Но сейчас Конкин чувствовал, что здесь драка – это совсем не смешно. Слишком серьезно настроен его могучий спутник. Однако после того, как варвар шепнул Саньке, что впереди отряд сборщиков налогов, тот немного успокоился – по его мнению, «казенные» люди не должны напасть на них, это не какие-нибудь бандиты. Но, похоже, Конан считал по-другому. Склонившись к самому уху, он быстро зашептал:

– Сиди тихо, они едят и расслабились. Нас не ждут. Я сейчас пройду дальше и начну с той стороны, от солнца. Как только услышишь мой клич, выскакивай на дорогу и не дай уйти их коням.

– Так может, просто обойдем их? Зачем нам нарываться?

– Я же говорю – у них кони. Они нам нужны, иначе будем идти до Хема два месяца.

– Понятно, – прошептал Конкин. – А сколько их там?

– Судя по следам шесть человек.

– Ты охренел? – не выдержал Санька. – Как ты справишься?

Конкин, конечно, помнил кино, где Шварцнегер валил и гораздо большее количество людей, но тут-то не кино. Да и местный Конан выглядел не таким накачанным, как Шварц.

– Ты главное, не отпусти лошадей, а об остальном не думай.

С этими словами, Конан исчез, а Санька схватился обеими руками за рукоять аккинака, и, потея от жары и от страха, стал ждать обещанного сигнала.

Конан ошибся, когда посчитал тех, кто сидел сейчас на поляне вокруг небольшого костра, сборщиками налогов. Хотя и немудрено – те, на кого он хотел напасть, всеми силами старались изобразить, что они настоящие мытари. На них была единая форма имперских войск с перевязью министерства финансов. Лошади, привязанные к кустам ближе к дороге, тоже в сбруе цветов Империи, и даже мешки, сложенные кучей у костра, запечатаны печатью налогового ведомства Империи.

На самом деле, все это – и форма, и лошади, и мешки – были подлинными, и принадлежали мытарям Великого Императора, но тела людей, что носили когда-то эту форму, уже три дня лежали в овраге. Перед небольшим городком на границе степи и леса. Вороны, степные лисы и мыши, уже оголили кости бедолаг, ничего, не оставив могильным червям.

Лишь, когда ему на встречу вскочили гибкие проворные фигуры, Конан понял, что ошибся – слишком раскосые глаза, и слишком смуглая кожа. Уроженцев Замории никогда не брали в Империи на такую службу, только наемниками в случае большой войны. Но большой разницы сейчас не было, и варвар, во все горло, призвав Крома, развалил плечо ближайшему заморийцу. Удар оказался таким сильным, что отбросил врага под ноги второму нападавшему. Тот запнулся, но смог перескочить через мертвого соратника, однако черноволосому демону хватило этой заминки, чтобы достать воина своим прямым мечом. Острие на миг выглянуло из спины степняка, и тут же опять засверкало в воздухе.

Как только Конкин услышал нечеловеческий рев Киммерийца, он сжался и зажмурил глаза. Но уже в следующее мгновение ринулся сквозь кусты. Он твердо помнил, что его дело это лошади, и совсем не собирался вступать в схватку. Размахивал своим мечом-недомерком, он больше для того, чтобы воодушевить себя, а не напугать кого-то. Тем более, что он был совсем не уверен, что справится даже с лошадьми. Во всяком случае, в прошлой жизни, Конкин с ними ни разу не сталкивался.

То, что он увидел, когда выскочил на открытое место, в прошлые времена, заставило бы его срочно очистить желудок. Дергающиеся полутрупы, кровища, льющаяся рекой по всей поляне, гортанные крики загорелых вертких людей, всхлипывания умирающих – и над всем этим, звериный рев Конана. Жуть! Однако, к его удивлению, Конкина не только не стошнило, но он даже не остановился. Он так и продолжал бежать к лошадям. Те сбились в кучу на дальнем краю поляны. При этом, как заправский рубака, держал над собой занесенный аккинак, и тоже вопил, как одержимый.

Краем глаза Санька заметил движение справа, автоматически вильнул в сторону и резко отшатнулся. Это произошло как раз вовремя – короткое копье не дотянулось до его груди какие-то сантиметры. Он сразу забыл, что надо грозно орать. Но то, что произошло после, оказалось совершенно диким. По его меркам.

