– Я ни за что бы этого не допустила, поэтому она здесь надолго не задержалась, – максимально сдержанно ответила я.
– Я всю ночь не спал! Надо следить за тем, кого ты нанимаешь. Это – твоя прямая обязанность – оберегать нас от подобной ерунды!, – Максим явно был не в духе, расхаживал по кабинету, отчитывая меня.
То ли общая нервозность, толи моя пульсирующая боль, то ли запах ненавистного мне Крида Авентус, прищёлкнули мне тумблер, и сдержанная часть личности, что преобладала, удалилась на задний план, дав возможность огненной львиной натуре властвовать. Я поднялась с места и почти вплотную подошла к Беглову, что на мгновение сбила его с толку.
– Мне кажется, – начала я и картинно перекрестилась, – нет, не кажется, я тебе уже говорила не учить меня работать, ты не понял, да? Прежде чем винить меня во всём, задумайся и постарайся искоренить в себе привычку раздавать любой мало-мальски симпатичной девочке свой личный номер. Возможно, тогда он и не будет гулять в массах. Заметь, ни у кого такой проблемы не возникало. И это, отнюдь, не потому что ты – само явление Аполлона во плоти. Как минимум, есть Михеев. Он моложе, и фанатки от него пищат. Но только вот ему что-то никто не названивает. А что касается защиты, то уж прости. Моя задача – следить за информационным пространством, а остальное – дело ваше, ну или контрацептивов, на крайний случай!
Я видела, как ходили ходуном его желваки, на шее вздулась вена, линия рта приняла форму жёсткой прямой линии. Но сам он промолчал. Глубоко вздохнул, звучно выдохнул и развернулся в направлении выхода. И только лишь уже за дверьми задержался и выпалил:
– Знаешь, как тебя Ромашка называет? «Прессучка». Возможно, он и прав, – с этими словами он испарился.
– Придурок, – бросила я вслед и схватилась за ноющую щёку.
Этот сезон, явно, не будет скучным.
Макс
– Твою мать, Беглый, зачем ты, опять не глядя эту передачу отдавал? – чертыхнулся перелетевший через заграждение со всего маха Лёня Макаров, правый нападающий нашего звена. Он готов был меня разорвать, как и большая часть команды сейчас, и они были правы. Мы весь матч вели в счёте, и вот такая оплошность в концовке стоила нам забитой шайбы и выровненного счёта. Были ли у меня оправдания? О, да, миллион. К примеру, неточность принятия паса партнёром, недосып от звонков какой-то безумной, очередной конфликт с занозой Евгенией из пресс-службы, да куча всего. Но это лишь отговорки. В глубине души я знал, что ошибка была моя, и виноват я в ней целиком и полностью сам.
Гулко и протяжно проревела сирена об окончании 3 периода. «Что ж, спасибо тебе, Максим за овертайм» – прочитал я в глазах почти у всех.
–Ребят, ребят, собрались, – закудахтал наш главный.
«Тебя ещё не хватало» – подумал я про себя и поднял глаза на помощника главного – Лёву, Льва Ивановича Спасского. По факту, наша успешная игра – целиком и полностью его творение, однако, лавры получал Ромашка. Был ли у нас выбор? По мнению многих – да. Но, опять же, по их мнению каждый из нас продался. Только вот никому и в голову не приходило, что окажись они на нашем месте, без раздумий бы так же приняли предложение играть в топовом клубе столицы, за солидное вознаграждение и кучу ещё других бонусов. Жизнь хоккейного игрока –профессионала коротка. И каждый с малых лет знает это прекрасно, поэтому и старается выжать максимум из того, что ему отпустил суровый хоккейный Бог. К своим 30 я уже успел стать серебряным призёром Олимпиады, победителем Чемпионата Мира по хоккею, обладателем Кубка Гагарина, наработал имя, авторитет, две квартиры в Москве, дом родителям, шикарную спортивную тачку, солидный счёт в банке. Казалось бы, играй дальше и наслаждайся, но что-то поменялось во мне, щёлкнуло, полыхнуло и перегорело, подобно проводке на потолке, что не выдержала напряжения.
