Конечно, у старшей жрицы храма Сэта имелись возможности и самой побороться с этим отребьем, но захватчики, похоже, про это знали, и сразу лишили её возможности прибегнуть к заклинаниям. Связали руки и заткнули рот.

Когда Инсаэль пришла к этим выводам, ей стало легче – всегда проще бороться с явной и понятной угрозой. Теперь надо только выяснить, кто заказчик – мысль о том, что гирканийцы по своей воле захватили её, просто как богатую добычу, она отмела сразу – ведь не самоубийцы же они. На её паланкине нашиты знаки Храма Бога-Змея, а он, как известно, ничего не забывает, и ничего не прощает. Значит, тот, кто приказал захватить её, не боится гнева Змея, и это явно не вождь какого-нибудь бедного гирканийского племени.

Злость на идиотов, рискнувших прогневить всесильного бога, помогла ей собраться. Мысль о предстоящей мести заглушила даже боль в связанных руках и затекших от неудобного сидения ягодицах. Теперь надо только дождаться, когда ей развяжут руки, и она сможет сказать нужные слова. Больше чем на своих обидчиков, Инсаэль сейчас злилась на себя – почему она не поняла сразу, что это не королевская служба, ведь теперь это было так очевидно. Там, в городе, когда была еще свободна, она легко бы справилась с этими людьми. Тем более, что ни тогда, ни сейчас она не чувствовала искры ни в одном из гирканийцев. Магическое прикрытие у них не отсутствовало.

Однако все оказалось не так просто. Похоже, что кочевники или сами понимали, что их ждет, если жрице Сэта развязать руки и освободить рот, или заказчик выдал им строгие инструкции. Во всяком случае, в течении дня, повязку с лица ей снимали только три раза, чтобы дать попить, при этом сразу предупреждали, чтобы она молчала. Все время, пока она захлебывалась водой из деревянной фляги, хмурый злой воин, приставленный к ней, предусмотрительно держал у шеи Инсаэль кривой гирканийский нож. Все это еще больше укрепило её в том, что её захватили целенаправленно, для каких-то своих целей. И скорее всего, из-за принадлежности Инсаэль к древней религии Стигии.

Жрица ждала вечера, но, однако, и на время ночевки, её не развязали и не сняли повязку со рта. Лишь на время ослабили веревку на руках, чтобы пошла кровь, а потом под бдительным присмотром накормили жестким вонючим вяленым мясом. Еда для Инсаэль оказалась слишком грубой, но она заставила себя проглотить все – силы ей еще понадобятся. Она прекрасно знала, что, в конце концов, кочевники все равно допустят ошибку, и она сможет освободиться. И тогда гирканийцам не помогут ни их оружие, ни их сила. Ну а терпения жрицам Сэта не занимать, Змей может ждать в засаде месяцами…

Но великий Змей не позволил своей послушнице мучиться долго – на следующее утро, совершенно неожиданно, пришла помощь. Еще ночью она увидела сон, который переворачивал всю её судьбу – во сне к ней явился сам Сэт. Прекрасный и ужасный, как само Солнце, змей долго вглядывался в нее своими немигающими желтыми глазами. Потом прошипел приказ на могучем древнем языке людей-змей. Инсаэль покорно склонила голову и прошипела в ответ – теперь у нее появилась новая цель. Старая жизнь и Храм остались позади, и жрица перестала даже вспоминать об Шадизаре. Она знала, что святилище не останется без присмотра, и жертвы будут падать на жертвенный камень в положенное время. В Храме хватало послушниц, которые могли шагнуть на следующую ступень – стать старшей жрицей.

Поэтому, когда утром, раздался боевой клич, больше похожий на рев дикого зверя, Инсаэль не удивилась и не испугалась. Сет не зря дал ей новое задание, он знал, что она скоро станет свободной.

Освободители, за считаные минуты прикончившие ряженых кочевников, оказались странной парой. Один, здоровый воин-северянин, походил на демона войны. Даже закаленные кочевники, против него казались малыми детьми, случайно схватившими оружие. Варвар крошил гирканийцев, как кукол, не обращая внимания на заливавшую его кровь.

