– Я не видел Тварей в Рурке, если вы об этом, – огрызнулся Фрост.

– А сильно искали? – вкрадчиво поинтересовался Шейк.

 Фрост вздохнул и опустил глаза.

 Не искал. На самом деле, ему просто очень хотелось верить в то, что Тварей в Рурке действительно нет. От его семьи ничего не осталось, дом пришлось оставить и уйти из Верхнего Города… но не потому, что у него недостаточно средств, нет. Потому что легкомыслие и пустота большей части аристократического общества стала его тяготить. Потому что узнав о существовании в Рурке такого места, как Глубь, он больше не мог смотреть на лицемерие бывших приятелей.

 А работа в полиции избавила его от остатков иллюзий. Кроме одной. Он действительно не встречал Тварей. И не видел следов их деятельности.

 Может, это оттого, что он работал не в том районе?

 Сейчас, когда под его началом оказался центральный участок, все может измениться, и Фрост способен найти эти следы. Поэтому Шейк его вызвал?

 И почему потенциальные дела, связанные с деятельностью Тварей, должны будут вестись тайно?

 Впрочем, на последний вопрос у Фроста ответ был. Потому что в Рурке нет Тварей. И так должно оставаться. Неважно, как все обстоит на самом деле, официально все будет выглядеть именно так. Причины этого Фрост не понимал, но не сомневался, что они есть. А большего и не надо.

 Оставалось решить для себя, готов ли он собрать команду, в которой будут не только люди, но и Твари. Такие, кто готов соблюдать законы и жить по-человечески.

 А такие вообще существуют?

 Шейк определенно уверен, что их большинство. Вот только Фрост ненавидит Тварей. Как он сможет работать с ними бок о бок?

– Почему вы решили, что я подойду для ваших целей? – спросил Фрост. В голову пришло, что его назначение на пост капитана центрального участка было слишком уж внезапным. Не приложил ли к этому руку помощник градоправителя?

– Потому что вы – лорд, ушедший из Верхнего Города, – ответил Шейк. – Потому что ваша деятельность в полиции весьма показательна. Вы прежде всего хотите справедливости. Вы знаете, как выглядит дно этого города, и лишь неготовность видеть очевидное не позволило вам обнаружить следы Тварей, не желающих соблюдать человеческие законы. В Рурке принято приписывать такие вещи культу Смерти. И вы искренне хотите верить в это. И поэтому я хочу задать вам самый главный вопрос: вы готовы открыть глаза? Готовы стать призрачной надеждой для Рурка? Тенью, что будет охранять его покой?

– Призрачной тенью… – пробормотал Фрост.

 Готов ли он? В конце концов, люди тоже часто творят зверства с себе подобными.

– Да, – кивнул Шейк. – Призрачной тенью на страже города.

 Открыть глаза. Увидеть еще больше скрытого на изнанке Рурка.

 Он живет в доме над озером, которого не существует.

 Он сходит с ума по женщине, имени которой не знает.

 Он уже давно превратился в тень самого себя.

 Может, пора придать всему этому больший смысл?

– Хорошо, – произнес Фрост, – Я попробую найти тех, кто мне подойдет. Сколько у меня времени?

 Шейк торжествующе улыбнулся, а потом ответил.

– Сколько понадобится. Не торопись, но и не мешкай. Они сами тебя найдут. Я думаю, ты сразу поймешь, когда тебе встретится подходящий человек.

– Или подходящая Тварь? – усмехнулся Фрост.

– Или подходящая Тварь, – серьезно кивнул Шейк. – Я рад, что мы друг друга поняли, капитан Фрост.

 Друг друга-то они поняли. Осталось разобраться с самим собой. Поскольку в глубине души Денвер Фрост сомневался в том, что идея собрать смешанную команду из людей и Тварей для расследования «особых» дел будет иметь успех.

 Чем он занимался дальше, до того самого дела, после которого его жизнь начала напоминать цирк шапито? Знакомился с новыми подчиненными. Воспитывал молодого заместителя, который так и норовил залезть туда, куда не следует. Вникал в работу. Центральный участок охватывал огромную территорию Спирали и Верхнего Города, а также сюда передавались дела, считающиеся резонансными. Массовые убийства, грабежи банков. И все преступления, в которых, так или иначе, фигурировали представители знати. В связи с этим у Фроста возникал справедливый вопрос: почему Центральный участок не больше остальных? Почему здесь служит столько же людей, что и в пятом или тринадцатом?

