— А вот и моя дочка Алифнет.

Я направилась в сторону отца, передав ему чай, и направилась в сторону нашего гостя.

— Сынок, пей этот чай, великолепен на вкус, но самая главная изюминка в нем — он лечит абсолютно всё… — Продолжая рассказывать все полезные свойства чая гостю, отец. Я же в этот момент передала ему в руки чай, и наши взгляды встретились. «Какие холодные руки у него», — подумала я про себя.

— Дядя Нодар, а разбитое сердце лечит этот чай?

— Адам, сынок…

Услышав его «А разбитое сердце лечит этот чай?», из моих рук выскользнул фарфоровый поднос и разбился об каменную плитку, разлетевшись в разные стороны.

— Я… соберу… Растерявшись, я принялась собирать осколки.

— Дочка, осторожнее, не трогай. Далва! Скорее сюда, тут нужно собрать осколки.

— Вы можете пораниться… — Сказал он, смотря на неё.

Я выбежала из гостиной, поднявшись в свою комнату. Слезы накрыли меня волной. Боже, я опозорилась перед ним, теперь он, наверное, думает, что я неуклюжая! И сквозь слезы, вспомнив его «Вы можете пораниться», я улыбнулась.

Стук в дверь.

— Далва, я хочу побыть одна.

— Дорогая, ну пожалуйста, я принесла мандарины из сада.

— Хорошо, тогда входи.

Далва вошла в комнату, поставив на тумбу вазочку с мандаринами, и присела рядом со мной.

— Ну и чего лицо такое заплаканное? Влюбилась? А парень-то, и в правду, красивый…

— Далва… — Смущенно посмотрев на Далву, ответила я.

— Его покойный отец был очень близким другом господина Нодара. Помнишь, господин Нодар как-то улетал на три месяца по работе?

— Да, помню.

— Он улетал в Катар помочь его отцу в делах холдинга, возможно, у них есть какие-то общие дела, не знаю точно. Но что я знаю точно, он летал именно к его отцу. Имерети — это их фамилия.

— «Алифнет Имерети». Звучит неплохо.

— Время покажет, дочка, кто твоя судьба. Если вам суждено быть вместе, то вы еще встретитесь. Господь будет сводить вас постоянно, если вам суждено быть вместе.

— У него в сердце другая… Посмотрев грустным взглядом на Далву, я.

— Кто тебе это сказал?

— Тут и не нужно, чтобы кто-то мне что-то говорил, мне и самой всё понятно стало после того вопроса, который он задал Отцу.

— И какой вопрос он ему задал?

— Про чай… А разбитое сердце лечит этот чай?

Далва посмотрела на меня и крепко обняла.

— Не печалься, дорогая, ты еще молода, у тебя будет много женихов.

— Далва, но я не хочу, чтобы у меня их было много. Мне нужен один человек раз и навсегда.

— Столько семей к нам приходило в дом с сыновьями, и ни на одного ты так не засматривалась. Алифнет, ну ты даешь.

— Далва, я чувствую, что это мой человек. У меня сердце никогда так не билось, даже когда я думаю о нем, сердце сильнее начинает биться.

— Ложись спать давай, сердце у неё бьется.

— И тебе спокойной ночи, Далва!

Вернувшись в реальность от воспоминаний, набрав воды в храме, я отправилась домой.

***

Ехав по дороге в Холдинг, я вспоминал момент таинства покаяния, у меня на глазах наворачивались слезы.

«Я не заслуживаю прощенья», — произнес я вслух, ударив по рулевому колесу. «Успокойся, Адам, всё прошло, это теперь в прошлом». От наплыва злости меня отвлек звонок.

Взглянув на экран, я увидел, что мне звонит «Айла».

— Да, сестра, я слушаю.

— Адам, где ты? Ты на работе?

— Я еду туда.

— А в церкви ты был?

— Был…

— Адам, как я рада, слава Богу! Хорошо, брат, тут еще приехал друг отца, что мне делать?

— Кто он? Что за друг?

— Азариас, он из Катара, помнишь его?

— Да, помню… Конечно, впустите их, скажи ребятам, что для них я приготовил дом на соседнем участке.

— Зачем он приехал? — тревожно спросила она.

— Я забыл предупредить тебя. Он приехал, чтобы помочь мне с делами холдинга.

— Хорошо…

— До вечера, не грусти, можешь выйти прогуляться в городе.

