Две вырезанные двери валялись на дороге. Роботы ждали следующей команды. Миранда, уже оставившая водителя «мазды» (тот и после полученной дозы продолжал ругаться, но уже без прежнего энтузиазма), опередила меня и с инъектором в руке нырнула в переднюю часть салона. Я заглянул в заднюю и увидел в полумраке вытаращенные от ужаса синие глаза девочки. Она была в шоке, но определенно жива.

— Все уже хорошо. Мы тебе поможем, — сказал я, отстегивая ее ремень и беря ее на руки. Она вцепилась в меня мертвой хваткой, словно утопающий в бревно; я не мог разжать ее пальцы, чтобы уложить на носилки. Тем временем роботы по команде Миранды уже вытаскивали на носилки грузное тело телохранителя. Я на руках отнес Элис к машине. Миранда подоспела ко мне, в очередной раз перезаряжая инъектор, и приставила его к шее ребенка. Девочка вздрогнула, когда ей впрыснули лекарство.

— Что это? — спросил я.

— Ничего страшного, миорелаксант. Ну-ка, малышка, ложись сюда, все будет хорошо…

Вероятно, «все будет хорошо» — это самая большая ложь, произносимая людьми. На втором месте «все хорошо», ну а третье делят между собой «я тоже тебя люблю» и «мы сами с вами свяжемся».

Девочка, наконец, расслабилась и позволила себя уложить. В другую часть салона роботы загрузили носилки, прогибавшиеся под весом шофера.

— Все, погнали, — констатировала Миранда. — По местам! — это уже относилось к роботам.

— Эй! — вновь возвысил голос маздовладелец. — Куда вы, мать вашу?! Как же я?

Знал бы ты, на что напрашиваешься.

— Вам поможет следующая бригада, у нас уже нет места! — крикнул я и захлопнул дверь. Мы врубили сирену и, объехав грузовик, помчались по улице. На первом же повороте я ушел направо, и вовремя: камера заднего вида показала мне, как по только что оставленной нами улице промчалась, также со всеми мигалками, полицейская машина. Тормозить нас они бы, конечно, не стали, но все равно хорошо, что мы не попали в поле зрения профессионалов. Из свидетелей на месте аварии наверняка никто не запомнил наш номер — а полицейским и запоминать не надо, как только они включают мигалки, у них автоматически включаются камеры в режиме записи.

Через минуту Миранда пролезла из салона ко мне в кабину.

— Как девочка? — спросил я.

— Думаю, легкое сотрясение мозга, но ничего более серьезного. Я сделала ей еще инъекцию, теперь она будет спать.

— А он? Мертв?

— Теперь да.

Что ж, я и не сомневался, какую «первую помощь» она оказала водителю, нырнув в салон. Ну это-то ладно. Он работал на мафию и делал это вполне сознательно. А вот та женщина, которую, возможно, еще можно было спасти и которую мы обрекли на смерть… В случае с Анной Дельгадо мы, по крайней мере, не знали, к чему приведет применение «твайс спайса». Но эту аварию мы организовали совершенно сознательно. Черт, мы хотели вывести из строя только одну машину, а не три! И уж тем более не хотели лишних смертей!

Но Миранда права — все эти моральные копания бессмысленны. Хотел бы я стать трупом вместо той женщины? Нет. Вот и весь разговор. А мафия не оставит меня в покое. В войне за свою жизнь хороши все средства, по определению. Самооборона — это святое.

— Вот его пистолет, — продолжала Миранда. Я коротко скосил глаза, на миг оторвавшись от дороги.

— Внушительная штучка.

— «Беретта» двадцать седьмого года. Двадцать четыре патрона, может стрелять очередями. Неплохая машинка, для ближнего боя в самый раз. Хотя мне «магнум» больше нравится. А вот его фон и комп.

Я уже не стал смотреть, только спросил:

— Фон отключила?

— Обижаешь! И аккумулятор вынула. Сейчас посмотрим, что у него на компе.

— Так нас и через комп отследить можно! Он же в инет ломиться начнет, глядишь, и сообщение отправит…

— Не начнет. Сам его комп я включать не собираюсь. Я только кристалл памяти из него выну и в свой вторым вставлю, управления он не получит… ах, дерьмо!

— Что там, все зашифровано?

