— Мне все это кажется непонятным. Судя по тому, что ты говоришь, скорее всего, это нечто, созданное мной.
— На твоем месте, Банни, я бы не позволил этому помешать мне питать мечту. Она дает тебе надежду. Возможно, что-то, к чему можно стремиться. Бывают и более странные вещи, чем это. Давай пока не будем сбрасывать Цикори со счетов. — Он пожал плечами. — И если окажется, что наги вторглись в один из миров и посылают психические атаки, это то, с чем нужно разобраться как можно скорее.
— Мне будет нелегко забыть его, несмотря ни на что. — Она вздохнула, затем передала ему приобретенные эскизы. — Я подготовлю следующую партию на следующей неделе.
— Отлично. — Затем он положил на крыльцо небольшой мешочек. Скорее всего, в нем было не менее семи серебряных монет. Возможно, и больше.
Она подняла его и поднесла к лицу.
— И, Киллот, я знаю, что ты пришел сюда, потому что хочешь узнать больше о Саланке и позаботиться о том, чтобы у нее были хорошие дни. Но ты не обязан покупать у меня иллюстрации.
Он насмешливо хмыкнул, спрятал рисунки под мышку, а затем перепрыгнул на лестницу.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, Авдаум. Ты такая недоверчивая. — Он прочистил горло. — Конечно, если ты случайно узнаешь о чем-то, что может понадобиться любому Нейебу поблизости, чтобы сделать его день лучше…
— Ты имеешь в виду Саланку.
— Возможно. Но мне было бы полезно узнать, какой чай предпочитаете?
— Розы магнолии, лаванда и груша с белым чаем — вот ее любимые сорта.
— Ах! — Он ударил себя по лбу. — Ты понимаешь, как это идеально? У меня и так слишком много груши с белым чаем. — Он открыл пакет, лежащий у него на боку, достал небольшой сверток и положил его.
— Знаешь, в конце концов, Саланка начнет подозревать, что банка с чаем у нее никогда не заканчивается.
— Сомневаюсь. Ты хороший друг. Ты ведь занимаешься закупками, не так ли?
— Да.
— Ну так продолжай класть туда. Ей не обязательно знать, что это я. Лучше пусть не знает, правда. Просто посмотри, есть ли способы скрасить ее день.
Она откинулась назад, опираясь локтем на дощатое крыльцо.
— Знаешь, для убийцы ты необычайно заботлив.
— Ты не знаешь многих убийц, Банни. Уверяю тебя, большинство из нас такие. В следующий раз я принесу еще немного сушеных тыквенных ломтиков. — Он начал спускаться, потом остановился, выражение его лица стало мрачным. — И, пожалуйста… — Он положил руку на ее руку. — Если что-то пойдет не так — если Саланку заберут — сразу же позови меня. — Он сунул ей в карман несколько духовных камней. — Все, что тебе нужно сделать, — это взять их в руки и крепко подумать о моем имени. Они призовут меня.
Она положила руку в карман. Эти камни были ценными и имели множество применений. Его щедрость успокаивала ее дух.
— Мы больше не будем двигаться, пока все не вылечится. Не думаю, что у кого-то из нас остались силы. Но если Тиеро или Саланка впадут в кому… — Она тяжело сглотнула, не желая даже представлять себе это. Было достаточно тяжело смотреть, как они мучаются в кошмарах. — Если они впадут, мы отправимся в Дохахти.
— Там хорошие люди, — признал Киллот, — но все же пришли за мной. Я смогу как-то помочь. Я уверен в этом. Даже если это будет крылатый. Я помогу тебе и с ним. Чикафул? Ты так его называла.
Тиеро был бы очень раздосадован, если бы Киллот когда-нибудь назвал его Чикафул. — Ты имеешь в виду Чикади. Наверное, лучше называть его настоящим именем — Тиеро.
Он щелкнул пальцами.
— Да. Если Чикади падет, тогда вызывай меня. Я буду здесь в течение дня.
Внизу послышались шаги. Глубокий, но грубоватый мужской голос позвал.
— Ты закончил со своим важным побочным заданием, которое займет не более пяти минут?
Киллот насмешливо хмыкнул, опираясь локтем на перекладины лестницы.
— Вавтрианы такие нетерпеливые. Должно быть, это от умения менять форму. Они забывают, как работает время.
