— Ты можешь заглянуть в мои мысли и проверить, реален ли он?

Киллот заколебался, потом слегка улыбнулся.

— Я могу попробовать. — Он протянул руки и поднял их к ее лицу, обратив ладони к ней. В основании его ладоней и запястий выделялись элмисы — темные чувствительные пятна, похожие на густые веснушки, позволявшие ему читать мысли и ощущать их. — Подумай об этом Цикори.

Это не потребовало от него никакого внимания. Перед глазами снова возникло лицо Цикори, яркое и живое. Эти великолепные выразительные темно-зеленые глаза. Его добрый голос. То, как он изучал ее. На ее губах заиграла улыбка. О, если бы он мог быть настоящим, — она прикусила язык.

Киллот отступил назад. Его брови остались изборожденными, а глаза стали немного печальнее.

— Я не могу сказать, Рея, — тихо произнес он. — Прости. Это не моя компетенция. Он определенно… яркий. Твое восприятие его ясно.

— Это что-то значит, не так ли? — Надежда и страх зашевелились в ее нутре.

— Если он действительно находится в другом мире, отделенном от нашего, а не в одном из миров, куда мы должны попасть, то найти его будет непросто. Сложно найти даже его нить. Но если он — твое творение, то и он будет похож на него, потому что у тебя такое ясное воображение. Я никогда не знал никого, кто мог бы делать наброски и рисовать с таким реализмом, используя только внутренние ориентиры. Твоя память на образы и способность видеть закономерности просто поразительны.

Она покачала головой, на глаза навернулись слезы.

— Это все ерунда. Закономерности — это просто. Все — простые формы, если разобраться. А ты так четко представляешь мне эти образы, что, конечно же…

— Это дар, Банни. Хотя ты, возможно, не видишь в нем особой ценности, это дар. И твой разум богат возможностями.

— Как мне узнать, настоящий он или нет?

— Не знаю. Если ты скажешь мне, что использовалось в этом заклинании, я смогу найти нужные компоненты. Есть много тех, кто обязан мне или хотел бы, чтобы я был у них в долгу. Возможно, мы могли бы воссоздать его хотя бы с одним, а может, и с двумя другими участниками, чтобы убедиться, что все прошло без тех же проблем.

— Это была чаша из темного стекла. На ней были метки.

Он еще раз жестом указал на нее.

— Ты позволишь мне посмотреть?

Она с готовностью кивнула. Он мог получить доступ к любым ее воспоминаниям, мыслям или ментальным связям, если это означало, что есть шанс узнать правду о Цикори.

Он повторил те же движения, затем попросил ее подумать о предметах. На этот раз она почувствовала давление его разума на свой. Легкое поглаживание и надавливание, которое то становилось немного неприятным, то проходило.

Его пальцы коснулись ее щеки. Он откинулся назад.

— Ну, это немного сложнее.

Она открыла глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Саланка не говорила, как и где она нашла эти предметы? — Киллот провел пальцами по ладоням, затем хрустнул костяшками. Его ониксовые глаза сверкнули любопытством.

— Нет. И она не очень любит, когда на нее давят, рассказывая, где она находит подобные предметы.

— Очаровательно.

— Она также сказала, что это единственный экземпляр.

— Ну, в этом она не права. Возможно, я действительно знаю, куда идти.

— Сколько мне будет стоить нанять тебя?

Он усмехнулся, бросив на нее косой взгляд.

— Ты даже не надеялась позволить себе меня, Банни. Но, к счастью для тебя, ты мне нравишься, и я у тебя в большом долгу. Считай это услугой между друзьями.

Она опустила взгляд на свои руки. Хотя за последние недели она, конечно, помогла ему немало, это было далеко не равноценно. Если бы ей не нужно было знать, существует ли Цикори и так ли ему нужна помощь, она бы отказалась от этого предложения. Но пока она была готова подыграть этой маленькой лжи.

