Он обессилено устроился на полу. Хорошо, хоть мантия с того света всё ещё была на нём — не голым задом на камни. Нужно было что-то делать, но вот что? Стучать в стекло, чтобы привлечь внимание прохожих, он уже пробовал. Безуспешно. Проковырять отверстие в каменной стене нечем, разве что ногтем. А тот скудный арсенал простейших беспалочковых заклинаний, что он освоил в школе авроров, не причинял стеклу никакого вреда. Гарри подтянул колени к груди, с тоской глядя на недоступную свободу.

Вдруг по стеклу прошла рябь. Поттер не сразу сообразил, что это лишь отражение изменений, произошедших за его спиной. Он оглянулся — на стене появился прямоугольный контур двери. Гарри моргнул, однако дверь не исчезла, а прямо на глазах приобрела деревянную текстуру. Медная ручка легко поддалась при нажатии. Он осторожно заглянул в узкую щель и тут же широко распахнул дверь — перед ним раскинулось ухоженное квиддичное поле.

Небо было по-весеннему синим и безоблачным. Лёгкий ветерок разгонял волны на зелёной травке, полоскал флажки с гербами хогвартских факультетов на высоких трибунах. И ни души. Гарри прошёл несколько шагов, оглянулся. Позади высилась уже знакомая цветная стеклянная стена. Слева, прямо из воздуха, поднималась приоткрытая дверь. В неё проглядывала та самая каменная каморка, в которой он очнулся.

В результате недолгих исследований Поттер выяснил, что квиддичное поле не настоящее. Это оказалась ещё одна комната, только куда просторнее «министерской». С телесными нуждами помогли густые кусты, росшие возле трибун. Воду дал фонтанчик у раздевалок игроков. А вот с едой Гарри ничего придумать не смог. Ставил в тупик и тот факт, что стены трибун и раздевалок оказались монолитными. Не было ни лестниц, что вели наверх, ни дверей, ни тканевых полотнищ… Рука натыкалась на совершенно гладкую поверхность, напоминающую маггловский пластик. Пальцы покалывало от концентрации магии. Гарри ничего не понимал.

Он перетащил хнычущий крестраж на траву, и устроился рядом с ним. Бросить на произвол судьбы изуродованный огрызок Тома Марволо Риддла совесть не позволяла. Раз уж выдернул его с того света в это странное место…

Солнышко приятно грело. Хлопанье флажков создавало некий уют, и пейзаж уже не казался мёртвым. Он почти задремал, когда прямо из стены вышел призрак и неспешно поплыл через поле.

— Безголовый Ник! — ахнул Поттер.

— Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, если вас не затруднит, — с достоинством поправило привидение, рискованно качнув головой в старомодном приветствии. — С кем имею честь?

— Я Гарри. Гарри Поттер. Вы меня помните, сэр Николас?

— О, Га-арри! — радушно заулыбался призрак. — Я не признал вас сразу. Вы так выросли, друг мой, так возмужали. Да и как вас можно забыть, милый и славный мальчик с факультета Гриффиндор? Вы столь разительно отличались от прочих детей силой сияния своей магии... С вами связано столько забавных историй — мы, привидения, в своём кругу пересказываем их до сих пор. Да-да! Жаль, что ваш жизненный путь уже завершился. Тела людей так бренны, — Ник печально вздохнул. — Могу я быть вам чем-то полезен?

— К…как завершился?! — опешил Поттер. — Сэр Николас, куда я попал? Что это за место? — Поттер взволнованно махнул рукой в сторону зелёной квиддичной площадки.

— Это всего лишь изнанка ваших портретов, Гарри, — мягко и участливо произнёс Почти Безголовый Ник. — Запортретье. Место, где обитают оттиски душ тех, кто на этих самых картинах изображён. Вот этот чудесный холст находится в Зале Славы Хогвартса…

— Какие к Мордреду… Постойте, — Поттер энергично растёр виски, стараясь собраться с мыслями. Спорить с призраком, доказывая свою «живость» сейчас не имело смысла. Сначала нужно самому во всём разобраться. — Но у меня нет никаких портретов!

— Значит, они написаны уже после вашей смерти, — приятно улыбнулся призрак. — А судя по тому, что я о вас слышал, портретов у вас будет много, друг мой, очень много! Тем, у кого он один, приходится гораздо хуже, ибо они вынуждены проводить всё время в одном месте. Это, знаете ли, утомляет…

— И… долго мне здесь быть? — недоверчиво прищурился Поттер.