 Нет, не столько же. Меньше.

 Его заместитель, Нор Лайт, сообщил, что стол, стоящий в самом темном углу помещения, где работают детективы, пустует уже полгода. И пояснил, что отбор в центральное отделение очень жесткий, и отнюдь не всякий желающий может его пройти.

 Фрост считал это идиотизмом, но бюрократическая машина была неумолима. Бюрократия погребает истину под кучей бумаг и отчетов, оставляя на поверхности лишь часть правды.

 Впрочем, насчет того проклятого темного и пустого стола у нового капитана были свои мысли, и он не торопился идти в управление со скандалом.

 Если местные ребята справлялись с делами в урезанном составе до этого, справятся и впредь.

Шейк действительно его не торопил, и Фрост через пару недель начал потихоньку забывать о странной просьбе помощника градоправителя и о том, для кого он держит стол в темном углу участка.

 Фрост решал текущие проблемы, ходил в Глубь, смотрел в окно своей спальни в надежде увидеть женщину, от взгляда на которую сердце билось, как сумасшедшее, пил абсент и все чаще баловался опиумом, потому что бессонница крепко взяла его в свои жадные лапы и не хотела отпускать.

 В то утро он проснулся с больной головой: то ли абсента было слишком много, то ли просто не выспался. Не заботясь о том, чтобы выглядеть опрятно, он надел костюм и вышел на улицу. Вдохнув полной грудью, поморщился: озеро снова забыли почистить, и из-под мостков шла не только сырость, но и запах гнили. Весна вступала в свои права: снег почти полностью сошел, оставшись только в самых темных уголках Рурка, то тут, то там раздавались радостные птичьи трели, а ветерок с каждым днем становился все теплее и ласковее.

 Еще бы не воняло так, и жизнь представлялась бы почти прекрасной.

 Попав в участок, Фрост оказался в окружении сразу четырех детективов, которые наперебой пытались ему что-то втолковать. Гвалт стоял невыносимый, а больная голова не прибавляла добродушия, поэтому, устав от шума почти сразу, Фрост рявкнул:

– Всем молчать! Ниарко, а теперь говори медленно и по делу. Остальным – молчать. Что произошло?

 Один из двух старых детективов-напарников, настолько похожих между собой, что Фрост каждый раз боялся их перепутать, бодро отрапортовал:

– Убийство в Термитнике, капитан!

 Фрост нахмурился.

– Это не наш участок, – напомнил он. – При чем здесь мы?

– Жертва – Лерий Танет, капитан!

 Точно. Абсента вчера было слишком много. Потому что Фрост не мог сообразить, кто такой, этот Лерий Танет… хотя, постойте-ка…

 Точно. Когда-то, в прошлой жизни, он знал некоего Танета. Но звали его не так.

 Сын? Брат?

 Лорд. Вот что главное.

– И что вы от меня хотите? – осторожно поинтересовался Фрост у собравшейся вокруг него толпы.

 Детективы опять загалдели. И теперь Фрост понимал, почему они так возбуждены. Раскрыть подобное дело – получить благодарность от управления. Прибавка к жалованию еще никому не казалась лишней, и каждый из собравшихся сейчас здесь хотел, чтобы дело поручили именно ему.

 -… там культ Смерти замешан, не иначе! – промелькнуло в потоке слов, и Фрост понял, что это дело не достанется никому.

 Он помнил разговор с Шейком, и теперь ему предстояло выяснить: правда ли то, что зверства, приписываемые культу Смерти, лишь попытка скрыть деятельность Тварей.

– Молчать! – гаркнул он, и в участке повисла блаженная тишина. – Никто не будет заниматься этим делом.

– Но капитан! – запротестовала Ширли Марей. Ее платиновые волосы слегка растрепались, будто с утра она успела с кем-то сцепиться, а на всегда безупречно-сидящем платье с глухим воротом сидело пятно. Прямо посреди подола. Точно. Кто-то разлил на нее что-то жирное.