Второй же человек был лишь жалким придатком северного воина. Он выбрался из кустов уже после того, как великан врубился в толпу степняков. И хотя напарник выглядел, как городской оборванец, что вечно трутся возле заведений, где подают хмельное пойло, он тоже с ходу ввязался в драку. И даже смог убить одного из гирканийцев. Но он был настолько маловыразителен на фоне могучего варвара, что жрица, почти не обратила на него внимания. Главным в паре явно был северянин.

Однако внимание на саму Инсаэль обратил именно «оборванец», он нашел её первым, и снял с лица надоевшую повязку. Даже несмотря на то, что варвар посоветовал ему не освобождать её. Похоже, этот молодой варвар – жрица сразу определила, что лет ему не больше двадцати трех – двадцати пяти – обладал развитым чутьем на искру. Он подошел к Инсаэль, внимательно посмотрел ей в глаза, потом, словно что-то прочитал в них, усмехнулся и разрешил второму развязать её. И именно в этот момент, когда парень пилил её веревку, она в первый раз почувствовала, что «оборванец» совсем не прост. Сначала она не поняла, что с ним не так. Чтобы разобраться, надо пройтись по нему заклинанием. Однако времени не было, и жрица оставила это дело на потом.

То, что варвар, в отличие от растаявшего «оборванца» никак не прореагировал на её красоту, и ни капли не посочувствовал её бедственному положению, разозлило Инсаэль. Она даже хотела высказаться о его мужских достоинствах. Но тут второй парень упомянул Киммерию, и в голове жрицы вспыхнуло – она поняла, что это за варвар. Про этого синеглазого Киммерийца она слышала – несмотря на молодость, этот северянин, уже прославился своими делами.

Правда, репутация Конана – так звали варвара – оказалась не очень подходящей для общения со старшей жрицей Стигийского Бога. Она и вспомнила-то его из-за рассказа о том, что именно он убил одного из самых известных старших жрецов Змея. Однако она заставила себя забыть об этом. На время конечно. Любой выступивший против Сэта, в конце концов, будет наказан, как это произошло сейчас с гирканийцами, посмевшими захватить её, верную послушницу Бога-Змея. И в этот раз, сам того не подозревая, разящей рукой Сэта выступил враг Змея. В этом весь Сэт – сделать так, чтобы враги сами перебили друг друга. Действовать нужно не только силой, но и хитростью.

Величие Сэта было продемонстрировано еще раз – в запале «оборванец» назвал цель, куда они движутся. Заброшенный город Хем. Инсаэль словно пронзило молнией – во сне Великий упоминал и этот город! Теперь абсолютно ясно, что все произошедшее не случайно – они должны были встретиться.

Как она и рассчитывала, сопротивление Конана сломил блеск желтого металла. Варвар согласился сопровождать её до ближайшего города, где есть ростовщик, связанный с Тураном. Там она обещала заплатить всю сумму. И это не обман, деньги для Храма ценности не имели, их всегда хватало. А у ростовщиков слово жрицы Сэта стоило столько же, сколько и само золото.

Кобыла под Инсаэль оказалась под стать ей самой – нервная и быстрая, даже непонятно откуда у мытарей такая скаковая лошадь, скорей всего, старший офицер был любитель скачек. Инсаэль наслаждалась, усмиряя нрав гордого животного. Да и в остальном все хорошо – она двигалась в нужном направлении, под надежной охраной, и никто не пытался ей помешать. В кои-то веки можно расслабиться и просто получать удовольствие от путешествия. Но была одна проблема, та которую она почувствовала в самом начале знакомства с Конаном и его спутником. Варвар называл его Конкин, имя было похоже на киммерийское, но самом деле, он не был киммерийцем. И сам он называл себя по-другому. Однако откуда он на самом деле, какая страна является его родиной, она определить не смогла. Но то, что он не уроженец Заморы, она знала точно.

Сейчас, во время спокойного путешествия, когда руки и язык у нее свободны, Инсаэль попробовала пройти по нему легким заклинанием узнавания. И тут её чуть не хватил удар! «Оборванец» оказался совсем не тем, за кого он себя выдавал – внутри его пряталась еще одна сущность. Похоже, из-за влияния этого демона, она и не могла определить национальность Конкина.