Я замер на мгновение, услышав всё это, устремив всё свое внимание на кольцо в руке, которое передал мне врач. Я молчал, не двигаясь, просто глядя на кольцо в попытках сделать вздох, вместо этого я ощутил, что это ком в горле, но с тяжестью смело спросил его:

— Моя жена будет жить? — Доктор встал с места, засунув руки в халат, я поднял свой взгляд на него и встал с места, встав напротив него, сжав крепче кольцо в руке, посмотрев на него в ответ. — Вы молчите… — горько процедил я, сдерживая свои эмоции…

— Я не могу вам обещать того, что она выживет, еще раз повторю, ваша супруга в критическом состоянии… Присутствуют критические нарушения жизненных функций.

А такое состояние в большинстве случаев приводит к летальному исходу…

— Какой еще летальный исход?! — схватив его за грудки, злобно спросил Адам. — Что ты за врач такой?! Что значит летальный исход?! А?!

— Адам! — выкрикнули Али и Азариас, оттаскивая его от доктора.

— Брат, он же не специально такое тебе говорит, это его работа. — Сказал ему Азариас.

— Я не подпущу тебя к своей жене. Ты не будешь её лечить! — Грозя врачу, продолжил Адам.

— Адам, успокойся, прошу, по ту сторону двери Алифнет, своими криками ты мешаешь другим врачам работать! — сказала Айла, подойдя к нему.

Двери реанимационной открылись, и из них выбежала женщина лет пятидесяти.

— Что здесь происходит? Что вы тут устроили?!

— Айсель Сванадзе, родственник больной, накинулся на меня. — Пожаловался ему тот.

— Я её муж! Сукин ты сын! — Сверив его взглядом, снова прорычал Адам, затем переметнул свой взгляд на женщину и немного успокоился. — Извините. — Прочитав её бейдж и обратившись к женщине, Адам продолжил. — Я не подпущу этого недодоктора к Алифнет! Я не вижу в нем желания бороться за жизнь моей жены, он уже сделал вывод, что такое состояние приводит к смерти.

Женщина сверила доктора недобрым взглядом, мотнув ему головой, чтобы тот ушел из этого отделения прочь. — Всё, смотрите, он ушел, теперь вы посмотрите на него, успокоился.

— Вы же главврач, прошу вас, Айсель Сванадзе, сделайте всё возможное для Алифнет. — Адам подошел ближе к женщине, разглядев в ней знакомое лицо. — Это же вы… Алифнет была у вас в тот день на осмотре. — Он подошел к женщине, протянув свои кровавые руки, раскрывая ладони, где в одной из них было кольцо. — Моя Алифнет должна жить, я не могу потерять её, это кольцо принадлежит ей, она должна поправиться, чтобы я смог снова надеть ей его. Она должна жить.

— Айсель сванадзе пульса нет! — Выбежав из реанимации прокричала медсестра.

Женщина метнула на меня свой взгляд.

— Я готов сделать всё возможное, чтобы спасти свою жену. Скажите, пожалуйста, что вам нужно? Если вам нужны специалисты из других стран, я приведу их в эту больницу, мне не откажут. Я готов пойти на всё: если нужна кровь, я готов её сдать, если нужно сердце — я готов отдать его, лишь бы спасти жену. Прошу вас, помогите ей…

— Мы сделаем всё, чтобы спасти её… — сказала она и ушла в реанимационную.

В тот момент, когда надежда покинула меня, мир вокруг размывался, пройдя через призму горя и безысходности. Даже яркий свет больничных ламп не мог прогнать тьму, окутывающую мою душу. Я ощущал, как время замедляется, как если бы вселенная замерла, позволяя мне уловить каждую деталь этого конца. В тот миг её улыбка, её смех и даже лёгкий шёпот стали лишь призраками, которых уже не вернуть. Кольцо, которое я держал в руках, теперь стало символом моей бесконечной утраты, олицетворением всех несказанных слов и нереализованных мечт.

То самое кольцо, которое я надел ей на палец в ту ночь. Я задумался, глядя на него, затем прикрыл глаза, и перед моими глазами возник образ Алифнет в ту ночь. Этот миг был наполнен нежностью и загадкой, словно сама вселенная замерла, чтобы позволить нам насладиться мгновением. Её волосы, струившиеся по плечам, ловили свет луны, а в глазах блестела неугасимая искорка радости и ожидания. Я помню, как она смеялась, и этот звук был подобен музыке, наполняющей пространство вокруг. В тот вечер для нас не существовало ни времени, ни забот, просто волшебство.

