Дать определение словам и предложениям довольно просто, и кое-что в этой области нам известно уже с младших классов школы. Однако дать определение смысловым единицам текста не так-то просто. Можно предполагать, что смысловая единица текста представляет собой более широкое единство (по отношению к словам и предложениям. — Прим. пер.), состоящее из ряда предложений, которые, в свою очередь, составляют определенную мысль, какой-либо аспект более общей мысли или их определенную последовательность. В конечном счете, смысловые единицы формируют всю библейскую книгу. Таким образом, смысловые единицы текста представляют собой существенную часть более широкого целого. Они способствуют пониманию малых частей документа и (в спиралевидном возрастании) более широкого целого, частью которого они и являются.

В современном виде Библия поделена на главы, однако, когда Павел писал свои Послания, а Матфей — Евангелие, никакого деления текста на главы не существовало (это в равной мере относится и к любому другому сочинению из Ветхого и Нового Заветов).

Текст современной Библии поделен на главы, которые формируют определенные смысловые единицы. Деление на главы восходит к латинской Вульгате и приписывается знаменитым кентерберийским архиепископам Ланфранку (примерные годы жизни 1005 — 1089) и Стивену (Стефану) Лэнгтону (ум. в 1228 г.), а также Хьюго де Санкто Каро (ХIII в.).

Первое известное нам деление на главы было обнаружено в Еврейской Библии ХIII в., и постепенно преимущество такого деления было признано. Первой Библией, в которую введено оглавление еврейского текста, явилось издание Ария Монтана 1571 г. (это была Еврейская Библия с подстрочным латинским переводом). Самая ранняя полная Еврейская Библия, содержащая деление на главы, была издана в 1573 — 1574 гг. Деление на стихи было введено в Еврейскую Библию в издании Атиаса 1559 — 1561 гг.[1].

Первые издания Библии, содержащие деление на стихи, фиксировали это деление на полях. Сегодня такая система не находит широкого применения, однако она была использована в еврейско-латинской Библии Пагнини, изданной в 1528 г. во Франции ДюРеем Лионским[2]. Современное деление текстов было введено Робером (Этьеном) Стефанием Парижским, который применил его в своем греко-латинском Новом Завете, изданном в 1551 г. и во французской Библии 1553 г., «которая представляет собой первую Библию, где повсюду использовано деление глав на стихи»[3]. Таким образом, деление на главы и стихи стало частью нашей Библии.

Здесь необходимо отметить, что деление на главы и стихи столь же мало интересовало библейских писателей, как и система пунктуации, которая используется в современных изданиях оригинальных текстов. Все это является более поздними изобретениями и не является частью документов в момент их создания богодухновенными писателями. Таким образом, толкователь не должен рассматривать это деление как надежный и верный указатель в процессе вычленения смысловых единиц.

Это верно и в отношении открытого и закрытого деления на параграфы в Еврейской Библии (что было обычным явлением среди иудеев). В какой-то мере это деление на параграфы датируется ранним периодом, и первоначально оно использовалось при чтении Торы (Пятикнижия) во время богослужения, совершавшегося с трехгодичнойой периодичностью[4].

Таким образом, деление на главы и стихи (а также деление на параграфы в Еврейской Библии) не является надежным указателем в вычленении смысловых или литературных единиц Библии. Это деление не всегда соединяет принадлежащие друг другу части. Часто оно разделяет то, что в соответствии с формой содержания принадлежит друг другу. Покажем это на примере двух первых глав Библии. Библейское повествование о творении начинается с 1-го стиха 1-й главы Книги Бытия и завершается в 4 стихе 2 главы, на что указывают содержание и литературная структура текста. Дополнение к повествованию о творении начинается в 4-м стихе 3-й главы и завершается в 25-м стихе 2-й главы. Таким образом, мы видим, что:

1) деление на первую и вторую главы не соответствует смысловому единству;

2) деление на стихи в 4-м стихе 2-й главы (в английском тексте это 4а и 4б. — Прим. пер.) неправомочно выбрано для завершения одной смысловой единицы и начала другой.

Определение литературно-художественных единиц текста зависит от тех критериев, которые необходимо использовать, чтобы определить границы одной смысловой единицы и ее внутреннюю согласованность.

Определение литературно-художественных единиц связано с двумя веками существования критицизма источника. Критицизм источника, зародившийся в эпоху Просвещения вместе с появлением историко-критического метода, стремится определить, составляет ли какая-нибудь библейская книга единое целое или же является результатом смешения нескольких источников, которые могли отразиться в ее смысловых единицах.

Наиболее ранняя форма критицизма источника в области ветхозаветного текста представляет собой поиск источников, которые могли лежать в основе Пятикнижия. До Реформации христиане в целом приняли ту точку зрения, что автором Пятикнижия является Моисей. В 1678 г. французский римско-католический священник Ричард Саймон (1638 — 1712), бывший протестант, заявил, что Пятикнижие не представляет собой единого целого, но содержит материалы за период от эпохи Моисея до Ездры. Эта точка зрения, а также взгляды Бенедикта Спинозы и других исследователей положили начало критицизму Пятикнижия.

В начале ХVIII в. источники Пятикнижия были исследованы Х. В. Виттером (1711) и особенно Жаном Астрюком (1753) на основании различного употребления божественных имен. Последний утверждал, что в Книге Бытия были использованы по меньшей мере двенадцать разных источников. Таким образом начался процесс развития фрагментарной теории смысловых единиц в отношении текста Пятикнижия. Принципиальная субъективность этого подхода привела к самым различным выводам относительно «документов», их датировки и авторства.

Классически либеральный взгляд относительно критицизма Пятикнижия был сформулирован К. Х. Графом (1815 — 1869), А. Кюэненом (1828 — 1891) и Дж. Веллхаузеном (1844 — 1918). В результате обобщающего синтеза последний положил в основу Пятикнижия четыре основных документа: О (Яхвист, Yahwist), Е (Элохист, Elohist), В (Второзаконие, Deuteronomist) и Р (священнический кодекс, Priestly document). Они были датированы соответственно 880-м, 770-м, 621-м и 450 гг. до Р. Х.[5]. Сегодня эти документы рассматриваются как пласты источников и их датировка сдвинута в среднем на сто лет[6].

Однако за последние пятьдесят лет многие ученые, занимающиеся критицизмом источника, выдвинули ряд важных вопросов. В 1933 г. П. Вольц и В. Рудольф, а в 1964-м С. Моувинкел поставили под сомнение существование предполагаемого пласта Элохиста (Е). В настоящее время сомнение вызывает древний характер и независимость пласта Яхвиста (J)[7] и, кроме того, некоторые датируют пласт священнического кодекса (Р) вторым тысячелетием[8]. Таким образом, критики источника «ищут новые подходы в исследовании Пятикнижия»[9].