Не успел.

Признаться, я растерялся. Несколько драгоценных секунд я просто тупо стоял на берегу и глядел на погружающиеся в воду обломки. Я понимал, что меня вот-вот накроют, но просто не знал, что еще предпринять для своего спасения. Похоже было, что аппаратура убийц достаточно чувствительна, чтобы отслеживать каждый мой шаг, и, где бы я ни попытался спрятаться…

Из ступора меня вывел шум мотора. Но не вертолетного — этот взревел совсем рядом. Я резко обернулся влево. Со стороны моря мчался маленький белый спортивный экраноплан. Взмыв над песчаной косой, отделявшей лагуну от открытого моря, он тут же плюхнулся в воду, окатив меня брызгами, и яростно взвыл тормозящей в режиме реверса турбиной. Я бросился прочь, не дожидаясь, пока он окончательно остановится. Против меня что, проводят целую десантную операцию?!

— Да стой же ты!

Останавливаться, когда тебя зовет убийца, не слишком умно. Даже если у убийцы женский голос. Из женщин, кстати, получаются отличные киллеры. Однако и убийцы обычно не рассчитывают на добровольное содействие своих жертв. Да и вообще, судя по интонации, меня, похоже, окликали с другими целями. Короче, я и впрямь притормозил и обернулся.

Дверь кабины была уже поднята. Женщина, сидевшая в левом пилотском кресле двухместной кабины, перегибалась ко мне через свободное правое сиденье и делала зазывные знаки рукой.

— Запрыгивай скорее! — крикнула она, с трудом перекрикивая вой турбины. — Ждешь, пока он долбанет прямой наводкой?!

Я понятия не имел, кто она и откуда взялась. Если о мотивах убийц на вертолете я мог, по крайней мере, догадываться, то появление кого-то, желающего меня спасти, выглядело совершенно необъяснимым, и все это могло оказаться какой угодно ловушкой. Но времени на раздумья и расспросы действительно не было, и мое положение едва ли могло стать еще хуже. Я бросился к распахнутой двери. Пришлось вбежать по колено в воду, и мокрая нога чуть не сорвалась, когда я забирался в открытый проем, но не по-женски сильная рука уже ухватила меня за предплечье и втянула внутрь. Не успел я устроиться в кресле, как перегрузка придавила меня боком к спинке — двигатель взвыл на форсаже, и экраноплан, буквально с места выпрыгнув из воды, понесся над гладью лагуны, стремительно набирая скорость. Миг — и мы уже мчались в шести футах над синей рябью открытого моря. Я, наконец, сумел усесться по-нормальному и пристегнул ремень. Быстрый взгляд на экран радара продемонстрировал мне то, в чем я и не сомневался — вертолет гнался за нами, отставая где-то на три четверти мили, но почему-то не пытался атаковать ракетами.

— Постановщик активных помех? — догадался я.

— Комплекс ECM3000, — ответила она не без гордости. — Сейчас ни одна его электронная система не может на нас навестись. Но от визуального прицеливания это, понятно, не спасает.

— Далековато для визуального. Оторвемся, — я удовлетворенно посмотрел на растущие цифры нашей скорости. Уже триста узлов, вертолету не угнаться…

— Не знаю, — озабоченно качнула головой она, прикусив нижнюю губу. — У него тоже реактивный движок. Это автогир, а не геликоптер.

Ах вот что. Мне было как-то недосуг разглядывать атаковавшую мой остров машину. Автогир — это, действительно, хуже. Он способен зависать по-вертолетному, передавая усилие турбины на несущий винт, и разгоняться по-самолетному, когда винт лишь играет роль пассивного крыла, вращаясь от набегающего потока, а тягу создает горизонтальный двигатель. Впрочем, даже реактивный автогир может летать лишь на дозвуковых скоростях, иначе — срыв потока на лопастях. Но и экранопланы до сверхзвука не разгоняются… Ладно, не будем паниковать раньше времени. В конце концов, я все еще жив, хотя еще пару минут назад на это не было ни шанса.

