– Стой! – шиплю я на него, и он останавливается.

– Что такое?

– Не смей выходить в таком виде! – говорю я, бросая взгляд на его внушительный стояк. Если Саша опять это увидит, она либо сожрёт меня живьём, либо я со стыда сгорю.

– Не понимаю, о чём ты, крошка, – заявляет Харрис будничными голосом и уходит.

Вот же говнюк! Я резко выдыхаю и сажусь на кровать. А ещё этот говнюк только что соврал мне, глядя прямо в глаза. Сказал, что ничего не помнит, но я видела, что он лжёт. А это означает, что теперь он точно знает, что было той безумной ночью, и мои вчерашние сообщения наверняка только убедили его в том, что я на него запала. Надеюсь, Саша хотя бы не растрепала ему, что я влюблена в него с девяти лет.

Я иду в ванную. Шея всё ещё горит от поцелуев Харриса, и я обхватываю её ладонями. Под глазами тёмные круги, лицо красное, как у рака. Я хлопаю себя по щекам, тру глаза и собираю волосы в высокий пучок. Нет, так уши сильно торчат. Распускаю волосы обратно, чуть взбивая их у корней, и немного замазываю тёмные круги под глазами. Это максимум, на что я способна. Да и какая разница, как я выгляжу, Лиам всё равно уже меня видел. И не только видел. Я громко стону, пряча горящее лицо в ладонях. Это всё так неправильно и пошло. Как перестать его хотеть? Как научиться контролировать это безумное желание?

Полагаю, в случае с Лиамом Харрисом – никак.

Саммер

Вечер проходит на удивление легко и беззаботно. Я голодная, и пицца на тонком тесте, которую Лиам заказал аж целых три вида, кажется мне вкуснейшим на земле деликатесом. Мы смотрим ночное шоу с Джимми Фэллоном, обсуждаем знаменитостей и весело болтаем. Лиам с Сашей забавно переругиваются и подначивают друг друга. Мы с Харрисом общаемся и шутим, как самые настоящие друзья, несмотря на то, что было в моей комнате некоторое время назад.

Подумав об этом, я невольно задерживаю на Лиаме взгляд и вспоминаю нашу ссору про невозможность дружбы между нами. Он был прав, и сейчас я это отчётливо понимаю.

Я не могу дружить с Лиамом, потому что он слишком красив, чтобы быть просто другом.

Я не могу дружить с Лиамом, потому что меня тянет к нему со страшной силой.

Я не могу дружить с Лиамом, потому что с ним мне хочется большего.

Я не могу дружить с Лиамом, потому что влюблена в него.

Когда я просто смотрю на его губы, внутри меня вспыхивает пламя, а в моей глупой голове тут же появляются непристойные мысли и желания. Я никогда такого не испытывала, смотря на губы Сэма, а мы ведь тоже целовались.

Я отвожу взгляд от его лица и тупо смотрю на экран телевизора. Чувствую, что Лиам тоже теперь на меня смотрит, и мне так хочется пробраться в его голову и узнать, о чём он в этот момент думает. Если бы мне предложили выбрать суперспособность, я бы точно выбрала возможность читать мысли.

– Кстати, всё хотела спросить, откуда это у тебя? – спрашивает Саша Лиама, указывая на его шею. Я тут же вся покрываюсь холодным потом.

– Не помню, – пожимает плечами он. – И не мешай мне смотреть телевизор, раздражаешь.

Саша закатывает глаза, но замолкает, и я испытываю облегчение, что она от него отстала. Не верю, что Лиам ничего не помнит. Он явно издевается над нами обеими. Как вывести на чистую воду засранца?

Мы досматриваем шоу, и Лиам переключает канал на какой‑то фильм.

– О боже, я так объелась. Глупая пицца опять меня одурманила, – стонет Саша, развалившись на диване и медленно поглаживает себя по животу. – Если Эми узнает, что я ела, она меня сама сожрёт.

– Как она узнает? – спрашиваю я и беру ещё один кусок. Всё‑таки хорошо, что я не пошла в модели, а то мучилась бы сейчас с такой же Эми.

– Унюхает «Пепперони», она прямо как собака! Ну или поставит меня на весы.

