Боже, кто бы знал, как я презираю этого человека. Едва ли найдётся во всём мире более противный мужчина, который под давлением своих комплексов пытается реализоваться за счёт других, давя при этом своей властью. Таким образом, уже троих игроков он уже посадил «на банку», то есть в запас, просто по своему порыву души и не давал согласие на их обмен в другую команду. Придумал какие-то тренировки воли, где всех заставляли делать странные задания в выходной день, а протестующих запугивал выводом из состава. И не было этому дурдому ни конца, ни края.

Ожидала ли я, что этот разговор будет лёгким? Нет. Даже больше, я понимала, что последствия могут быть самыми непредсказуемыми – и это пугало. На всякий случай я глянула в тренировочный зал, там ещё оставались несколько ребят. «Ну, на крайний, побегу сюда», – подумала я на пути к бездне.

В кабинете стоял запах свежевыкуренной сигары. Я едва не поморщилась, когда столкнулась взглядом с парой сальных, затуманенных алкоголем, малюсеньких глаз. В свои 40 Ромашов выглядел подобно работяги с пивным животом, который решил закосить под старину Элвиса, поэтому старательно заливает гелем свои редеющие темные волосы, стараясь замаскировать пробивающуюся плешь. Оттенок его лица своей краснотой всегда напоминал цвет поросячьего брюшка, а дорогущие виниры резко контрастировали на этом фоне, бросаясь в глаза своим неестественным белым блеском.

– Здорово, прессучка! – отсалютовал он мне, без толики смущения, – пришла меня отчитывать за то, что я твоего коллегу обидел.

Я сделала глубокий вдох.

– Олег Васильевич, я понимаю, что Вам виднее, – начала я, как можно спокойнее, – но это было слишком. Они же подадут жалобу в Лигу, а нам это не нужно, особенно сейчас.

– Слушай, тебе за что деньги платят? Звони и решай вопрос, – он картинно отвернулся.

– Я уже обговорила. Они готовы отказаться от решительных действий, но только если Вы принесёте извинения.

В кабинете повисла гробовая тишина, после скрипнул стул, и я буквально услышала, как прокатился горячительный напиток по его горлу, после смачного глотка.

– Ты мне это серьёзно предлагаешь? – спросил он, резко развернувшись.

Я кивнула.

– Да ты совсем ошалела, дура? Я не стану это делать, – с этими словами он швырнул стакан в моём направлении.

Хрусталь столкнулся с косяком в паре сантиметров от моего виска, с треском разлетелся на мелкие кусочки. Один из осколков по касательной расчертил мне линию в аккурат на щеке. Я издала что-то на подобии писка, когда по щеке заструилась тёплая струйка свежей крови. А узурпатор, подобно зверю, рванул в мою сторону, но не успел до меня дотянуться, поскольку неведомая сила резким мощным рывком вытянула меня в коридор. Перед собой я увидела лицо Лёни Макарова, который озадаченно осматривал мой свежий порез. В кабинете же продолжался экшен.

– Это уже ни в какие рамки, тренер, – я прислушалась и поняла, что говорил Беглов. Грохот тела об стул, – да сядь ты уже и успокойся.

– Пошёл вон, щенок, я тебя как подписал, так и отпишу, – буровил пьяный голос.

– Давай, и я усилю команду соперника и надеру тебе зад!

– Готовься к банке, малыш!

Опять звуки возни. Макар резко передал меня в руки к Михееву, а сам заскочил в кабинет, откуда появился уже с Максимом. Тот шёл, картинно поправляя свои длинные пряди чёлки, делая вид, что абсолютно спокоен, хотя его дёрганые движения выдавали степень его напряжения. Михей вместе со мной устремился за друзьями.

– Лёнчик, угомонись, я в норме, снова раздражённо ответил Макс, но тут же замер на месте, как вкопанный, развернулся и в упор посмотрел на меня. Глаза быстро пробежались по телу и остановились на лице.

– Ты как? – выпалил он, и я опешила.

–В-в-всё хорошо, норм, из пострадавших только моя гордость, – я попыталась пошутить, но вышло коряво.

– Господи, да что за женщина такая? Ей бы порыдать от стресса, а она шутки шутит, – лицо его смягчилось и приобрело даже немного ребяческий вид, от чего мне стало спокойнее на душе.