Я, наконец, повнимательнее рассмотрел мою спасительницу. А она очень даже недурна собой — и лицо, и ладная фигурка, эффектно подчеркнутая облегающим комбинезоном. Живи мы в прошлом столетии, я бы сказал, что ей лет двадцать пять, но в наш век высоких технологий о возрасте женщины менее всего можно судить по ее внешности. Шатенка, если это ее естественный цвет; волосы подстрижены довольно коротко, но со вкусом. В ушах сережки с чипами памяти — их сейчас носят даже многие мужчины, но я, признаться, консервативен и предпочитаю то, что не вшивается под кожу, носить в кармане. Вот только с карманами сейчас проблема — я запоздало сообразил, что сижу рядом с ней в одних плавках, и я все еще потный. Хорошо еще, что я не имею обыкновения купаться и загорать нагишом — спасибо все тому же консерватизму.

Ее, впрочем, менее всего занимал мой внешний вид — или тот факт, что я, не таясь, ее рассматриваю, за что в иных обстоятельствах недолго схлопотать судебный иск. Она сосредоточилась на управлении экранопланом и наблюдении за нашими преследователями. Уверенность, с которой она обращалась с машиной (явно предпочитая в рискованной ситуации собственные навыки ориентированному исключительно на безопасный режим полета компу), не оставляла сомнений, что рядом со мной не какая-нибудь взбалмошная фифа, получившая в подарок дорогую спортивную игрушку и рванувшая на поиски приключений, а хладнокровный и опытный пилот.

И все же было в происходящем нечто, что мне не нравилось — помимо, разумеется, того факта, что мой остров разнесли ракетами, а за мной гонятся и хотят убить. Это внезапное явление прекрасной незнакомки, спасающей героя в последнюю секунду, выглядело слишком уж пошлым штампом из третьесортных боевиков. В жизни так не бывает. Вообще, я очень не люблю вещей, которых не понимаю. Что ей все-таки от меня надо?

Я уже открыл было рот для вопроса, но она заговорила первой, продолжая предыдущую тему:

— Это «Мицубиси Гироджет V». Хорошая машина, но в стандартной конфигурации больше, чем 0,6 М[1], не делает. Однако у стандартной конфигурации и ракет нет. А на военных модификациях стоят форсированные движки и лопасти повышенной жесткости. Такое может разогнаться почти до скорости звука…

Словно услышав ее слова, число на радаре, обозначавшее расстояние до преследователей и некоторое время неуверенно колебавшееся в пределах плюс-минус полусотни футов, начало медленно, но верно уменьшаться.

— А у нас какой максимум? — осведомился я.

— По инструкции — 0,7 М[2]. Я разгонялась до ноль восьми.

Цифры на ИЛСе[3] уже подбирались к этому значению. Что ж, похоже, просто удрать не получится…

— У нас есть бортовое оружие? — осведомился я, не особо надеясь на положительный ответ. Вид у экраноплана, при всем стремительном изяществе его спортивных контуров, был сугубо гражданский. Бывает, конечно, что в тех же подпольных мастерских навешивают пушки и на гражданские машины — но подобная кустарщина, изначально не предусмотренная конструкцией, редко работает хорошо.

— Только эмпер, — не обманула моих ожиданий она. — Когда он подойдет поближе, попробуем. Но если это действительно военный гироджет, вряд ли поможет.

— Угу, — буркнул я. Излучатель электромагнитного импульса — это, конечно, лучше, чем ничего. Обычной машине он бы напрочь выжег всю электронику. Однако военные хорошо экранированы от таких сюрпризов. Даже на вихревые токи, индуцированные в лопастях, надеяться не приходиться — ибо лопасти, конечно, не металлические, а из непроводящих композитов. М-да, взялись за меня серьезно, ничего не скажешь. Частным лицам не так-то просто раздобыть армейскую боевую машину. Впрочем, что только в наше время не сделают за деньги… однако стоит ли один-единственный человек, мирно загорающий в плавках на пляже, таких усилий?

И действительно ли те, кто на меня охотится — частные лица?

— Тебе не кажется, что пора уже кое-что объяснить? — произнес я вслух.

— Кажется, — охотно откликнулась она. — Как тебе удалось остаться в живых?

— Ты появилась удивительно вовремя, — усмехнулся я. — Кстати, я еще не сказал тебе спасибо. Но все-таки…