Кольцо, которое теперь лежало у меня в руке, было не просто украшением. Это был символ нашей связи, обещание, произнесенное на грани невидимого мира. Я чувствовал тепло, исходящее от него, словно Алифнет была здесь рядом, шептала мне на ухо о будущем, о том, что мы построим вместе, даже если дороги наши сейчас разошлись. Воспоминания о том времени навсегда останутся в моем сердце, как звезды в безоблачную ночь.

Нельзя, Адам… Ты не должен сдаваться! Крепко зажав в своей руке кольцо, прошептал я.

— Сынок! — Подойдя ко мне, подошла испанка Валентина, которую я даже не заметил, и чьи приближающие шаги мне не были слышны.

Я поднял голову и встретил её яркий взгляд, полный тепла и в тот же момент беспокойства. — Ты опять погрузился в свои мысли? — спросила она с печалью, как будто читала мои сокровенные переживания. Я почувствовал, что вокруг нас словно возникла незримая стена, отгораживающая от суеты и тревог внешнего мира. — Пойдем со мной… — Протянув мне свою руку, сказала она.

Мы вышли на улицу.

Я шёл рядом с испанкой, её голос плавно переходил из одного предсказания в другое. В её глазах светились мудрость и таинственность, как будто сама судьба притаилась в её взгляде. Я надеялся, что сегодня она сможет развеять тени моих страхов и указать путь к ясности.

«Каждый шаг — это выбор», — произнесла она, и её слова словно обвивали моё сознание.

— Глупость, сеньорита! Алифнет не могла выбрать для себя такую участь…

— Могла, — возразила она, глядя в тёмные глаза Адама с непоколебимой уверенностью. — Каждый из нас имеет право на выбор, даже если он кажется безнадёжным. Алифнет просто сделала свой шаг, осознанно приняла последствия.

Я усмехнулся, мой тон был пропитан иронией. — Выбор в безысходности — это не выбор, а жалкое подражание свободе! Алифнет выбрала страдания, а не жизнь. Господи, да что я несу, разве она знала, на что идет?! Я виноват, это я виноват во всем…

— Но разве страдание не часть нашей человеческой природы? — продолжала она. — Мы сталкиваемся с болью, чтобы понять радость; мы делаем ошибки, чтобы научиться. Каждый шаг, даже самый тяжёлый, формирует нас. Мы не можем сбежать от этого, Адам. В конечном итоге, именно выбор и есть то, что определяет нашу сущность.

— Я должен быть в этой больнице, в той палате, в критическом состоянии! Я должен оказаться на её месте! Я должен страдать, а не моя Алифнет.

Я задумался о том дне, когда я чуть было не потерял Айлу. Всё тогда казалось таким неопределённым и запутанным, как и сейчас. Я помнил её смех, искренние глаза и как она освещала мою жизнь. Я ощущал, что наше расставание оставило меня в безнадёжной тьме.

Испанка остановилась и посмотрела вдаль, как будто искала ответ в горизонте. «Судьба может быть суровой, но и искупление возможно», — продолжила она, и я почувствовал, как горечь внутри меня улетучивается.

Возможно, я мог ещё обрести потерянное, если смогу понять свои ошибки и научиться прощать. В тот момент мне стало ясно: путь к будущему зависит не только от оракула, но и от моего личного решения.

Но можно ли простить того, кто посягнул на жизнь любимой, твоего самого дорогого человека?

Прервав Адама и Валентину, на улицу из больницы выбежала Айла. Она в спешке выбежала из здания.

— Адам, Алифнет, она… — запыхавшись произнесла Айла, не в силах скрыть тревогу в голосе.

Кажется, мир вокруг погрузился в хаос. Холод, что сковал мое сердце, от ожидания того, что она сейчас скажет.

— Что с ней? — спросил Адам, быстро устремившись в её сторону, подхватывая Айлу за руку. В ожидании ответа его сердце замирало, обостряя каждую секунду, проведённую в неопределенности. Валентина, стоявшая рядом, обернулась, как будто чувствовала и знала, что та скажет, но не могла озвучить это. Её глаза были полны снова загадочности.