«Тойота» не успела оторваться далеко, но теперь сомнений в том, что слежка замечена, практически не оставалось. И все же я продолжал преследование, стараясь держать почтительную дистанцию и в то же время не терять противника из вида. Но делать это стало труднее: «тойота» вырулила влево, уходя на запад, вглубь городских кварталов с их неширокими улицами, ныряющими то вверх, то вниз по холмам. Я уже не особо обращал внимание на названия на указателях, следя лишь затем, чтобы не упустить преследуемых. Но Миранда отслеживала наше передвижение по карте на экране компа, загодя предупреждая меня о развилках и светофорах. Все-таки чертовски удобно, когда светофоры подключены к инету, и ты видишь на карте, какой свет на любом из них прямо сейчас. Но видел это, разумеется, и водитель «тойоты». Поворот, впереди загорается желтый, рывок — успеваю проскочить на последней секунде, еще поворот…

— Бесполезно, — отрезала Миранда, глядя на карту. — Это не может быть осмысленным маршрутом. Они едут по кругу.

— Дерьмо, — сплюнул я. Теперь сомнения отпали окончательно: Оливейра не поедет в интересующее нас место, пока не будет уверен, что отделался от хвоста. И хорошо еще, если нам в бок сейчас не врубится вызванная им помощь… — Может, выскочишь и поймаешь такси? А я еще повишу у него на хвосте и буду сообщать тебе по фону, где он, пока ты не сможешь перехватить эстафету.

— Он не такой дурак. Он будет проверять, гоняя кругами, любую маячащую сзади машину. Тут нужно, как минимум, полдюжины машин, передающих его друг другу. Сворачивай.

— Куда?

— Куда хочешь, главное, не туда, куда он.

Я свернул в узкую улочку справа, позволив «тойоте» укатить прямо. Этот раунд мы проиграли. Минуту спустя, отыскав свободное место (куда только наша малютка и могла втиснуться), я припарковался у тротуара.

— И чего он такой подозрительный, — проворчал я. — Вряд ли ведь он едет в какой-то подпольный притон. Скорее всего — во вполне респектабельный офис или особняк.

— У подобной публики это на уровне рефлексов, — ответила Миранда. — Если чуешь, что тебя пасут — отрывайся. Даже если в данный момент ты чист, как слеза ангела. На самом деле это не так уж глупо. Особенно когда не знаешь, кто пасет.

— Мы сильно подставились?

— В принципе не очень. Полный круг не сделали, отвязались от них тогда, когда совпадение маршрутов еще можно было объяснить просто совпадением. Теоретически. А практически, конечно, эту машину придется бросить.

Подал голос комп Миранды, информируя о пришедшем сообщении.

— Следующий? — спросил я.

— Угу. Хернандес вылетел из Майами. У нас три часа, чтобы организовать ему встречу лучше, чем Оливейре.

— Ты ведь записала номер «тойоты»?

— Обижаешь, партнер. Как раз сейчас пробиваю его по базе.

— Как думаешь, номера могут быть фальшивыми?

— В принципе ничего нельзя исключать, но вряд ли. Полагаю, здесь во Фриско наши фигуранты — образец добропорядочности и законопослушания. Со всех точек зрения.

— Что ты имеешь в виду?

— Что им не с руки ссориться не только с местной полицией. Здесь вообще не их каноническая территория. Половину населения Фриско составляют азиаты, из которых две трети — китайцы. Соответственно, в первую очередь здесь сильны позиции триад. Якудза, понятное дело, тоже представлена, хотя не столь могущественна. Плюс, конечно, голубая мафия. А вот латиносов и даже, ты будешь смеяться, негров совсем немного, и они сидят тихо…

— Голубая? У гомиков тоже есть своя мафия?

— А как же! Совершенно классическая ситуация — сначала некое сплоченное меньшинство начинает бороться за свои права, или, по крайней мере, так это подается официально. Потом для помощи этой борьбе и друг другу создает свои бизнес-структуры, закрытые для посторонних. А потом оказывается, что эти структуры, с их закрытостью и завязанностью не на формальные процедуры, а на личные связи, настолько идеально подходят для криминальной деятельности, что устоять просто невозможно… В случае гомосексуалистов понятие «личные связи» обретает особый смысл. Делающий их еще сплоченнее, чем этнические группировки.