Он вдруг шагнул в сторону нападавшего и, сделав вид, что хочу рубануть его по голове, махнул мечом. Внутренне Конкин чувствовал, что не дотянется и, приготовил совсем другое продолжение. Когда враг, – черноволосый, черноглазый воин – уклонился от летящего меча, Санька резко шагнул вперед, остановил клинок, и вместо нового замаха, ткнул длинным прямым ударом прямо в живот врага.

Похоже, действие оказалось нестандартным, потому что воин среагировал на него поздно. Короткий меч успел пропороть расшитый кафтан и войти в тело. Правда, неглубоко. Такого эффектного удара, как у Конана, у Саньки не получилось. Но все равно, рана оказалась не мелкая. Воин скривился, опустил копье и схватился одной рукой за живот.

В это время сзади за противником, возник огромный, забрызганный кровью воин и степняк тут же завалился с разрубленным черепом.

– Ты зачем ввязываешься?! – гаркнул Конан. – Твое дело лошади!

Великан повернулся и опять побежал куда-то. Санька же, все еще в горячке, опустил меч, и тупо пошел к нервничающим животным. На ходу он нервно оттирал капли крови, забрызгавшие руки. Лошади же, похоже, были привычны к таким сценам. Во всяком случае, они, хотя, и косили в его сторону влажными глазами, нервно крутились и топтались, но не убегали. Даже время от времени, успевали щипать сочную траву. И от Конкина они не бросились в стороны.

Он тихо возгордился, что, оказывается, имеет подход к лошадям, но тут же убедился, что все имело другую причину – все животные стреножены. Передние ноги внизу связаны короткой веревкой. Стало понятно, почему они не убегают. Помощи в предотвращении их побега не требовалось.

Конкин обернулся, чтобы объяснить Конану положение дел, но варвара на поляне не было. Зато появился уже четвертый труп. Он наполовину торчал из кустов. «Куда делся его дикий спутник?» Судя по звукам, варвар добивал кого-то в кустах. Санька глянул на животных – они уже почти успокоились, – и направился назад, к месту побоища. Остаться одному в этих диких краях, это было бы худшее из случившегося с ним.

Однако только он шагнул, какой-то странный звук сзади заставил его остановиться. Конкин замер и медленно обернулся. То, что он слышал, находилось за лошадьми. Обе личности в нем напряглись, испугалась даже побеждавшая сейчас, местная босяцкая ипостась. Похоже, даже здешний Конкин не любил ничего непонятного. Здесь все непонятное могло угрожать жизни. «Блин, где же Конан?» Рядом с варваром Конкин чувствовал себя гораздо спокойнее. Снова приготовив меч, он крадучись пошел вокруг табуна. Звук опять повторился. Похоже на то, как мяукает кошка.

Он почти обошел лошадей, когда увидел её. Чувство облегчения обрушилось на Саньку. Он даже заулыбался. На земле, привалившись спиной к тоненькому деревцу, сидела девушка. Рот у нее был завязан. Это она «мяукала». Пленница окатила взглядом, полным такого явного презрения и ненависти, что Санька даже поежился. «Что он ей такого сделал? Он её впервые видит».

Несмотря на то, что она явно желала его смерти, что подтверждалось невнятным яростным бормотанием и сверканием черных пронзительных глаз, Санька подошел к девушке. Только сейчас он разглядел, что она не может встать, потому что её руки связаны сзади, за деревом.

– Не злись, – миролюбиво сказал Санька. – Я не из этих. Сейчас я тебя освобожу.

Он уже потянулся к лицу девушки, чтобы снять повязку, но знакомый зверский рык сзади его остановил.

– Не трогай ее!

Конан появился беззвучно. Это было тоже загадкой, как такой огромный мужик, может ходить, словно кошка, совершенно бесшумно.

– Почему? – удивился Конкин. – Она то, чем может угрожать?

Санька решил проявить упрямство. Не слуга же он этому здоровяку. Он сдернул повязку со рта девушки. «Черт!» Он даже потряс головой. «Вот это красавица! Похожа сразу на всех латиноамериканских актрис. Сальма Хаек и Пенелопа Круз сразу». Черноволосая, черноглазая, с полными красными губами. «Да, эти «налоговики» не прогадали!» Он подумал, что в этом мире такую красавицу можно продать за очень большие бабки. Ну, или за золото, смотря, чем тут расплачиваются. И тут же вспомнил, что тут в ходу собственные золотые, медные и серебряные монеты с портретами императоров. Самых разных, так как монеты печатают уже давно, с самого становления Империи. Он опять чертыхнулся. «Ну откуда он – то это знает?!»