В своих взглядах на природу комического Белинский исходит из гегелевских представлений, но постепенно на их базе создает новую теорию.
Белинский исходил из распространенного в немецких эстетиках противопоставления комического трагическому. Такое противопоставление он делает в статье «Горе от ума» (1840) [61]. «Как величие и грандиозность составляет величие трагедии, так смешное составляет характер комедии» [62], – говорит он. В статье о разделении поэзии на роды и виды это противопоставление воспроизводится последовательно. Такое противопоставление не предопределяет, однако, определения сущности комизма как такового. Определение комического, которое дает Белинский, восходит к уже имевшимся определениям, но не повторяет их буквально. «Давно уже решено,– пишет он,– что основание смешного есть несообразность, противоречие идеи с формою или формы с идеею». Белинский не выдает эту мысль за свою, но он ее принимает. Это определение мы находим в одной из ранних статей Белинского («О критике и литературных мнениях „Московского Наблюдателя“» 1836) [63], но он повторяет ее и позже. Комическое определяется как «противоречие явления с собственной его сущностью или идеи с формою». Но такая абстрактная формулировка сменяется формулировкой уже иного характера. Основное противоречие определяется теперь не как противоречие между формой и содержанием, а иначе. В статье «Русская литература в 1842 году» он пишет: «Смешное комедии вытекает из беспрестанного противоречия с законами высшей разумной действительности» [64]. Здесь гегелевская терминология, но мысль не гегелевская. «Разумная действительность» здесь отрицается, притом отрицается средствами комедии. Сходно он выражается в статье «Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя „Мертвые души“» [65]. Юмор «Мертвых душ» состоит «в противоречии общественных форм русской жизни с ее глубоким субстанциональным началом» [66]. «Противоречие», «разумная действительность», «субстанциональное начало» – все это гегелевские термины, но наполняются они новым содержанием.
Теория нужна Белинскому не как самоцель. «Важность теоретических вопросов зависит от их отношения к действительности» [67]. Свое определение он применяет, например, в полемике против Шевырева и его статьи о «Миргороде» Гоголя. Шевырев утверждал, что «безвредная бессмыслица – вот стихия комического, вот истинно смешное» [68]. Этому тезису он противопоставляет свою теорию, иллюстрируя ее на примере повести о ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем и комедии «Горе от ума» [69]. «Комедия изображает отрицательную сторону жизни, призрачную деятельность»[70]. Так, в повести Гоголя это противоречие «обнаруживается в призрачности, конечности и ограниченности», в комедии Грибоедова оно представляется как «противоречие поступков человека с его убеждениями». Можно сказать, что Белинский первый, кто в абстрактные формулировки философских эстетик вдыхает жизнь. «Низменное» для него не просто противопоставление трагическому, идейному или возвышенному в философском смысле этого слова. Низменное – это прежде всего низменность русской жизни, тех сторон ее, которые были изобличены и осмеяны Гоголем и Грибоедовым. Так абстрактная философия находит свое применение к реальной общественной жизни и к общественной борьбе.
В идеалистических немецких теориях мы могли наблюдать некоторое отрицательное и даже презрительное отношение к комическому как к чему-то низменному по сравнению с возвышенным и трагическим. Белинский же, наоборот, признает преимущественное значение именно комических жанров, а не возвышенных. В статье «Русская литература в 1843 году» Белинский отказывается признавать трагедию как наиболее совершенный вид литературного творчества [71]. Взгляд на Гоголя как на писателя, который якобы оскорбляет идеалы, есть взгляд «толпы», т.е. людей невежественных. Преимущественное значение имеет именно комедия. «Комедия – цвет цивилизации, плод развившейся общественности» [72]. Она не попирает, а наоборот – открывает и утверждает нравственные законы. Трагическая борьба вызывает ужас, сострадание или чувство гордости за героя; комическая борьба вызывает только смех. «Однако же, как будто в этом смехе слышится не одна веселость, но и мщение за униженное человеческое достоинство, и, таким образом, другим путем, нежели в трагедии, но опять-таки открывается торжество нравственного закона» [73]. Понимание истинной комедии недоступно «толпе». Под толпой Белинский понимал не разночинцев или мастеровых, посещающих театр, а совокупность невежественных людей, к какой бы социальной категории они ни принадлежали. Понимание комического требует известной подготовки: «Комизм, юмор, ирония – не всем доступны, и все, что возбуждает смех, обыкновенно считается у большинства ниже того, что возбуждает восторг возвышенный» [74]. Такое недопонимание комического и переоценка «возвышенного» есть результат некоторой недоразвитости. «Идеальное трагическое открывается юному чувству непосредственно и сразу; идеальное комическое дается только развитому и образованному чувству человека, знающего жизнь не по одним восторженным мечтаниям и не понаслышке» [75]. Таких высказываний у Белинского немало. «Юмор доступен только глубокому и сильно развитому духу» [76], – говорит он по поводу непонимания «Мертвых душ». «Чтобы понимать комическое, надо стоять на высокой степени образованности» [77]. «Постижение комического – вершина эстетического образования» [78].
Если превознесение возвышенного отражает литературные тенденции романтизма, каким он развился в Германии, то утверждение преимущественного значения комического, какое мы видим у Белинского, отражает борьбу за реалистическую литературу и ее роль в общественно-политической борьбе. Здесь комедии принадлежит ведущая роль.
Такое значение признается, однако, не за всякой комедией, а только за высокохудожественной. Художественность есть первое и основное требование, предъявляемое писателю. В статье «Русский писатель в Петербурге» Белинский беспощадно громит комические спектакли театрального сезона [79]. «Тут нет ни лиц, ни образов, ни характеров, ни веселости, ни правдоподобия, ни смыслу»,– пишет он о спектакле «Современное бородолюбие» [80]. Этот перечень интересен тем, что он показывает, какие требования Белинский предъявлял к художественной комедии: в ней должны быть определенные лица, образы, должны иметься комические положения, она должна быть веселой и остроумной, она должна быть правдоподобной и осмысленной. Особое значение Белинский придает правдолюбию, т.е. правдивости и соответствию жизни. Белинский не признает никаких преувеличений, никакого окарикатуривания. «Элементы комического скрываются в действительности так, как она есть, а не в карикатурах, не в преувеличении» [81]. Совершенство искусства Гоголя состоит в полной естественности. «Гоголь творит верно природе… Верность натуре в творениях Гоголя вытекает из его великой творческой силы, знаменует в нем великое проникновение в сущность жизни, верный такт, всеобъемлющее чувство действительности» [82].