Я почувствовал это на предсезонке, когда впервые за 15 лет своей профессиональной карьеры, я буквально заставлял себя идти, хотя раньше летел в зал, на лёд, да куда угодно. Лишь бы только снова окунуться в дело своей жизни. Всё было не так. Клюшка не та, коньки не едут, партнёры раздражают. И, самое страшное, как следствие, вот такие вот нелепые ошибки. «Может стоит закончит?» – снова в голове прозвучал голос отца, с которым я имел неосторожность поделиться своими переживаниями.
«Ну уж нет, сам накосячил – сам исправлю!»
Резким рывком я дёрнул на лёд, встал на позицию и сосредоточился. Сирена, вбрасывание, шайба падает на крюк, со звоном ударяясь так, что черенок клюшки вибрирует, и эта вибрация проносится по всему моему телу, заставляя ноги бежать быстрее, а корпус маневренно уходить от мощных защитников соперника. Обводка, вираж, ложный замах, удар. ДА! Загудела сирена, лайнсмен вытянул руку в направлении ворот, трибуны взревели, я оказался в объятиях Макара, который пять минут назад готов был меня убить. Мой колокол ещё не пробил!
После протокольных прощаний с болельщиками, я покатил неспешно в подтрибунное. Настроение явно было уже пободрее, хотя мышцы и гудели.
«Точняк, ещё же интервью», – вспомнил вдруг я, увидев камеры, репортёра и вездесущую Женю Фирстову, нашего руководителя пресс-службы. Едва ли кто-то более профессионально умел меня выводить из равновесия, чем она. Почему? Я и сам не понимал. Честно признаться, работала она идеально, да, постоянно придумывала какие-то интервью, видео, квесты. В общем то, что безумно нравилось болельщикам. Её уважали и любили, пацаны спокойно могли к ней обратиться за советом, за помощью, никому не было отказа. Даже внешне она была весьма ничего, не длинноногая модель, как мне нравилось, а, скорее, русская Джей Ло, что безусловно многих притягивало, даже дурачок Ромашка пытался к ней клинья подбить, был отбрит и до сих пор ей не смог простить отказа, ища только повод, чтобы слить её отцу и уволить. Но местная Маргарет Тэтчер не давала даже намёка, работая без единой ошибки. При том, никогда не была тихой серой мышкой, а даже наоборот, всегда умела заткнуть тебя одним словом. Видимо, это-то меня больше всего и раздражало, потому что, не далее, как сегодня с утра, я попытался ей указать на её ошибку в подборе персонала. Так эта змея с хладнокровием, присущим только ей, обернула это всё против меня. Сейчас же она стояла с каким-то отрешённым видом, глядя своими серыми глазами в пустоту, то и дело трогая рукой с кепкой «Герой овертайма» свою щёку. Стараясь выглядеть максимально расслабленным и довольным, я подошёл и буквально выдернул этот головной убор из её когтистых рук, ибо интервью я должен был давать в ней.
– Что в таком диком восторге, что хочешь расцеловать кепку и не решаешься? – усмехаясь, уточнил я.
Она открыла, было, рот, но тут же звучно зашипела и снова ладонью приложилась к щеке.
–Эй, Беглый, ну полегче, – тут же вступился оператор Жорик, – видишь, у человека зуб болит.
– А, ну-ну, потерпи ещё немного без врача, у тебя вырастет вторая голова, можно будет вдвойне эффективнее докапываться до нас, – мне казалось, что это – прекрасная шутка, только вот никто её почему-то не заценил.
Змея же наоборот выдавила что-то типа улыбки, переговорила тихо с корреспондентом и удалилась в сторону пресс-комнаты.
Я удовлетворённо улыбнулся, надел кепку и приготовился вещать.
Послематчевая рутина затянулась аж на два часа. Раздевалка, нагоняй от тренеров, общение с фанатами на парковке. В итоге домой я приехал уже поздней ночью, наскоро накормил Басю, гордую британку и увалился в кровать. Надо было хоть немного выспаться, поскольку завтра предстояло выдвигаться в дальневосточный выезд, а это ещё то испытание.