— Хорошо, пока.

— До вечера, Айла, береги себя, ты самое дорогое, то, что осталось от родителей у меня.

— До вечера…

Алифнет, зайдя в дом, глубоко вздохнула, да снова перед её глазами та же самая картина: отец уезжает на работу, а Далва идет к ней навстречу. Разув обувь, девушка проводила отца, пожелав ему удачи, и передала воду гувернантке, хотя и считала она её не гувернанткой, она стала для неё почти как мать…

Двери захлопнулись, Нодар ушёл.

Алифнет прошла вглубь дома и плюхнулась на диван, а Далва последовала за девушкой, наблюдая за каждым её движением.

— С тех пор, как этот парень появился здесь, ты изменилась, стала совсем другой…

— Далва, что во мне изменилось? А?

— Ты снова видела его?

— Да… — опустив голову, произнесла она.

— Ну и что?

— А что рассказывать, Далва, он даже не узнал меня. — Потирая ладони, сидя ответила она.

— Милая моя, иди ко мне. — Жестами указала, раскрыв объятия, Далва.

— Далва, я не прошу у Господа другого человека вместо него — мне это не нужно. Я хочу, чтобы он хотя б раз меня вспомнил… Он никогда меня не полюбит, я даже не симпатична ему.

— Где ты его увидела?

— У церкви, точнее, он выходил из неё, а я забыла воды набрать и вернулась обратно, и мы как-то, не знаю, как объяснить, ммм… А мы столкнулись, я шла и не могла распутать платок и не заметила, как он шёл… Он помог распутать мне платок. Улыбнувшись, произнесла она.

— Ну вот! — хлопнула в ладоши Далва. — Я же говорила тебе! Что, если это твой человек, Господь будет сводить ваши пути!

— Пути-то он сводит, но я ему неинтересна… Он не помнит меня…

— Запомни, моя дорогая, не созданные друг для друга люди не пересекаются постоянно. — Ох, Далва, как я могла так влюбиться в него! Я дура!

— Мы не выбираем, в кого влюбляться, Алифнет, милая моя. Этот выбор он непредсказуем.

— Так странно, Далва, я свою любовь отдала тому, кого увидела впервые в жизни, тому, кто меня даже не помнит. Я такая дура…

— Ты очень молода, моя девочка, этому парню нужно время.

— Время? Чтобы забыть возлюбленную, которая вышла замуж за другого?

— Алифнет… Откуда ты это узнала?

— Я подслушала ваш разговор с отцом.

— Алифнет! Это очень некрасиво с твоей стороны!

— Я знаю, прости… Но пойми меня, только так я могу что-то узнать о нем, ты ничего не рассказываешь о нем! Вы скрываете что-то! Когда он звонит за ужином отцу, мое сердце начинает биться так, что мне не хватает воздуха! На моем лице появляется легкая улыбка, которую я с трудом я скрываю… Мне очень больно… — Со слезами на глазах говорила девушка.

— Алифнет, дочка… Это пройдет, ты еще молода. Когда отец вернется с работы, он говорил о каком-то деловом ужине или вечере, я уже не помню. Но тебе обязательно нужно пойти туда вместе с отцом! Тебе нужно развеять мысли, ты думаешь только о нем.

— Да, Далва, ты права…

— Там будет много гостей! Даже те парни будут, которые бегали за тобой. — Со смехом сказала Далва.

— Я чувствую, что мне пора отдохнуть. — Смахнув слезы, встав с дивана, сказала Алифнет и отправилась в душ.

— Бедная моя девочка… Как же страдает твое сердечко, ведь он даже и не знает, как ты убиваешься по нему… Вот что я тебе скажу: отпусти его и те чувства, которые ты к нему испытываешь. Ни к чему хорошему та. кая любовь не приведет, запомни моя дорогая.

В ответ на все слова, которые ей говорила Далва, она внимательно слушала её, а по щекам стекали слезы. И с этого дня Алифнет приняла для себя решение, что больше никому и никогда не расскажет о своих чувствах и о том, что по уши влюблена в Адама. Об этой любви будет знать только она и её сердце. Сердце, которое при виде его начинает биться сильнее, а дыхание как будто вот-вот остановится. Это состояние поймет лишь только тот, кто любит по-настоящему, а в особенности тот, кто тайно безответно влюблен. Адам — её первая любовь. Первая безответная любовь…