— Спасибо, что согласились помочь, — сказал я, выпрыгивая на дорогу по-прежнему в халате и маске. — Мы вернем вам машину, как только доставим пациентов. Какой адрес указать компу — это место?

— Я уже ввел адрес, — ответил глава семьи; и он, и его жена прямо-таки лучились от удовольствия по поводу выпавшей им роли добрых самаритян, или, по крайней мере, старательно изображали таковое. Лишь дети бросали на нас искренне-злобные взгляды. — Просто выберите в меню «Возврат».

— Конечно, сэр.

Открылись задние двери нашей злополучной «скорой», и роботы принялись выгружать носилки. Понятливая Миранда уже успела прицепить к нашим «пациентам» первую попавшуюся аппаратуру. Элис загрузили на среднее сиденье минивэна, а водителя — на заднее. Патрульный проводил пристальным взглядом пронесенный мимо него труп, и у меня, уже уверившегося в успехе, вновь похолодело в животе.

— Похоже, парню здорово досталось, — покачал головой коп.

— В том-то и дело, — кивнул я. — Поэтому мы спешим, — я направился к левой передней двери.

— А девочка? — всколыхнулась толстуха. — Что с бедняжкой?

— Извините, мэм, на разговоры нет времени, — отшила ее уже Миранда; роботы, сделав дело, полезли обратно в «скорую». Полицейский пошел следом за мной, что мне совсем не понравилось.

— Сэр…

— Да?

— Насчет ограничений скорости не волнуйтесь. Я передам по сети, чтоб вас не останавливали.

— Спасибо, офицер, — я сел в машину; Миранда хлопнула дверью справа. Мотор уже работал — ну правильно, у нас ведь не было ни карточки, ни чипа владельца, и сами бы мы его не завели. Коп сделал шаг прочь и вдруг обернулся.

— Сэр?

— Что еще? — вырвалось у меня резче, чем следовало. Ах, ну да, я забыл пристегнуться! Но полицейского, кажется, интересовало не это.

— Простите, это не мое дело, но — вы ведь дикси?

Проклятье, не думал, что мой южный акцент так заметен!

— Да, я там родился, но несколько лет назад иммигрировал в США, — я защелкнул ремень. — Мы можем ехать?

— Конечно, сэр. Вы правильно сделали — порядочному человеку нечего делать в той расистской стране. Удачи вам!

— И вам, — буркнул я и придавил акселератор.

— Уфф, — выдохнул я, когда черный коп вместе с белыми самаритянами пропали с экрана заднего вида. — Кажется, выкрутились. Правда, наследили, как могли. Да еще наш номер передан по сети…

— Это не то же самое, что номер угнанной машины — он не будет автоматически фиксироваться полицейскими камерами, если ехать без нарушений. Так что просто не пользуйся его любезным предложением, и нас не отследят, — ответила Миранда. — А я пока отправлю, наконец, сообщение Догерти.

Это сообщение мы составили еще накануне, теперь оставалось лишь прицепить к нему снимки. Если комп уведомлял Догерти о свежей почте немедленно — а почти наверняка так оно и было — уже минуту спустя он читал следующий текст:

Эта подпись — 697385 — представляла собой случайный набор цифр, не имеющий никакого скрытого смысла; но если Догерти захочет поискать таковой — пусть копает в ложном направлении.

Мы с Мирандой сошлись во мнении, что бывший полковник, конечно, не захочет оставлять без последствий покушение на самое дорогое, что у него есть — но в то же время, прекрасно понимая серьезность предъявленных угроз (вполне осуществимых технически), предпочтет подчиняться похитителям, пока ему не удастся вернуть дочь, а уж только потом перейдет к поиску и мести. Впрочем, об осторожности забывать все равно не следовало.

Мы доехали по Береговому бульвару до поворота на Гваделупский каньон и вскоре уже катили по живописной парковой дороге, змеящейся вдоль северных отрогов горы Сан Бруно. Добравшись до съезда на узкую грунтовку, мы на всякий случай убедились в отсутствии машин, откуда нас могли бы видеть, и свернули в рощицу, где нас еще с ночи дожидалась «Субару». Здесь под покровом деревьев мы вытащили девочку и мертвеца (надо сказать, без помощи роботов последняя операция была далеко не столь удобной — весил он, наверное, фунтов триста). Спящую Элис усадили, пристегнув, на заднее сиденье «Субару»; в багажник той же машины положили сложенные носилки и медицинские приборы. Туда же отправили купленное в секс-шопе облачение. Что Миранда собирается делать с трупом, я уже знал по прецеденту Анны Дельгадо — но прежде, чем залить покойника наноразложителем, моя сообщница стащила с него пиджак и ткнула во что-то вроде серого пуловера, вопреки уличной жаре поддетого под костюм:

— Знаешь, что это?

Я пощупал — «пуловер» был явно не шерстяной и легко, словно по маслу, скользил относительно тела, точнее, относительно своего собственного внутреннего слоя.

— Наноброня?

— Именно. Надевай, вдруг пригодится.

Я слышал об этих штуках. Квазижидкость из наночастиц между слоями кевлара, при ударе мгновенно обретающая твердость не хуже металлической, а затем вновь возвращающаяся в аморфное состояние. Защищает и от пули, и от удара ножом — но, правда, не от ножа, режущего медленно.

— Размерчик великоват, — заметил я.

— Ничего, много — не мало. Заправишь поглубже в штаны, заодно причиндалы защитишь. Даже асексуалу неприятно, когда их отстреливают.

— У нас в самом деле ожидается стрельба?

— Надеюсь, что нет.

«Но береженого бог бережет», — угадал я окончание фразы, и это было логично. Развязка близка, и черт его знает, чем все обернется. Уже облачившись в наноброню, я запоздало вспомнил о галантности:

— А ты-то себе ничего не хочешь защитить?

— Я обойдусь, у меня боевого опыта больше. Дают — бери, партнер.

Тоже верно.

Минивэн мы, как и обещали, отправили назад самаритянам, дополнив, впрочем, программу возвращения пунктом о стирании маршрута по достижении контрольной точки, а сами сели в «Субару» и поехали в домик, арендованный накануне вечером неподалеку, на Рыночной улице. Он стоил заметно дороже лачуги в Миллбрее, зато имел два этажа и на первом — гараж с выходом внутрь дома, так что мы могли вынести девочку из машины, не попадаясь на глаза никаким любопытным соседям. На втором этаже была небольшая комната без окон — возможно, в незапамятные времена пленочных фотографий она использовалась, как фотолаборатория, а может, как маленький домашний кинозал. Главное, что ее можно было запереть. Мы перетащили туда кровать с тумбочкой и уложили Элис в постель; Миранда сделала ей еще одну инъекцию и сказала, что девочка проспит еще, как минимум, пять часов. После чего мы наскоро пообедали — без изысков типа ручной готовки, но с чувством выполненной задачи.