— Мне понадобится время, чтобы достать их. Может, несколько недель. Трудно сказать. И я бы не советовал тебе снова отправляться в это путешествие, пока не пройдет хотя бы один цикл полной луны. Пейте много воды. Но это не поможет вам определить, реален он или нет, пока он не даст вам что-то, что вы сможете проверить. Например, место, где вы можете его найти. Но сон это или нет, если ты сосредоточишься на нем во время медитации, между вами может возникнуть достаточно сильная связь и достаточно остатков, чтобы ты смог его найти.

— Саланка сказала, что мы можем сделать это только с чашей и флаконом.

Он пожал плечами.

— Ну, ее цель была в том, чтобы посадить Тиеро на мель и расположить к себе, а затем обеспечить тебе возможность наблюдать. То, как она с этим справилась, теоретически позволило бы вам примерно определить, где находится этот источник или раствор. То, что я собираюсь сделать, не приведет вас к этому. Все, что я сделаю, — это сыграю на той связи, которая установилась между вами двумя. Если таковая существует. Слабость в том, что если это ваше воображение создало этого Цикори, то вы все равно можете его найти.

— Все, что мне нужно сделать, — это думать о нем?

— Думай о нем. Используй имя, о котором вы с ним договорились. Поговорите с ним мысленно. На самом деле ты не телепат, но твои мысли все равно имеют вес. Я могу что-то почувствовать.

— Но не настолько, чтобы понять, настоящий ли он. — Она обняла себя за плечи. — Я так разрываюсь между тем, чтобы поверить в его реальность. Если он настоящий, то ему грозит страшная опасность. А если нет…

Киллот слегка улыбнулся.

— Любовь — сложная штука, Банни.

Ее щеки запылали.

— Я не люблю его. Я даже не знаю его. Возможно, он даже не… — Она закрыла глаза. О, Полф. Перед ее мысленным взором возникло лицо Цикори. Ее сердце заколотилось от волнения.

— Ты, Авдаумы. — Он хихикнул. — Да, ты можешь полюбить его. Любовь не требует времени. Ты просто не знаешь, безопасно ли любить его. Это та часть, которая действительно требует времени. И у меня нет для вас ответов на этот вопрос. Реален он или нет, безопасен или нет, то, что ты чувствуешь, — это то, что ты чувствуешь. И это будет меняться. Если вам повезет, эта любовь расцветет и превратится в нечто более богатое, глубокое, покрытое шрамами и прекрасное.

— Обязательно ли она должна быть со шрамами?

— Всякая любовь рано или поздно заканчивается.

Забавно, как просто он это сказал. Как будто это было самой естественной вещью в мире, а не как будто она была каким-то непутевым ребенком, грезящим нелепыми капризами.

— Спасибо. — Она заправила волосы за ухо. — Ты не знаешь, есть ли какой-нибудь вред от того, что мы это сделаем?

— Само заклинание вызывает стресс для ума и тела всех участников, но не смертельный, — ответил он. — Если за пузырек и чашу не придется платить дополнительную цену, то главным для того, кто это делает, будет усиление кошмаров и ужаса. Но не исключено, что тот, кто решил инициировать это, полагал, что он уже достиг худшего из того, что может быть, что тоже возможно. В общем, отнюдь не худший вариант.

— Так почему же это запрещено?

— Иногда подобные заклинания запрещены из-за кумулятивного вреда, который они наносят, если используются в быстрой последовательности. Что примечательно, так это то, что если это было на самом деле, значит, ты добилась успеха с первой попытки.

— Это необычно?

Он кивнул.

— Если речь идет о связи с Отделенным Миром, то да. Исключительно. То, что твои друзья не смогли заземлиться или собрать больше информации, неудивительно. В первый раз такое случается гораздо чаще. И с каждым разом, когда используется это специфическое заклинание, цена возрастает. Поэтому, когда мы будем делать это снова, кто-то другой должен стать инициатором и понести расходы. Если выяснится, что это реальность, то следующий вопрос — почему вам удалось так быстро и четко связаться с этим человеком. Ведь это тоже не происходит без причины. Если только ты не обманываешь меня и не являешься втайне могущественной колдуньей.

Смех был не таким сильным, но столь же желанным. Она покачала головой.