— Да, на этом пороге компания просадила не одну марку и сколько еще просадит, — промолвил начальник.

Это было сказано лишь для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

— Трудный порог, — коротко ответил мастер.

— Небольшой, а занято на нем тридцать человек, которым иногда совсем нечего делать…

— Да, со стороны и так может показаться. Кунелиус решил было обойтись всего несколькими людьми, а что из этого вышло…

— У Кунелиуса, действительно, вышло паршиво. Получился грандиозный залом, пресловутый залом Кунелиуса…

Начальник сплава выбил пепел из трубки, сел на мотоцикл и укатил.

Патэ Тэйкка остался на мосту. Разговор был короткий и ничего не значащий, но Патэ Тэйкке он дал пищу для размышлений. А нельзя ли попытаться сделать как Кунелиус — сэкономить рабочую силу и деньги? Но сделать это по-деловому, по-новому. Не надеяться на то, что авось повезет, а исходить из логических расчетов. Может быть, результат окажется совсем иным, чем у Кунелиуса…

С этого момента мысль об изобретении не покидала Патэ Тэйкку. Он вынашивал ее, и время, казалось, шло быстрее, жизнь обрела какой-то смысл и даже внешне Патэ Тэйкка стал иным, несколько странным, рассеянным. Он исследовал порог, изучал направление струй и вспоминал известные ему сплавные сооружения. Наконец, он начал строить из бросовых досок свои приспособления и испытывать их в верхней части порога.

Рабочие были недовольны: им приходилось выполнять всю эту работу в перерывы, когда они могли бы отдыхать.

Кончился сплав. Пришла зима. Снова жизнь в бараках, снова — делянки, и наконец, снова сплав. Патэ Тэйкка набрался смелости и предложил начальнику сплава снова использовать метод Кунелиуса: сократить число рабочих и издержки сплава. Только на этот раз нужно исходить из расчетов, а не надеяться на прихотливую удачу.

Начальник сплава терпеливо выслушал пространные пояснения мастера.

— Возможно, возможно, — согласился он. — Только ваши приспособления не испытаны…

— Когда-нибудь нужно же их испытать.

— Но эксперимент может обойтись слишком дорого, если окажется неудачным.

— Он будет успешным!

— Я не могу брать это на свой страх и риск, но могу переговорить с руководством компании.

— Только выскажитесь «за».

— Это я сделаю… Значит, вы уверены в успехе?

— Твердо уверен!

Патэ Тэйкке поручили построить нужные сооружения и установить их. Они оказались на редкость удачными. Строптивые потоки Рантакоски были обузданы и потекли послушно и разумно. Бревна скользили вниз, как по струнке, и больше не случалось никаких заломов и заторов. Теперь на пороге управлялись всего пять-шесть человек вместо тридцати.

Это изобретение значительно сократило издержки производства. Приезжало даже высокое начальство компании и горячо обсуждало возможности применения таких же приспособлений на других трудных порогах. Патэ Тэйкку отблагодарили рюмкой коньяка и сигарой и дали несколько неопределенное обещание насчет его будущего. Он был преисполнен надежд и радости.

Больше всего его радовали результаты своего труда, преображенный вид порога, строгое, последовательное, как мысль, продвижение бревен. Это он, а не кто другой, сумел обуздать, сделать ручными, послушными бесновавшиеся потоки воды…

Но далеко не все его мысли, связанные с этим изобретением, были светлыми и радостными. Если раньше в его бригаде было тридцать человек, то теперь на этом участке справлялось полдесятка сплавщиков. И когда к нему приходили проситься на работу, многим знакомым, неплохим ребятам, приходилось отвечать:

— Не могу взять, никак не могу…

И это в то время, когда так называемый мировой экономический кризис давал знать о себе и здесь, на далеком севере. Леса заготавливали меньше, зарплата падала. Многие рабочие шатались по дорогам в завидном безделье, но в мрачном настроении по той причине, что их желудки были пусты.