— Так что там по «тойоте»?

— Собственность «Английского клуба».

— Это действительно клуб?

— Нет, фирма по прокату автомобилей представительского класса и некоторым тому подобным услугам.

— Тогда бы им следовало назваться «Японским клубом», — усмехнулся я.

— Не хотят лезть на территорию якудзы, — ответила Миранда, и я не понял, в какой степени это шутка. — Впрочем, один «бентли» и три «роллс-ройса» у них тоже имеются. И даже один «ягуар» восемьдесят третьего года, естественно, с переделанным двигателем.

— В общем, не бедствуют. Кто владелец?

— Непосредственный или настоящий?

— Сама понимаешь, настоящий. Если его, конечно, можно установить.

— Можно, все можно. Бизнес легальный, никто особо не прячется. Фирмой владеет некто Алекзандер Бэйкер, англоязычный белый, ничем особо не примечательный молодой человек.

— Если не считать его денег.

— Само собой. Куда более примечательна фигура его дяди, Максимилиана Туссэна. Влиятельный бизнесмен, коллекционер живописи, меценат. Щедрые пожертвования Музею современного искусства Сан-Франциско. Недвижимость в разных районах города, в том числе две крупных гостиницы…

— Туссэн — это ведь французская фамилия? — я уже так привык к испанским, что в первый миг это сбило меня с толку, но я тут же сообразил: — Он гаитянин?

— Именно! Рожденный в США сын гаитянских эмигрантов. Как ты можешь догадаться — отнюдь не богатых, — Миранда повернула в мою сторону экран, на котором красовался вальяжный упитанный негр средних лет с грушевидным лицом. — Причем родился он в пригороде Майами, а в Союз перебрался уже после Отделения. Конечно, само по себе это ничего не доказывает…

— Думаешь, это и есть тот, кто нам нужен?

— Не исключено.

— Он имеет отношение к «Планете без наркотиков»?

— Формально — нет. Хотя не исключаю, что, если поднять его налоговые декларации, в них обнаружатся соответствующие пожертвования.

— Угу — перекладывать деньги из одного кармана в другой, избавляя их при этом от налогообложения… Неплохо придумано.

— Пока еще мы не знаем этого наверняка, — напомнила Миранда.

— Да. Допустим, фирма его племянника просто исполняет обычный заказ и не имеет никакого отношения к заказчикам. Может такое быть? Может, но вряд ли. Этот водила на «тойоте» уходил от преследования вполне профессионально, а боссам мафии, раз уж они столь не любят чужого внимания, нет резона нанимать кого-то со стороны. Из тех же соображений предположу, что слет у них назначен не в одной из гостиниц. Можно, конечно, на время встречи забронировать все номера и избавиться от посторонних. Но это если встреча готовится заранее, а иначе куда девать уже имеющихся постояльцев… Кстати, а на шофера что-нибудь интересное есть? Ты ведь успела его заснять, когда он выходил?

— Ракурс был не очень удобный, но да. Компу пришлось частично реконструировать внешность, погрешность где-то 15 %. Сейчас как раз гоняю поиск по изображениям… но не думаю, что это что-то даст. В силу уже сказанного.

— Угу. Те, кто работает на Туссэна здесь, чисты перед законом.

— Да. И даже найди мы компромат, едва ли нам удастся получить от этого парня полезные сведения.

— Ибо «прививки».

— Существуют, конечно, и куда более старые методы допроса, не вызывающие аллергического шока…

— Ты предлагаешь пытать его мне, или сама справишься? — саркастически скривился я.

— Могу и сама, — серьезно ответила Миранда. — Не думай, что мне это нравится, но мы на войне. По-твоему, если ты попадешь им в руки, они станут церемониться? Но дело в том, что это не поможет. Они наверняка предусмотрели такую возможность и снабдили своих работников убедительной дезой, которую те должны сообщить, если из них будут выбивать информацию… Ну вот, как я и предполагала, у полиции на него ничего нет. У меня, правда, нет доступа к свежей полицейской базе Союза, есть только старая. Но вряд ли он мог что-то натворить за последнее время и остаться на службе в «Английском клубе».