Вступая в «товарищи», запорожец принимал рыцарский обет нестяжания, самопожертвования и целомудрия. Что фиксировалось даже в его внешнем облике: гребень по всей голове или «оселедец». Именно этот человек звался «хох оол» (тюркск)– сын неба или сичевик – воин, принадлежащий только воинскому братству – Сичи. Он получал, как при пострижении в монахи, новое имя – «войсковое призвище», в коем отражались его личные достоинства или недостатки, или воспоминание о каком-нибудь эпизоде его жизни, в том числе и смешном. Так появлялись, существующие сегодня украинские фамилии «Панибудьласка», «Перевеникорыто», «Добридень», «Свирбигуз» «Нетудыхата» и др.
«Родился я на Украйне в самый день Ивана Купала, какого года не знаю; мой отец Сидор Пересунька воспитывал меня до 9 лет, то есть учил работать да Богу молиться. После взяли меня в Сичь, где я при Кошевом был Молодиком, а в 20 лет меня взяли и записали в Войско. В Войске назвали меня Журбою, бо я все молча работал, а после того как проглядел, как поляки нашу добычу отняли, назвали меня Иваном Прислипою».(Подслеповатым, засоней Б.А.)Характерно, что на всех старинных изображениях запорожцы – с серьгами, что свидетельствовало об их положении в семейной и родовой иерархии. Серьга не украшение, а сакральный знак одиночества, избранности.
Существовало еще три обязательных ритуальных предмета, принадлежавших сичевику.
Люлька – курительная трубка. Что курили запорожцы – неизвестно. Во всяком случае, трубки у них существовали до того, как Петр 1 стал насаждать в России табакокурение и даже до того, как из Америки был привезен и получил распространение табак. Тютюн, как нынче именуется табак, первоначально, означал мелко насеченную траву, скорее всего, коноплю или еще какое-то наркотическое средство, бытовавшее у тюркских народов. Во-всех преданиях, перед принятием решений, запорожцы садятся в круг и закуривают люльки. Это обряд гадания, где под влиянием наркотического опьянения, человек впадает в транс и пытается увидеть будущее. Скифы накрывались войлоком и жгли коноплю в казане, чтобы надышаться дымом и впасть в транс. Примерно, так же гадали греческие оракулы.
Шлаблюка – второй ритуальный предмет – кривая козацкая сабля. Она у всех казаков зовется «казачьей маткой». Шаблюка наделялась всеми магическими и ритуальными свойствами, что и рыцарский меч-мощевик (с мощами святого в рукояти). На шаблюке клялись, по виду клинка гадали на судьбу. Считалось, что потемневшая сабля – предвестник смерти хозяина. На саблях творили заговоры – обереги от пули, меча и нечаянной смерти. Считалось, что воинская доблесть, существующая как духовная субстанция, находится в сабле и передается от одного владельца к другому. Саблю, в средневековье, никогда не покупали. Она либо дарилась, либо доставалась в бою.
Если воин погибал, не оставляя потомства, саблю хоронили вместе с ним, переломив клинок. Сабли лежат во всех курганах, где покоятся запорожцы. Часто курганы очень древние и запорожцев туда только «подхоранивали», считая, что курганы скрывают домовины (гробы) предков, и герои, таким образом, приобщаются к народу своему, что не лишено исторического основания.
Кобза. Третий ритуальный предмет. Настоящий истинный «козак -лыцарь» обязан быть поэтом или, во-всяком случае, должен владеть кобзой или бандурой – необходимым инструментом для духовного подкрепления. Каждый запорожец хранил в памяти целый набор «дум» – поэтических сказаний, где запечатлевались исторические события, или какие-то истории, несшие морально-этическую функцию.
Запорожцы, для всей массы «козачества», были людьми особыми, избранными, носителями не только всех рыцарских доблестей, но и особого духа православной жертвенности. И надо сказать, что эту славу запорожцы достойно несли столетиями. Гениальный Николай Васильевич Гоголь, ведший свою родословную от запорожцев, вероятно, очень многое знал о них, по семейным преданиям. Так создавая, потрясающий образ Тараса Бульбы, он совершенно безошибочно и с полным знанием предмета, дает ему имя Тарас – самоназвание печенегов, Печенег. А Бульба – не родовая фамилия, а боевое сичивое «призвище» – круглый, цельный, гармоничный,(лат.) бульбой называлась и ударная часть булавы, ( от того же корня) у донских казаков – калдаш (тюркс).