— Хуже. Кристалл накрылся. Я слышала про такую фишку — кристаллы с нестандартной распайкой, ну и комп под них, соответственно, с нестандартным слотом делается. В нем все работает, а как в нормальный переставишь — пшик и все. Простенько, но эффективно. Внешне-то не отличишь, контакты все одинаково выглядят… Ну ладно. Охранник охранника — не бог весть какая шишка, вряд ли тут было что-то сильно важное.

Я повернул на юг, намереваясь добраться до подножья горы Сан Бруно, где мы без помех со стороны лишних свидетелей и камер наблюдения дорожной полиции сможем загнать «скорую» в густые заросли и пересесть в уже поджидающую нас в укромном месте под деревьями «Субару». Черт побери, все-таки приятно гнать в крайнем левом ряду, зная, что никакие ограничения скорости для тебя не писаны! Главное при этом — в повороты вписываться, но я оставил компу право снижать скорость до безопасной при приближении к таковым.

— Пойду сделаю снимки для отсылки Догерти, — сказала Миранда, вставая с кресла.

И тут на пульте с писком зажглась красная лампочка, а бортовой комп выдал сообщение «Отказ коробки передач»!

Честно говоря, я настолько не ожидал такой подлости — не случавшейся со мной ни разу прежде, когда я ездил на нормальных машинах — что не сообразил сразу же, пока «скорая» еще катилась по инерции, перестроиться вправо и спокойно встать у тротуара. Поэтому рулить я начал запоздало, пропустил вперед пару ехавших справа машин и в итоге неуклюже остановился под углом, перегородив весь правый ряд.

— Что такое? — Миранда уже вновь была в кабине.

— Эти твои чертовы китайцы! Чтобы я еще когда-нибудь связался…

— Погоди, может, это просто перегрев. Глуши мотор, через пять минут попробуем снова завестись. И выруби уже сирену!

Действительно. Стоять на месте, завывая сиреной, как-то уж слишком глупо.

Ладно, сказал я себе. Погони за нами нет, во всяком случае, пока, может, действительно, постоим немного и снова поедем…

Четыре бесконечно долгих минуты я утешал себя этой мыслью. На пятой в дверь решительно постучали.

Я нехотя повернул голову, готовясь объяснять, что знаю, что мы перегораживаем дорогу, но у нас заглохла машина, и нас, между прочим, можно объехать… О дьявол, полиция!

— Спокойно, партнер, — прошипела мне в ухо Миранда. — Они не знают, кто мы.

Я нажал кнопку, опускающую стекло, и выглянул. Кажется, только один патрульный, молодой парень. Черный. Его машина с включенными мигалками, но без сирены стояла рядом.

— Вам нужна помощь, сэр? — спросил он.

— У нас проблема с коробкой передач, — ответил я, сделав глупую попытку улыбнуться. — Может быть, сейчас удастся завестись.

Я повернул ключ. Давай же, давай… «Отказ коробки передач». Нет, похоже, это безнадежно.

— Похоже, дело серьезное, сэр, — подтвердил мою мысль полицейский. — У вас в машине больные?

Соврать или сказать правду? «Да, один похищенный, другой убитый…» Сказать, что нет, и он отвяжется? Но он, небось, видит, что я волнуюсь (черт, черт!), и…

— В том-то и дело, офицер. Их надо в больницу, а наша машина… — кажется, вполне убедительное объяснение волнения.

— Вы уже вызвали другую машину?

— Э… нет, офицер. Понимаете, все машины в разъезде. Черт-те что творится сегодня с утра, такое впечатление, что жители Фриско надумали болеть и помирать одновременно…

— Тогда я могу доставить ваших больных.

Вот уж спасибо тебе большое!

— К сожалению, не получится. Состояние больных критическое, они подключены к аппаратуре, и мы должны ехать вместе с ними. Просто не поместимся в вашей машине со всем этим.

— Ладно, тогда сейчас я отловлю для вас машину повместительнее, — кивнул полицейский и тут же побежал на встречную полосу, делая кому-то знак остановиться. Голубой семейный минивэн послушно затормозил напротив нас.

— Такая подойдет? — крикнул патрульный.

— Да! — крикнул я в ответ.

Коп наклонился к окну водителя, объясняя ситуацию. Минивэн медленно развернулся, подъезжая к нам, и из салона выбрались упитанный мужчина лет под пятьдесят в хавайской рубахе, его не менее дородная жена, почему-то считавшая, что при ее комплекции и возрасте можно носить шорты, и двое мальчиков, лет десяти и тринадцати — старший, как ни странно, стройный. Вероятно, из чувства подросткового протеста.