А его изобретение увеличило число этих скитальцев по меньшей мере на двадцать пять человек. Это же теперь! А сколько их будет со временем! Сооружения на Рантакоски привели к тому, что многие знакомые Патэ Тэйкки столкнулись с явлением, которое называется безработицей и которому неизменно сопутствуют бессмысленные скитания, нужда, голод. Видимо, это понимали и рабочие, и один из них обрушился на Патэ Тэйкку:

— Черт тебя дернул выдумать эти приспособления…

— Может быть и черт. Но говорится же, что труд не лакомство. Вот мое изобретение и освободило многих от работы.

— Да, освободило и заодно лишило их куска хлеба! Я уверен, что эти сэкономленные деньги господа все равно пропивают…

— Может быть. Но ведь человеку свойственно совершенствовать, улучшать орудия труда. А все прочее — это особь статья, и здесь, в свою очередь, нужно что-то совершенствовать, наводить порядок-…

— Ну что ж, значит, бесчувственные бревна нынче заслуживают более гуманного обращения, чем рабочие. А мы вынуждены налетать на камни и мели, для нас не существует никаких приспособлений, никакого порядка. Лучше, если бы тебе не втемяшилась в башку эта блажь — совершенствовать сплавные работы. Из-за тебя я остался без куска хлеба.

Да, далеко не все связанные с этим изобретением чувства и мысли были светлыми и радостными. Но Патэ Тэйкка решил, что не стоит печалиться о том, чего все равно уже не изменишь. Каждый должен думать о себе. Его сооружения оказались превосходными, и руководство компании обещало вознаградить его за труды.

Но время шло, а о вознаграждении никто и не вспоминал. Патэ Тэйкка решил справиться у начальника сплава — ведь его изобретение значительно снизило затраты труда, и не грех, если и ему достанется малая толика этой суммы. Ведь руководство компании обещало.

— Я не знаю, — ответил начальник сплава. — Конечно, могу напомнить о вас при первом удобном случае. Подождите.

И Патэ Тэйкка ждал. Но однажды, когда автомобиль с начальством компании остановился неподалеку от порога, он не вытерпел и решил напомнить о своем существовании.

— Ах да, эти сооружения там на пороге… Вы как будто причастны к ним. В них, конечно, нет ничего радикально нового, это только новая разновидность сплавного лотка, устроенная несколько иначе… Но, разумеется, уже в следующую получку вы убедитесь, что обещаний мы не забываем. Если предоставится возможность перевести на более ответственный пост, то…

Пространные любезные обещания. Но Патэ Тэйкка не был доволен. По сути дела ему опять предстояло ждать и надеяться. Компания, ее руководство вплоть до начальника сплава, — это они присвоили его добычу, которую он отнял… У кого? Неужели все-таки у рабочих? А ему за это, может быть, отвалят какую-нибудь несчастную сотню, какие-нибудь объедки с господского стола.

Патэ Тэйкка чувствовал себя подавленным, раздраженным и несколько озадаченным. Изобретенный им сплавной лоток представлялся ему гигантской роковой силой. Это сооружение зародилось в какой-то темной, мрачной бездне его ума и несло теперь бревна через норовистый порог. Но это сооружение натворило и многое другое, что лавиной хлынуло на поверхность и с чем не мог уже справиться ни он сам ни кто другой. Как знать, если бы не эти сооружения на пороге, возможно, не пришлось бы вынимать из петли одного рабочего и, возможно, другой не махнул бы за границу, в Россию. Не изобрети он своих сооружений, эти люди получили бы возможность взять в руки багор и держались бы за него и вообще за свою прежнюю жизнь…

Вот к нему приближается человек. Патэ Тэйкка подозревает, что и на него легла зловещая тень созданных им сооружений. Рассказывали, что этот человек занимается контрабандной торговлей спиртом. Может быть, у него и раньше была склонность к такому делу и даже практика. И все-таки он был рабочим. Видимо эти сплавные сооружения выбили у него из рук багор…

— Не откажи в помощи старому товарищу, — сказал человек. — Купи водки, этим ты мне поможешь. Ведь у тебя есть деньги. Говорят, ты сорвал солидный куш с компании…

Патэ Тэйкка вдруг почувствовал, что ему страшно хочется напиться, чтобы заглушить терзающие его мысли, избавиться от них. Он купил водки, к которой уже давно не питал особого пристрастия, и напился. Патэ Тэйкка не помнил, как очутился у порога и плюхнулся в воду. Выудили его без сознания, недвижным, жалким комом.