Однако, вероятно имелась в биографии Бульбы некая «запятая», поскольку он не сичевик , а гнездюк – зимовчанин. Он жил в своем имении, а не в Сичи. Может быть, когда-то запорожец Бульба нарушил обет безбрачия, или как говорили «козаки»: «скакнул в гречку», поэтому оказался принужден оставить «запорожске товарицство» ради воспитания сыновей. Вернуться в Сичь он мог только со взрослыми сынами-воинами, в случае войны, и только этим «прикрыть» свой малый грех. Грехами малыми считались те, кои можно исправить, в отличие от грехов не прощенных, среди них самым тяжким считали грех измены, предательства. В первую очередь – веры.
Для всего степного населения, запорожцы виделись людьми особыми, добровольно находящимися между жизнью и смертью, между миром земным реальным и миром потусторонним, загробным. Поэтому не зря кузнец Вакула идет к запорожцу Пацюку спросить совета, как продать душу «самому», то-есть, черту. И здесь у Гоголя все многозначно и не случайно, начиная с прозвища этого запорожца «пасюк» – крыса, существо живущее и в этом мире, и в подземном. Вероятно, легко спускающееся в ад, откуда приносит «казнь египетскую» – чуму. Вакула не ошибается. Пацюк именно таков, каким его ожидал увидеть кузнец. Потому он и застывает с раскрытым ртом и волосы у него шевелятся под шапкою…. Правда, мы, по невежеству своему, думаем, что Вакулу потрясли галушки, что сами вертелись в сметане и скакали в открытый рот Пацюка. Нет! Этому бы Вакула только «подывывсь!» – удивился. А он испугался! Чего? Да того, что запорожец, не просто в пост, а в Сочельник! когда все православные, вообще, ничего не едят, жрет сметану! То-есть, Пацюк греха не боится! И с «самим», безусловно, знается! Потому он и видит то, что недоступно Вакуле – черта за его спиною, в мешке!
Запорожцы проживали на днепровских островах в постоянной боевой готовности. Польские иезуиты не спускали глаз с этого нового мощного явления в среде «схизматов» – отступников, от истинной, по их пониманию, католической, веры. Именно они стимулировали польское правительство на две очень важные, законодательно утвержденные, акции. Запорожцы, первыми, из не поляков, получили дворянство (шляхетство). Соответственно, за постоянную воинскую готовность.
Для того, чтобы быть «исправными», казаки-запорожцы, гнездюки, получили право на землю, то есть хутора. Хутор, в классическом первоначальном смысле, это поселение одной казачьей семьи, с принадлежащими ей землями, угодьями и крепостными крестьянами. Эти крепостные поступали к казакам разными путями. Дарились или получались за службу из Речи Посполитой, (ей тогда принадлежали Карпаты и Белоруссия), приводились из походов или покупались. С Карпат в огромном количестве выводились славяне-землепашцы, и из отбитых полонов ясыры – пленные.
За очень короткий срок, запорожцы превратились в землевладельцев, а население причерноморских степей стало, преимущественно, славянским. Однако, расчет на то, что переселившиеся из Сичи, запорожцы станут верноподданными польскими подданными не оправдался. Сичь не обезлюдела, а, расселившиеся по хуторам, степные лыцари – козаки, рыцарского духа не утратили. В их жизни произошло только одно изменение: они стали жениться и передавать своим детям права на землю и на службу. При малейшей тревоге или соблюдая очередь на службу, они бросали все и собирались в Сичи в мощнейшее профессиональное войско.
Очень скоро запорожцы-сичевики превратились в род кадрированного подразделения, какое, мгновенно, по тревоге разворачивалось в армию, пополняясь за счет остального казачества и подкрепляясь сердюками (род гвардии) из козацких слобод и дейнеками – крестьянами-пехотинцами. Последних «давали», отсюда и название, крестьянские общины. (См. Прим.)
