— Пойдите прочь! — закончила она заливистую руладу повелительным тоном.

— Прошу прощения, мисс, я только хотел спросить, как пройти к директорским портретам? Я разыскиваю профессора Дамблдора… Мне очень нужны его совет и помощь!

— Вон! И не смейте впредь беспокоить меня! — надменно вздёрнув длинноватый нос, приказала она. Гарри удручённо переложил крестраж подмышкой поудобнее и повернулся к выходу из уютной светёлки.

— Что это у вас? Дитя? Вы его украли? — с неожиданным любопытством спросила хозяйка портрета, когда Гарри совсем уж было вышел.

— Эм… это Томми, и нет, я его не крал. Он… мой.

— Вот как? Обычно младенцев рисуют с матерями, — недоверчиво протянула белошвейка. — Подите сюда и покажите мне его, — похоже, ей очень понравилось командовать незваным гостем. Поттер покорно повиновался. Новая волна визга даже немного порадовала Гарри — он почувствовал себя отомщённым.

— Вы… вы… вы грязный извращенец! — выдала ведьма. — Вы совратили троллиху! Вон! Подите прочь с моего полотна!

— Никого я не совращал! — возмутился до глубины души оскорблённый Поттер. — Я Томми подобрал!

— Вот как? — недоверчиво выпятила пухлую губку белошвейка. — А зачем вам троллёнок?

— Да не троллёнок он! Он… ну… просто Томми.

— Шутка художника, — понимающе качнула кружевами на чепце хозяйка картины. — И всё же, подите вон! Нет, стойте, возьмите это… для троллёнка. — Восхищаясь собственной щедростью и великодушием, белошвейка подтолкнула к Гарри носком туфельки из-под стола корзину с бельём.

Наряженный в кружевной чепчик и белое детское платьице Волдеморт смотрелся на редкость нелепо. Но Гарри был и этому рад — теперь можно было хорошенько постирать простынку. Очищающие заклинания без палочки выходили у Гарри совершенно неудовлетворительными. С тех пор, как он начал кормить крестраж, Томми регулярно пачкал свою единственную пеленку, как и любой нормальный младенец. Убирать за ним было куда неприятнее, чем возиться с крошечным Джеймсом Сириусом, но Поттер терпел. Да и что ему ещё оставалось?

* * *

Туман жил своей жизнью. В нём что-то шевелилось, вздыхало, плакало… Порой доносился безумный смех, переходящий в полный ужаса вопль. Поттер очень устал, но найти подходяще место для сна и отдыха никак не удавалось. Ни одна из прилично выглядящих дверей не открывалась, а тронутые плесенью и с расслоившейся древесиной он обходил стороной. За такими дверями находилось мёртвое запортретье, порой и с останками погибших хозяев. Что стало причиной трагедии, он так ни разу и не понял.

Гарри уже не верил, что сможет найти дорогу обратно в свой портрет. Ну что стоило делать пометки угольком? Знал бы теперь, куда возвращаться. Экспедиция к портрету Дамблдора теперь казались одной из самых безумных затей в его жизни.

С каждым шагом крестраж становился всё тяжелее и тяжелее. К счастью, Томми научился проситься в туалет. Едва ощутив беспокойную возню на спине, Гарри тут же останавливался и вынимал из мешка осточертевшую ношу. Надо признать, что теперь огрызок Тёмного Лорда уже не выглядел так жутко, как поначалу. Благодаря заботам Поттера Томми отъелся, оброс пусть тонкой, но все-таки кожицей и, кажется, даже подрос.

— Вот возьму и откормлю большого и толстого Волдеморта, — хихикнул измученный Поттер, запихивая в жадно разинутый рот крестража последний кусочек съестного. — И захватит он проклятое запортретье. А я буду его самым верным Пожирателем Сме… Краски!

— О, Гарри! Признаться, я начал волноваться, друг мой, — вы так долго отсутствуете… — воскликнул Безголовый Ник, выплывая из стены, и добавил удивлённо: — А что вы делаете в кладовке Филча?

* * *

После долгих уговоров Почти Безголовый Ник согласился поработать почтовой совой. Однако ждать его обратно пришлось довольно долго.

— Вы передали профессору Дамблдору моё послание? — набросился на него Поттер, едва привидение материализовалось в его запортретье.

— Да, Гарри, я виделся с изображением А́льбуса Персива́ля Ву́лфрика Бра́йана Да́мблдора, — официальным тоном возвестил призрак, по-видимому уязвлённый подобной спешкой.

— И он… — быстро вставил Гарри, опасаясь, что Безголовый Ник примется перечислять еще и все титулы и регалии покойного директора Хогвартса.

— И он отказал вам в аудиенции, — просто добавил призрак.

— Как отказал?! — не поверил Поттер. — Может, вы не так поняли, сэр Николас? Мне он не может отказать!

