Вновь пью кофе вприкуску с молочным шоколадом.
Мирослава замолкает, откидываясь на спинку кресла, вглядываясь вновь за окно заведения. Проходит несколько минут, прежде чем мы вновь начинаем разговор.
— Не поддавайся этим снам, Кира, — словно умоляет девушка, хватая мою руку и крепко сжимая.
— Это всего лишь сны, Мира, — хмурюсь, недоумённо разглядывая наши сцепленные руки. — Я привыкла жить в реальности, а не мире иллюзий и сновидений.
Выныривая из воспоминаний, возвращаюсь мыслями к ноутбуку сестры, её письму для меня и подарку в виде кольца. Мира знала, что смерть ходит за ней попятам, ведь не стала бы в ином случае писать…предсмертную записку. Люди, не знающие о своём скором конце, не пишут подобных писем, и не оставляют прощальных подарков. Но, если углубляться ещё дальше, то двойняшка начала больше меняться года три назад. Тогда никаких странных событий не случалось с ней, а может, она просто от меня что-то скрыла.
И всё сводилось к одному…
— Она знала, что умрёт, — выдавливаю тихо вслух, вцепившись в рядом стоящий шкаф, едва ноги подкосились.
Смогла бы я ей помочь? Нет.
Но теперь страшило иное.
«Сколько времени отмерено мне? Насколько, изменюсь Я?».
Погрузившись глубоко в себя, пропускаю момент приближения Гретосс, вскоре оказываясь вжата в крепкое разгорячённое тело. Точно зверь, мужчина сдавливает тело двумя руками, наклоняется и вдыхает жадно мой запах, уткнувшись в район шеи. Скорее машинально кладу ладони на стальные плечи, обтянутые тонкой футболкой, пытаясь получить немного свободы, но мои действия бесполезны. Карим делает рванные вдохи, словно не в силах мной надышаться, и…это пугает.
— Эй! — аккуратно даю о себе знать, в ответ заслужив тихое недовольное рычание.
Вспоминаю истинную сущность мужчины, тут же каменея в ужасе.
«Какая-то извращённая сказка про Красную шапочку. Но не хотела бы я оказаться ужином волка».
— Мне больно, — шиплю, едва пальцы сильнее впиваются в кожу.
Хватка чуть ослабевает, но буквально секунда, и я сижу на тумбе с широко разведёнными ногами, между которыми вольготно устроился оборотень, и его каменный член в штанах недвусмысленно трётся о моё лоно. Радует, что я в трикотажных брюках, хотя это слабая защита.
Мне удаётся резко поддаться корпусом назад, отчего ударяюсь спиной в стену, а ладонью упираюсь в разгорячённую мужскую грудь, радуясь хоть такому небольшому расстоянию между нами.
— Что ты делаешь? — нервно спрашиваю, в следующий момент замирая, так как смотрят на меня уже звериные глаза, налитые золотом.
— Собираюсь тебя пометить, — низко, с порыкивающими звуками, отвечает Гретосс, проводя двумя ладонями по бёдрам, а после впивается в ягодицы и резко дёргает на себя, отчего со сдавленным стоном врезаюсь в крепкую грудь.
— П-пометить? — хмурюсь, начиная больше паниковать.
Без понятия, какой смысл мужчина вкладывает в данное значение, но очень сомневаюсь, что мне это понравится.
— Всеми возможными способами. Тебя никто у меня не заберёт, — яростно рычит, а я впадаю в ужас.
Не жажду знать, какими способами меня собрались «помечать», мне бы сбежать отсюда, хотя бы в другую комнату от оборотня, там хоть дышать смогу легче. Но я слаба перед Гретосс, и моё сопротивление для него всего лишь писк зашуганной мышки.
Мужчина отстраняется буквально на мгновение, сдёргивая одним движением с меня брюки вместе с трусиками, и я вновь оказываюсь в стальных объятиях. Луплю кулаками по каменным плечам, Карим будто не замечает. По началу. Но потом моё сопротивление ему надоедает. Грозный предупреждающий рык, и мужчина грубо впивается поцелуем в район между шеей и плечом, и меня резко накрывает волной возбуждения. Как по щелчку. Пальцами впиваюсь в спину, уже притягивая к себе оборотня, и заслуживаю удовлетворённый рык.
Остатки здравого смысла пытаются осознать, почему одно касание к одной конкретной области моего тела так воздействует на меня, ведь замечаю это не первый раз, но мысли выветриваются все разом, едва Карим вгоняет в меня твёрдый большой член, вырывая из груди громкий вскрик.
