Мужчина быстро прошелся по дому, заглянул в комнаты. Все было почти так же, как и всегда. Исчезли только некоторые милые детали и мелочи. А так все та же красивая старинная мебель, хрустальные люстры, тяжелые портьеры, ковры. Всю эту обстановку они с женой бережно и по крупицам собирали годами.

Из столовой он вышел на террасу и подошел к краю. Облокотившись на перила, окинул взглядом черное озеро. Самые лучшие моменты он провел здесь, когда они с женой часами разговаривали на закате. Георгий за это очень уважал свою супругу, с ней можно было общаться на любые темы, и каждый раз это было интересно. Елена была образованной и начитанной девушкой уже когда они познакомились, и кроме того необыкновенно красивой. Она подарила ему трех детей, а еще одна беременность закончилась неудачей к большому общему сожалению.

Их дом был полон счастья и детского смеха. Георгий улыбнулся, вспомнив топот детских ножек по коридорам и забавные совместные игры. Как он катал их на себе, изображая поезд… Саша сидел у него на плечах с колокольчиком, а девочки держались за одежду сзади и изображали вагоны поезда. Он повторял «чух-чух», и вся эта смеющаяся процессия перемещалась по комнатам и коридорам первого этажа. Маша, встречая их, хихикала в кулачок, а Елена, отложив книгу, улыбалась и махала им рукой из гостиной.

Он всегда спешил домой к жене и детям, потому что только здесь отдыхал душой. Эту усадьбу он построил для них. Когда его друг Аркадий взялся за проектирование, то они часами стояли над обрывом, обсуждая, как лучше расположить дом. В итоге архитектор предложил устроить нависающую террасу над озером, и это оказалось прекрасным решением. Именно здесь Георгий больше всего любил находиться. Стоя на краю и глядя на озеро сверху, казалось, что ты летишь, будто под тобой нет опоры. Это чувство свободы он любил больше всего на свете.

Георгий погладил каменные перила. Они были влажными от сырости.

– Ну что-ж, прощай – сказал он, развернулся и быстро вошел в дом, не оборачиваясь. Внизу его ждали люди во главе с управляющим Алексеем Ермолаевичем. Многие не могли сдержать слез. Никто не знал, что будет дальше. Георгий поблагодарил собравшихся и попрощался.

Отдав последние распоряжения управляющему, он вышел на крыльцо. Все последовали за ним. Возница уже продрог и поеживался. Георгий запрыгнул в экипаж, и лошади тронулись. Он обернулся, чтобы в последний раз окинуть взглядом свое фамильное гнездо, и помахал людям, стоявшим на крыльце. Они махали ему в ответ, женщины плакали.

Не в силах больше видеть эту сцену, Георгий отвернулся и поклялся себе не оборачиваться, что бы ни случилось. Нужно было догонять семью. Там впереди его ждали жена и дети. Он нес полную ответственность за них, поэтому не мог позволить себе дать слабину и тем более допустить сентиментальности.

А кто знает, может, все изменится, и они смогут вернуться? Искорка надежды на миг сверкнула и тут же погасла. Георгий прекрасно понимал, что той страны, которую они знали и к которой привыкли, уже не будет. Но он был уверен в одном – они всегда будут ее любить. А у его семьи обязательно еще будет своя новая, светлая история. И он сделает все для этого, чего бы ему это не стоило.

Год пролетел незаметно. Учеба в школе и кружок по рисованию отнимали у Ани все свободное время. Но даже в школьной суете она ни на миг не забывала про своего друга Ваню и их общий секрет. Девочка с нетерпением ждала новой встречи летом в лагере.

Пришла весна, все вокруг стало нежно-зеленым, птичий хор не смолкал ни на минуту. Казалось, сам воздух был наполнен мечтами и надеждами. В такие моменты хотелось обнять весь мир. Аня шла из школы счастливая. Она получила две пятерки сегодня – по математике и по литературе. Вот мама-то обрадуется! А еще приближалось долгожданное лето.

Аня не могла дождаться, пока родители придут с работы. Она разогрела себе поесть, успела сделать все уроки и поиграть с котом. Наконец послышался звук ключа в замке. Девочка бросилась навстречу маме с папой. Они оба работали на одной фабрике, поэтому приходили вместе.

