. Подрабатывала, училась, а не делала вид, и вообще…

Егор мой, – точнее, уже не мой, – тоже ворчал, когда я навострила лыжи на Борину клинику. Тоже не верил в меня. Я могла бы и дальше просиживать штаны в насиженном месте, со средней по городу зарплатой и допотопным оборудованием, но повелась на речи Вяземского. И не прогадала, между прочим. У меня есть всё! Буквально всё, чего может хотеть любой специалист с амбициями. Полгода, правда, не без помощи Ольки, и мы выбились в лидеры. Да, пришлось работать в поте лица, но…