— Почему? — кротко спросил Безголовый Ник.

— Потому что он был ко мне искренне привязан! — Гарри в волнении заметался по лужайке. Разбуженный воплями крестраж недовольно забулькал под кустом. — Что он конкретно сказал? — в Поттере проснулся профессионал.

— Альбус Дамблдор сказал, что в Визенгамоте начинается ряд очень интересных слушаний, и он просто обязан присутствовать на своём министерском портрете. Затем будет подготовка к новому учебному году, и без его помощи Минерва, конечно же, не справится. Таким образом, у него совершенно нет времени на приём посетителей. Может быть, после Рождества или ближе к Пасхальным каникулам… Но он шлёт вам сердечный привет, с пожеланиями всего наилучшего.

Верить не хотелось, но пришлось. Безголовому Нику врать было ни к чему.

— Гарри, — всё также доброжелательно произнесло привидение, — в Хогвартсе есть ряд картин, обитатели которых будут рады вас видеть.

— И кто же это? — горько хмыкнул Поттер.

— Портреты тех, кто погиб в Последней битве, и два директорских портрета: профессор Финиас Найджелус Блэк и профессор Северус Тобиас Снейп.

Глава 2. Запортретье

Ему орали в уши, били по плечам и спине, обнимали, хохотали… Гарри растерянно улыбался в беснующейся толпе подростков. Взрослые пробились к нему лишь тогда, когда молодежь досыта набузилась.

— Рад тебя видеть, Гарри, — теперь уже он сам изо всех сил сдавил в объятиях Ремуса Люпина, умудряясь при этом пожимать руки малознакомым, а то и вовсе незнакомым «фениксовцам».

— А вырос-то как! — хихикнула Тонкс, щекоча ему шею розовой шевелюрой. — Откормила тебя Джинни, ох как откормила! Настоящий бугай! — Поттер краснел, смеялся и норовил незаметно вытереть мокрые глаза. Он был счастлив.

Искушение пройти по приглашению Снейпа на его холст в директорском кабинете, а оттуда проорать Дамблдору всё, что о нём думает, было очень велико. Однако, видеть бывшего профессора зельеварения хотелось ещё меньше. Одно дело восхищаться его подвигом издали и заодно ностальгировать по школьным временам и беззаботным детским шалостям. И совсем другое — встретиться лицом к лицу. Вряд ли нарисованный Снейп намного приятней живого. Да и что им друг другу сказать? Сердечно поблагодарить профессора за всё хорошее… А оно ему надо? Выслушивай потом лекцию об отсутствии мозгов, зазнайстве и преступной похожести на отца. Гарри был уверен, что зельевар его зовёт именно за этим. Небось, теперь Снейпу и поругаться-то не с кем, не на кого яд сцедить, а тут такой подарок судьбы… О чём беседовать с давно почившим патриархом семьи Блэк, Гарри и вовсе не представлял. Не особо раздумывая, он открыл проход прямиком в картину друзей. Теперь он это умел.

Огромное полотно с батальной сценой Битвы за Хогвартс висело в Зале Славы — среди всевозможных кубков и памятных табличек. С виду на холсте всё было вполне пристойно: сверкали заклинания, сражались друг с другом противники, горел в ночи замок… А в запортретье царила совсем другая атмосфера. В отсветах пожара вольготно разместились на пригорке защитники Хогвартса, перед которыми пылал костёр из обломков домика Хагрида. На вертеле жарился здоровенный кабан, в очередной раз отнятый у незадачливых охотников на «лесной» картине. Мальчишки притащили выменное у монахов пиво, девочки обнесли близлежащие натюрморты, а Тонкс уже хозяйственно расставляла на скатерти разномастные тарелки.

Гарри, охрипнув от долгого рассказа, расслабленно развалился на траве рядом с Люпином. В небе, сквозь густую пелену дыма от горящей Северной башни, загадочно перемигивались звёзды. Шумел Запретный лес, пахло гарью. Вокруг суетились люди, многих из которых Поттер собственноручно хоронил. Например, Лаванда Браун угощала виноградом Сибиллу Трелони, раскладывающую карты на своей расстеленной шали. Местная Трелони витала в столь отдалённых сферах, что достучаться до неё не было никакой возможности. Колин Криви спорил с Эрни Макмилланом, запальчиво выкрикивая нечто обидное. Как всегда напыщенный и пафосный староста Хаффлпаффа в конце концов отвесил Колину увесистый подзатыльник и отправил выполнять какое-то задание. Падма Патил нянчилась с крестражем, напевая ему детскую песенку. Ни внешний вид, ни повышенная слюнявость Томми её не смущали. Железная Леди, да и только! Рядом с ними Фред Уизли пробовал пиво и громогласно утверждал, что для хорошего вкуса в пиве нужно топить жуков…