— Пока вложенная в ваш холст магия не иссякнет. Многое зависит и от отпечатка вашего магического следа… В Хогвартсе портреты живут в среднем пятьсот — семьсот лет.

— Да вы что?! Какие семьсот? Мне надо домой к жене и сыну! — Поттер в ужасе попятился, но споткнулся о крестраж и упал.

— Поверьте мне, Гарри, — печально произнёс призрак, теребя пышное жабо, — ваш дом теперь здесь. Вы скоро привыкните и освоитесь. Вы обаятельный и общительный мальчик. Только я не советовал бы вам… О, что это у вас? — призрак с недоумением оглядел кусочек Волдеморта.

— Да, так… — засмущался Поттер, торопливо прикрывая на редкость уродливое лицо крестража уголком простыни. — Так что вы мне не советовали, сэр?

— Туманные коридоры. Они опасны! Да-да… Немало холстов было удалены в запасники из-за того, что их обитатели затерялись в тумане. Прошу прощения, Гарри, но я вынужден откланяться. Дела, знаете ли, — скороговоркой произнёс Ник, не сводя озадаченного взора с шевелящегося свёртка.

— Постойте! Не уходите, сэр!

— Я загляну к вам на днях, — прошелестел Безголовый Ник, просачиваясь в стену.

* * *

Солнце всё также сияло в зените, хотя Гарри успел поспать, бесцельно послоняться по квиддичному полю и поближе познакомиться с травой. Жаль, что она оказалось совершенно несъедобной. У выдранных из почвы травинок отсутствовали корни, а проплешины на земле быстро зарастали сами собой. Да и пахла она почему-то старой бумагой. Он натискал изрядную кучу на постели себе и крестражу, но на внешнем виде поля это никак не отразилось.

— Интересно, как там Джинни? Плачет, наверное… Подать бы ей весточку, — Гарри поудобнее устроился на травяной подстилке и закинул руки за голову. Есть хотелось зверски. — Мол, жив, здоров, сижу в портрете. Не скучай, любимая.

Вдруг в дальнем конце поля послышался смех и визг. На глазах Поттера из образовавшейся полукруглой арки вылетели две ведьмы на архаичного вида метёлках. Их преследовал разъярённый рыцарь в одном сапоге, но с длиннющим мечом наголо.

— Остановитесь, гнусные исчадия ада! — взревел он, замахиваясь, но ведьмы, хохоча, вылетели прочь в другую арку. Когда Гарри подбежал к месту несостоявшейся драмы, образовавшиеся входы и выходы уже исчезли.

* * *

Фазан был жирным и нереально крупным — размером с индюка, не меньше — и перья на нём держались крепко, как настоящие.

— Ах, сударь, долго ли ещё ждать? — Вендолина Странная нетерпеливо переступила босыми ногами. Костёр, на котором её сжигали, весело потрескивал, плюясь угольками.

— Сначала ощиплю птичку, потом выпотрошу… Хорошо бы соли и приправ раздобыть, но за неимением оных и так фазанчика сжуём, — воодушевлённо ответил Поттер, обдирая маховые перья на крылышках дичи. — Так вы говорите, сударыня, что жизнь здесь несколько скучна?

— О, да! — капризным тоном ответила ведьма, наматывая на палец длинный светлый локон. — Достойных развлечений мало. Хотя, смотря к какому ковену вы примкнёте…

— Ковену? — Поттер сдул с носа прилипшее пёрышко.

— Ну да, ковену. Новые портреты почему-то называют ковен клубом, а это неправильно! Истинные волшебники и ведьмы должны собираться в ковены, причём не более чем по тринадцать душ. Не думаете же вы, сударь, что мы тут поодиночке существуем? Это было бы так тоскливо! Вступить в достойный ковен — предел мечтаний многих волшебников и ведьм хогвартсовского запортретья! Здесь же тысячи картин! Жаль, что в нашем ковене уже тринадцать магов и вас я не могу порекомендовать своим друзьям. Вы бы нам подошли, — она жеманно повела плечиком, но тут же погрустнела. — Хотя последние лет двести мы собираемся только на колдовские праздники и личные юбилеи. Да и то, на балы и охоты я не хожу — не могу же я с собой костёр взять! А без огня мне неуютно. Вот и подруги заглядывают нечасто — у них своих забот много…