— Киллот.
Рея слегка улыбнулась. Она не знала, кто такой Вавтриан, и видела его всего пару раз. Все, что она знала, — это то, что Киллоту нравилось мучить его. Она наполовину ожидала, что он будет спускаться с мучительно медленной скоростью.
— Увидимся позже, Киллот. — Она наклонилась вперед, мельком взглянув на черные сапоги перевертыша. — Прости за задержку, Вавтриан.
— Мне не нужны извинения, — ответил он. — Я хочу уйти.
Киллот соскользнул с лестницы. Приземлившись, он повернулся лицом к своему другу.
— Хочешь обняться?
— Нет. — Он начал уходить.
— Что ты знаешь о нагах? — Киллот последовал за ним.
— Наги? Зачем тебе знать о нагах?
— Знаешь, если они попросят тебя стать арбитром7, ты не сможешь так угрюмо отвечать на обычные вопросы.
Рея вернулась в относительный покой в домике на дереве. Здесь все еще воняло потом и адреналином, но запах ослабел. Утро принесет новые возможности. Может быть, даже ответы.
5. Наброски и Библиотеки
Обычно Рея ложилась спать, как только Тиеро и Саланка укладывались и она заканчивала свои дела с Киллотом, если он заходил в гости. Но сегодня ее мысли никак не хотели успокаиваться. Она снова подметала пол, работала над медицинскими диаграммами и размышляла над словами Киллота. В голове мелькали воспоминания о Цикори — его лицо, глаза, голос. Что лучше — верить в то, что он настоящий и попал в беду, или выдуманный и прекрасный.
Она совсем не спала, и попытки медитировать приводили лишь к темноте. Никакого отклика. Ни голоса. Никакого влечения. Ничего, кроме круговорота собственных мыслей.
Никакого Цикори.
Ничего, кроме воспоминаний о нем.
Наступила середина утра, когда Тиеро и Саланка зашевелились. Тиеро двигался скованно, опираясь на правую сторону. Он принял чай, пробормотав слова благодарности, и вышел пить его на крыльцо, повернувшись лицом к востоку, несмотря на то что сквозь густую зеленую листву и постоянно колышущиеся ветви высоченных дубов и внушительных изб почти ничего не было видно на восходе.
Саланка просто держала чай и сидела, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди, молча глядя в кружку. Время от времени она издавала вздрагивающий вздох. Ее хватка на кружке оставалась судорожно сжатой больше часа.
Что снилось им в таком состоянии? Были ли сны Саланки хуже, чем обычно, из-за заклинания или это просто неумолимость этих атак?
Рея закончила работу над одним из последних эскизов, и скрежет карандаша по бумаге иногда становился очень громким. Ни Саланка, ни Тиеро не обращали на это внимания, но она все равно старалась смягчать штрихи. Даже птичьи песни за окном были приглушенными, словно воробьи, крапивники и малиновки понимали, что сегодня усталый день.
Усталый, но насыщенный день. Ей нужно было доставить эскизы Хотаха, а это означало, что придется идти пешком в Дохахти. По крайней мере, день был хороший, ясный для путешествия. Заодно она купит кое-какие припасы.
Тиеро вошел с крыльца, его большие орлиные крылья были сложены на спине. Он не спеша расчесал волосы и уложил их так, чтобы не было видно спиленных рогов и чтобы он не был похож на «предвестника судьбы», как он любил выражаться.
— Головная боль прошла сегодня утром? — спросила она, оторвавшись от своих набросков.
Он поднял плечо, взял квадратный синий чайник и наполнил его водой из кувшина.
— Достаточно. Ночные кошмары не помогают.
На мгновение ему показалось, что перед его лицом возникла вспышка фиолетового света.
Он покачал головой, затем ущипнул себя за переносицу. — Пока кошмары не кончатся, это довольно спорно.
— Если хочешь, я могу выжать еще немного сока из ягод сульны?
— Нет. Я в порядке.
— Он лжет. — Саланка встала. — Становится хуже. Не только для него. Для всех.
Он поставил чайник на маленькую плиту.
— Сал…
— Зачем врать об этом? Через месяц мы, скорее всего, будем парализованными. На самом деле, скорее всего, мертвы. Парализация наступит раньше.