– Мамочка, у меня по математике и литературе пятерки! – закричала Аня и бросилась обнимать маму.

– Ого, вот это ты молодец, вся в папу! – радостно воскликнул отец.

– Анечка, дай я присяду, устала – мама опустилась на табуретку и обняла дочку – умничка ты моя. А ты, Федор, уж лучше помолчал бы про свои способности к литературе, знаю я, какие у тебя пятерки были!

Отец шутя состроил обиженную гримасу, и родители рассмеялись.

За ужином мама сказала Ане, что в этом году она может поехать в один из двух лагерей. Им предложили тот же старый дом на озере или в другой, недавно построенный.

– Мамочка, на озеро конечно, у меня там… – запнулась Аня.

– Что-что там у тебя? – насторожился папа.

– Да нет, ничего, подружки у меня там, очень увидеться хочу.

– Друзья – это здорово, дочка. Значит, записываем тебя опять на озеро.

Весь вечер Аня провела в радостном волнении. Она не могла успокоиться, все представляла их встречу с Ваней. Засыпала она в этот день со счастливой улыбкой на лице.

Пришло лето и каникулы. Девочка считала дни до заезда. Наконец она попрощалась с родителями и загрузилась в автобус вместе с другими шумными и радостными детьми. Аня заняла место и быстро огляделась вокруг. Она увидела одинаковые ряды панамок, косички, веснушки, воротнички… Но только не своего друга.

Ну ладно, может, он в другом автобусе – подумала Аня.

Колонна тронулась и поехала в лагерь. Когда поднимались по мощеной булыжником дороге, дети оживились. Многие были здесь впервые и удивленно таращились на старинный особняк, который вырос перед ними как из-под земли.

Пофыркивая, автобусы остановились перед крыльцом на маленьком пятачке. Когда один из них освобождался, то сразу отъезжал, чтобы освободить место другим. Аня вышла из автобуса и посмотрела на вожатых. Галины Петровны не было. Значит, поехала в другой лагерь – подумала девочка. Новые вожатые выглядели приветливыми и веселыми, Аня облегченно вздохнула.

Детей построили в шеренги и стали делить по отрядам. Аня озиралась вокруг, крутила головой во все стороны. Из-за этого на нее строго посмотрела ее соседка – девочка с золотистыми косичками и челкой.

Вани нигде не было. Даже если он сильно изменился за год, Аня все равно бы узнала его смеющиеся голубые глаза и светло-соломенные непослушные волосы, которые часто падали на лицо, и ему приходилось все время их поправлять.

Когда дети разошлись по комнатам, у девочки еще была надежда, но вечером на ужине она растаяла без следа.

Перед отбоем на закате Аня решилась и тайком, между деревьями, добежала до ворот. Нырнула рукой в сырое отверстие под вазой и с облегчением нащупала коробку. Девочка вытащила ее и рывком открыла крышку. Железная крышка скрипнула, а под ней оказалась ее Лиза, грязная и с размазанными глазами, но такая родная и долгожданная. Цветы за год высохли и рассыпались, а листочек бумаги был невредим. На нем лишь по краям были небольшие разводы от сырости.

Аня развернула листок и чуть не расплакалась. В памяти всплыло прошлое лето и его счастливые беззаботные моменты. Куклу взять с собой она не могла и положила ее обратно в коробку.

– Лизонька, ты так и будешь хранить секрет, я к тебе еще вернусь.

Аня положила коробку на место и побежала в лагерь. В комнате она взяла тетрадный листок, разорвала его надвое и написала: «Ваня, я была в июле 1933, очень хотела встретить тебя. Приеду на следующий год. Если ты будешь здесь, то оставь мне записку у Лизы».

На другой день она улучила момент, сбегала к тайнику и положила письмо к кукле в коробку.

Так повторилось и следующим летом 1934 года. Приехав в лагерь, Аня с надеждой пробиралась к своему тайнику, но там ее ждала только кукла Лиза и прошлогодняя записка, написанная ей самой.

Аня почти перестала надеяться встретить друга. Она приехала в лагерь и в августе 1935 года. Тайник по-прежнему был пуст, там лежала только ее записка. Со временем у девочки появились новые друзья, день ее был расписан по минутам. Она смирилась с тем, что не встретит больше своего Ваню, но с теплом вспоминала о нем.