Я хотела что-то ответить, но уже фокус внимания перешёл на кого-то подошедшего сзади. Тот самый оскорблённый журналист.

– Ну что, есть? – спросил Михей, дёргаясь от нетерпения.

Обижаете. Всё. От начала и до конца.

–Что происходит? – я крутила головой из стороны в сторону.

– Пошли к Спассу, там обсудим, – скомандовал Беглов, – а, нет, дамочка, Вы теперь тоже в сговоре и идёте с нами, – он по-хозяйски обхватил меня за талию и поволок дальше по коридору.

Воистину правду говорят люди, что во многих успешных командах тренер выступает, как второй отец, наставник. Тот, кто за тебя горой и за кого вы все готовы рвать и метать. К сожалению, в нашей команде это был не главный тренер, а его помощник. Безэмоциональный и почти всегда серьёзный Лев Иванович, выглядящий в свои 60 весьма неплохо, даже при всей своей строгости, излучал внутренний свет и тепло. Что же касалось меня, то ко мне он вообще относился, скорее, по-отечески. И сейчас суетился вокруг меня, обрабатывая и заклеивая царапину, попутно выслушивая пламенную речь моих заступников. Как выяснилось, они с самого начала «срисовали», что я двигалась в кабинет, и догадались, что разговор будет не без последствий. А тут, как раз, и крутился тот самый журналист, желая свершить Вендетту, засняв тренера в «горячительном» виде. А по итогу, получил материал гораздо интереснее. Он запечатлел всё «от и до». Отчётливо. Во всех подробностях.

– И что вы планируете с этим делать? – немного нахмурившись, уточнил Лев Иванович, оглядывая всех собравшихся.

– Я думаю, что надо дать этому ход, – гордо заявил журналист.

– Глупо. Ты понимаешь, какие это связи? – Лев Иванович встал, – вот что, я иду и вызываю отца. Пусть забирает сына и, заодно, закину ему удочку про видео, на случай, если он решит со всеми вами поквитаться, но запомните, три мушкетёра, первыми под раздачу попадёте вы. Это точно. Он будет жаждать отомстить. Особенно тебе, Макс. Ну да, Констанции это тоже касается.

– Нет, коуч, это – не Констанция, она – наш Д’Артаньян., только без усов и в юбке, – Макар мне подмигнул, а я подмигнула ему в ответ.

– Так, всё, идите. Надо всем отдохнуть, – Лев Иванович выпроводил нас из кабинета.

Мы молча дошли до двери моего кабинета, я зашла внутрь, все дружно проследовали за мной.

– Вы чего? Провожать меня будете? – удивлённо уточнила я.

– Нет, если леди хочет в одиночестве просмотреть фото с матча, там я, кстати. Есть с голым торсом, – Михей заиграл бровями.

– Господи, какой же идиот, – Макар толкнул молодого в плечо, – давайте просто, на всякий, вместе уйдём вместе. Мы с Михеем выйдем разведкой, а вы, два опальных, идите чуть позже. Ваши лица явно вызовут у кое-кого приступ очередной неконтролируемой агрессии.

Беглов задумчиво пожал плечами и упёрся спиной в дверной проём, ожидая, пока я соберусь. Первая группа двинулась. Спустя 5 минут последовали мы.

Продвигаясь молча по мрачному коридору рядом со своим провожатым, я буквально кожей чувствовала его напряжение.

– Извини, – не нашла я ничего умнее, чем выдать это.

– За что? – голос его почти не выражал никаких эмоций.

– Ну ты, вроде как, из-за меня теперь угодил в эту историю.

– Да брось, я и так был следующим на очереди на банку. Неделей раньше – неделей позже.

– Прекрати, из этого должен же быть какой-то выход, – сама того не понимая, я схватила его за рукав.

Каким бы он ни был, невыносимо было видеть, как один из ярчайших спортсменов всей Лиги близок к полной капитуляции. Он усмехнулся, и столько было горечи в этой усмешке, что моё сердце невольно сжалось.

– И что? Прикажешь дать мне горячее интервью или что-то в этом духе?

– Хм, неплохо, но не ново. У меня есть кое-что получше, – и я достала из сумочки флешку, которую мне заботливо подсунул журналист, когда мы выходили из кабинета, – весь сегодняшний инцидент.

Глаза Макса заискрили и ожили.