Какой бороться!
Кажется, я имя собственное забыла, чувствуя себя, как один сплошной оголённый нерв.
Гретосс весьма ощутимо целует район плеча, даже причиняя боль, которая тонет в волнах экстаза. Откидываю голову назад, прикрывая глаза, и только громко толи стону, толи вскрикиваю от каждого толчка мужчины.
Секс грубый… Звериный. И оказывается…, мне это нравится. В прошлый раз Гретосс явно сдерживал себя, не желая пугать своей…страстностью. Но отчего-то мелькает в мыслях:
«Это не предел».
Оборотень дёргает за бёдра ближе к себе, ускоряя темп, вдалбливаясь в меня быстрее, грубее, яростнее…
— Карим! — рвано вскрикиваю, цепляясь за каменные плечи и спину, оставляя отметины от ногтей.
Мужчина вновь громко рыкнул, вбивая в меня член до самого основания в последний раз, и набрасываясь на губы в поглощающем поцелуе с привкусом металла, глотая моё дыхание и громкий крик, от накатившей волны разрывного оргазма. Чувствую, как горячая струя семени бьёт по стенкам влагалища, и моё тело вздрагивает вновь. Меж тем, мужской язык вовсю хозяйничает в моём рту, практически насилуя, порабощая…
— Сладкая девочка, — довольно порыкивает, слегка отстраняясь.
Приоткрыв глаза, различаю словно сквозь туман, удовлетворённую улыбку с удлинёнными клыками. Мужчина проводит порочно языком по губам, слизывая остатки крови. Не будь я в таком амёбном состоянии, испугалась бы, но сейчас вновь закрываю глаза, ощущая огромный упадок сил.
Не выходя из меня, Гретосс прижимает к себе, удерживая за спину и бёдра, стаскивает с тумбы, куда-то уверенно утаскивая.
«Плевать. Я и пальцем пошевелить не могу».
Прихожу в себя в горизонтальном положении, лёжа на мягкой кровати, но…
Стоит Кариму лечь рядом, как он тут же переворачивает меня на бок, поднимает ногу, закидывая себе на бедро, и вновь вонзается твёрдым членом в самую глубину моего естества.
Я сгораю в нашем совместном безумии, и, когда после очередной разрядки кажется, что сил не осталось, Гретосс находит способ переубедить.
За окном пробиваются солнечные лучи, а я скачу на Кариме, как заправская шлюха, руководимая его руками, сдавливающими талию. Цепляюсь за твёрдые плечи, ища опоры, но руки скользят от пота. Соски груди настолько чувствительны, что даже слегка касаясь мужской груди без единого волоска, пускают по телу ток.
— Укуси меня! — сквозь шум в ушах, слышу беспрекословный приказ, отданный низким рокочущим голосом.
— А? — сдавленно выдыхаю, приоткрывая глаза.
Вновь недовольный рык.
Гретосс кладёт ладонь на мой затылок, и сам опускает голову так, что мои губы оказываются напротив мышцы рядом с ключицей, находящейся между шеей и плечом.
— Давай, Кира. Вонзи свои зубки, — искушающе хрипло приказывает, а я теряюсь. — Большой наглый волк соблазнил тебя, подчинил своей воле. Ты же хочешь отомстить.
Понимала — это манипуляция. Я бы ни за что не стала это делать, но сейчас, что-то перемкнуло во мне. Особенно слова Карима про «подчинение» ударили по сознанию, заполняя разум красной пеленой, и я…
Укусила.
Вонзаясь, что есть сил, слыша только громкое удовлетворённое рычание зверя, и вместе с тем, словно…ещё больше возбудилась сама. Ощутив привкус крови во рту, не испугалась, а жадно сделала маленький глоток, вместе с этим получая яркий оргазм, едва Гретосс сделал последнее движение, вскоре крепко прижимая к себе и падая на кровать, утаскивая за собой.
Мы оба тяжело дышали, а я, кажется, вовсе задыхалась от запаха мужчины, слизывая остатки крови с раны и уткнувшись губами в укус. Учитывая, что оборотень лежал на спине, а я на его груди, то доступ у меня был более, чем прекрасный.
— Вот теперь всё по закону, — довольно проурчал волк, всё наглаживая меня по попе.
Я хотела многое спросить, но силы, как по щелчку, исчезли, и я медленно впадала в сладкую сонную негу, чувствуя, как мужчина аккуратно укладывает меня себе под бок, что-то нашёптывая на неизвестном мне языке…