– Твоя Эми такая зануда, как ты её терпишь? – Лиам тоже засовывает в рот целый кусок и от удовольствия закатывает глаза. – Ты и так тощая, – бормочет он с набитым ртом. – Она просто завидует вам, потому что вы можете есть всё и не толстеть, а её наверняка разносит от каждой съеденной конфетки, которую потом приходится часами отрабатывать в зале. Или у неё недотрах. Она так на меня смотрела сегодня, как будто хотела наброситься и сожрать.

– Ты настоящий идиот. – Саша кидает в него подушку, но он ловко ловит её одной рукой. – Мы не можем есть всё и не толстеть, мы люди, а не роботы, Лиам! И у Эми, вообще‑то, есть муж, а на тебя ей плевать.

– Ну, тогда он явно её не трахает. Почему она всё время такая злая?

– Она не злая, это ты озабоченный. Может, это у тебя недотрах? Все мысли только о сексе. Скажи, Сам? – Саша бросает на меня многозначительный взгляд, выпучивая свои янтарные глаза. Я в ответ выпучиваю свои на неё, мол, не втягивай меня в этот нелепый разговор.

– Может, и есть чуть‑чуть. – Лиам, не замечая наших гляделок, широко улыбается и растягивается на полу под нашими ногами.

Мне совсем не хочется принимать участие в их беседе, но и уходить я тоже не хочу, потому что он здесь, и мне от этого так спокойно. Его голова теперь находится совсем рядом с моей лодыжкой, протяни я руку и коснусь его мягких волос. Но Лиам вдруг сам меня трогает. Осторожно проводит пальцем по косточке, и всё тело тут же откликается мурашками на его прикосновение. Лиам обхватывает мою ступню своей огромной рукой и нежно гладит её большим пальцем. Это так приятно, слишком приятно, и я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия. Что на него вдруг нашло?

Я смотрю на Харриса, но он опять отвернулся к телевизору, будто не делает ничего особенного. Саша смотрит на нас и рисует в воздухе сердечки. Я закатываю глаза, провожу большим пальцем по своей шее и тычу в неё.

– А как называют мужчину, помешанного на сексе? – спрашивает подруга и в задумчивости прикусывает губу.

– Гленн Куагмайр4, – заявляет Лиам, и я смеюсь.

– Это ещё кто? – хмурится Саша, недовольная тем, что не в теме.

Я пожимаю плечами. Мы с Лиамом смеёмся, заговорщически переглядываясь, и, надувшись, подруга утыкается в телефон.

– Я всё сейчас загуглю, – бормочет белокурое дитя Интернета.

Лиам, усмехнувшись, проводит рукой ещё выше, массируя мою икру. Боже, я просто задохнусь сейчас.

– Что ты делаешь? – шепчу я.

– Доставляю тебе удовольствие своими руками, крошка, – так же шепчет он, и я закидываю ноги на диван. Лиам корчит грустную рожицу, и я смеюсь.

– Нашла! – вскрикивает Саша. – По‑научному у мужчин это называется сатириазис. Патологическое повышение полового влечения в виде постоянного чувства полового голода и безудержного стремления к половым сношениям, – читает Саша и начинает хохотать, отбрасывая телефон в сторону. – Да это же про тебя, братец! Слово в слово.

– Это какая‑то грёбаная патология, а я, между прочим, могу себя контролировать. – Лиам усмехается и переводит взгляд на меня. – Саммер может подтвердить.

В гостиной повисает тишина. Моё сердце пропускает удар, а потом начинает стучать, как сумасшедшее, с удвоенной, нет, утроенной силой. В голове всплывают слова Харриса, сказанные той ночью: «Саммер, нам надо остановиться, иначе я за себя не отвечаю».

Конечно же, он всё помнит, и как последний кретин, решил дать мне об этом понять в присутствии своей сестры, чтобы смутить меня.

– Так, я спать, жутко устала сегодня. Спокойной ночи, мои дорогие. – Саша (предательница) вскакивает на ноги, целует Лиама и меня в щёку и чуть ли не бегом ретируется в свою комнату.

Прекрасно, расшевелила улей и сбежала! Когда я понимаю, что мы с Лиамом остались одни и молчим уже целых пять минут, я тут же встаю, хватаю коробки из‑под пиццы и иду на кухню. Через минуту появляется Харрис с тарелками и стаканами в руках, и пока он молча загружает посуду в посудомойку, я кладу оставшуюся пиццу в ланч‑бокс. По крайней мере, не нужно заморачиваться с ужином на завтра. На Лиама я даже смотреть не могу после его слов, но каждой клеточкой ощущаю на себе его тяжёлый взгляд.