Что мы и проделали, для начала остановившись на средней стоянке — там, где дорога изгибается с северо-востока на юго-восток. Миранда настроила приемник своего компа на частоту вышки, и мы сидели, слушая эфир. Четкие механические голоса компов заметно выделялись на фоне человеческих реплик. Хотя на самом деле, разумеется, комп может говорить с любой интонацией и любым тембром, какие задашь в настройках. Но при радиообмене четкость важнее человекоподобия.
Я принялся рассматривать другие машины на стоянке. Их было немного, всего полтора десятка — стоянка дальше к востоку намного больше. Зато вид у них был по большей части внушительный, наша «Хонда» смотрелась на их фоне недомерком — впрочем, знающий человек понимает, что стоимость современной машины определяется не размерами, а электронной и прочей начинкой. Среди наших соседей имелся даже один длинный белый лимузин — уж не он ли поджидает нашего клиента? Но Миранда указала мне в другую сторону:
— Видишь тот «Лексус»? Бронированный.
— Откуда ты знаешь?
— Сидит ниже, чем обычная машина этой модели — значит, тяжелее. И обрати внимание на нестандартные колпаки, закрывающие шину почти целиком.
— Charlie-1-3-7-Golf-Alfa, десять миль к юго-востоку, рассчитываю с посадкой, — донеслось из динамика.
— Наш, — встрепенулась Миранда. Голос был ожидаемо человеческий. Если Хернандес приютил на теплое местечко Марка Рональдо, то почему бы Оливейре поступать иначе? И за рулем машины, какой бы она ни была, тоже наверняка будет живой шофер. Подобная публика считает, что автопилот — это несолидно. Бедняк рулит сам (если, конечно, ему вообще есть, чем рулить), средний класс считает высшим шиком бортовой комп последней модели, ну а богача (если он, конечно, путешествует по делу, а не гоняет на спортивной машине ради удовольствия) везет живой водитель или пилот. На самом деле это редкостный идиотизм: ведь 80 % всех аварий происходит по вине людей.
— Антиотбор по Дарвину, — пробормотал я.
— Что? — удивилась Миранда.
— Эти вот понты с живыми водилами. Нормальный эволюционный отбор закрепляет те признаки, которые способствуют выживанию. Но, чтобы признак действительно закрепился, мало просто выжить — надо оставить потомство. И если самкам вдруг начинает нравиться признак, который не только не полезен, но и вреден — пиши пропало. Культивироваться начинает именно он, с понятными для вида перспективами. Так вымерли, к примеру, древние олени, отрастившие чересчур большие рога. Та же участь ожидает павлинов с их мешающими летать хвостами. А уж человеческое поведение — это вообще сплошной антиотбор.
— Во всем виноваты женщины, — вздохнула Миранда.
— Да нет, все хороши, — признал я.
C137GA тем временем доложил «на прямой» и получил разрешение на посадку.
— Вот он, — Миранда поймала садящийся самолет в бинокль. Я тоже проводил его взгядом. Типичный бизнес-джет, кажется, «Галфстрим» одной из последних моделей.
— Charlie-1-3-7-Golf-Alfa, посадку произвел, освобождаю по ЕЛо.
— Понял, частота наземного контроля 1-2-1 точка 8.
— Понял, частота 1-2-1 и 8, до связи.
Миранда переключила частоту.
— Charlie-1-3-7-Golf-Alfa, следуйте на стоянку 11, рулежки Echo-Charlie-Kilo.
— Не угадали, — поморщилась Миранда. — Дальше проедет, — она включила двигатель. — Кто поведет?
— Давай я. Я все-таки выспался, — я решительно передвинул руль в свою сторону. Одно из достоинств японских машин — возможность управлять как слева, так и справа. Вообще уж если кто в наше время умеет делать машины, так это японцы — что бы там ни воображали по этому поводу янки, все еще не отказавшиеся от надежды реанимировать останки своего автопрома. Впрочем, они и на «воссоединение американских земель» еще надеются. Пусть их. Чем бы дитя ни тешилось.
Ни «Лексус», ни лимузин с места не тронулись — стало быть, ждали кого-то другого. Мы въехали на дальнюю, если считать от начала полосы 28, стоянку раньше, чем самолет остановился в назначенном ему месте (что и немудрено — инструкция предписывает воздушным судам по аэропорту ездить медленно), так что у нас было время занять удобную для наблюдения позицию. Миранда вновь прильнула к биноклю (анизотропное затемнение окон, естественно, было включено, так что снаружи нас никто не видел). Наконец показался тот, кого мы ждали; распознавалка бинокля негромко пикнула, подтверждая идентификацию записанного в память образа. Решительным шагом человека, явно знающего, какая машина предназначена для него, он направился к дорогой черной «тойоте» — тоже лимузину, но деловому, без излишних метров длины. Водитель в темно-бордовой униформе и фуражке с козырьком — из каких пыльных архивов только вытащили этот фасон? — торопливо выскочил из машины и открыл вручную заднюю дверь — как будто нельзя было сделать это кнопкой. Понты и антиотбор…
«Тойота» тронулась с места, проехала мимо нас и вырулила на Чистоводную дорогу. Выждав несколько секунд, чтобы не висеть у нее на хвосте слишком уж нарочито, мы двинулись следом.
К сожалению, больше, насколько хватало глаз, ни одна машина не ехала в том же направлении (лишь какой-то минивэн тащился навстречу), так что у водителя или пассажира «тойоты» был повод приглядеться к нашему автомобилю. Хуже всего, если шофер обратил внимание, как мы въехали на стоянку, постояли несколько минут, не открывая дверей — а теперь вот поехали следом за «тойотой». Оставалось надеяться, что водитель ждал клиента и смотрел, соответственно, на дверь, откуда тот должен был появиться, а не по сторонам.
Так, друг за другом с сохранением дистанции, мы объехали вокруг базы береговой охраны и выехали к ветвящейся развилке, откуда растопыриваются веером несколько дорог. «Тойота» выбрала крайнюю правую, нырнув под знак «Сан-Франциско — Сан-Хосе — трасса 101», и мы влились в поток машин на Береговом шоссе, мчащийся в северном направлении. Почти сразу же мы оба перестроились во второй ряд, что было вполне логично. При этом между нами оказалось еще два автомобиля, но это нам с Мирандой пока что было только на руку: «тойоту» мы все равно видели, а вот наша маленькая машинка, как я надеялся, могла и исчезнуть с ее заднего экрана.
Однако не прошло и двух минут, как водитель «тойоты» перестроился еще левее. Возможно, просто хотел ехать побыстрее, хотя скорость и так была близкой к разрешенному пределу (а про полицейские радары и камеры на каждом столбе знают даже мальчишки, чей водительский опыт пока ограничивается симуляторами). А возможно, как раз хотел взглянуть на нас под более удобным углом. Я не хотел повторять его маневр, чтобы не усиливать подозрений, но вскоре все же вынужден был это сделать, иначе мы бы отстали. Теперь скорость балансировала на допустимом максимуме — хотя управление находилось в моих руках, комп не позволял превысить порог, после которого нас остановят на первом же посту. В крайнем случае, правда, и эту блокировку можно отключить. Все-таки у живых водителей имеется одно реальное, хотя и сомнительное с точки зрения закона, преимущество перед компами — компы ездят строго по правилам, а режимов «преследование» или «уход от погони» у них нет в принципе.
Однако стоило нам въехать на насыпь, спрямляющую дорогу через прибрежные воды, как «тойота» вновь перестроилась вправо, сбросив скорость. Чувствуя себя полным идиотом, я повторил маневр. Деться ей с насыпи, конечно, все равно было некуда, и можно было бы ее плавно обогнать — но если она окажется у нас за кормой, кто помешает ей свернуть, когда появится первый же поворот?
Но на первом повороте «тойота» не свернула. Она сделала это на втором — причем рванула вправо в последний момент, практически прямиком из второй полосы, вынудив ехавшую в правом ряду бежевую «мицубиси» тормознуть с гневным бибиканьем. Я все же держался позади на достаточном отдалении, чтобы успеть последовать за Оливейрой, но и мне пришлось слегка подрезать некстати подвернувшегося мотоциклиста, иначе я бы проскочил поворот. Мотоциклист, вовремя вильнувший нам за корму, промчался слева, показывая мне средний палец и что-то крича. Внешность парня была стопроцентно азиатская, и кричал он, похоже, не по-английски — но, как видно, нечто базовое из американской культуры все же усвоил.
