– Что? – Я смотрю на Лиама, опешив, и он усмехается.

– Это Голливуд, привыкай. Пол спал с ней ещё задолго до того, как познакомил со мной. Это он помог ей в начале её карьеры.

Ну надо же, какой Пол Шефер великий для всех помощник! Мерзость, и правда.

– Зачем ты тогда согласился на контракт с ней?

– Наши продюсеры решили, что было бы неплохо свести нас вместе. Я уже признанный музыкант, меня знают и любят, мне доверяют поклонники, а Барбару все считают красивой милашкой. Наша «влюблённость» только сыграла бы на руку нам обоим. Я должен был делать вид, что остепенился и по уши влюбился в неё, а моя популярность должна была помочь ей в её актёрской карьере. И это сработало. Людям нравится наша пара, они нас любят. Поэтому я должен целоваться с ней, ходить на все возможные мероприятия, и да, я должен чуть ли не трахать её у всех на виду, чтобы все видели нашу «любовь». Поначалу это было интересно, даже забавно, но совсем скоро я очень устал от Гриффин и всей этой показухи. И она никогда мне не нравилась, слишком активная и крикливая. Сейчас я жалею, что вообще на всё это подписался, но ничего уже не поделаешь.

– А секс разве не прописан в вашем контракте?

– Нет конечно. Никто не может заставить людей трахаться против их воли, даже за большие деньги, – криво улыбается Лиам, и я еле сдерживаюсь, чтобы не вздохнуть от облегчения.

– Почему не расторгнешь контракт?

– Нельзя. Ещё полгода мы должны быть вместе, а потом «расстанемся» бурно и с фанфарами. Если бы можно было с этим покончить раньше, я бы давно уже это сделал. Но Пол сказал, что вариантов нет, там всё строго. Мы с ней всего лишь пешки, и за всем этим стоят огромные деньги. Такая вот золотая клетка.

Я смотрю на свои сцепленные руки. Не думала, что у них так всё запущено. Как вообще можно заставлять кого‑то встречаться по контракту в двадцать первом веке? Мне никогда не понять этот дикий мир шоу‑бизнеса.

– Теперь‑то ты, наконец, веришь, что я с ней не сплю? – спрашивает Лиам, и я пожимаю плечами.

– Может быть, хотя это странно. Саша говорила, ты не очень разборчивый.

Лиам закатывает глаза.

– Хватит во всём слушать Сашу. У моей сестры слишком длинный язык.

– Но это же правда.

– Нет, не правда, я очень разборчивый, – улыбается он, и мне почему‑то хочется его стукнуть. – Не веришь, что я не трахал Барбару, спроси у неё сама. Она любит жаловаться на эту тему.

Ну уж нет!

– Всё равно у тебя было слишком много этих… «связей», – бормочу я и отворачиваюсь от него.

– Это был просто секс, без чувств и обязательств.

Сердце куда‑то падает. Он, безусловно, прав, я даже не имею права и в мыслях злиться на него за это, но не могу контролировать эмоции. Я морщусь и прикусываю нижнюю губу. Не хочу смотреть на Лиама, но всё же поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.

– Неужели переспав с таким количеством разных девушек, ты ни с кем не захотел встречаться?

Лиам качает головой.

– У моих друзей в универе были девчонки, и все, как одна, постоянно закатывали им истерики и вечно что‑то требовали, ревновали, контролировали. Я не хотел с этим связываться, пустая трата времени и энергии. На первом курсе я уже познакомился с Полом. В начале моей музыкальной карьеры я мог думать лишь о том, как выступать на большой сцене, собирая толпы. Мне стало плевать на всё, кроме музыки. Я днями и ночами торчал в студии, писал, репетировал, снимался в рекламах, параллельно с этим пытался как‑то учиться, чтобы не отчислили. У меня просто не было времени, чтобы ещё успевать с кем‑то встречаться и выслушивать упрёки. Когда моё имя стало узнаваемым, от фанаток, которые хотели со мной переспать, отбоя не было, и у меня просто башню сорвало. У меня были как дни безумного ежедневного секса, так и месяцы затишья, где я просто никого уже не хотел. Я не горжусь своим прошлым, Саммер, но и не стыжусь его. То, что я люблю секс, не делает меня плохим человеком. Есть ещё вопросы?

– У тебя вообще были серьёзные отношения?

– Нет. Никаких отношений.

– Почему?

– Я же сказал, это пустая трата времени и энергии.

– Откуда ты можешь знать, что это пустая трата, если у тебя их даже не было?

– Чтобы знать это, необязательно вступать в серьёзные отношения.

– Значит, ты хочешь быть один всю жизнь?

– Возможно.

– Ты вообще веришь в любовь?

– Что за допрос, Рид?

– Просто любопытно.

– Не знаю, я ещё никого не любил.

– И даже не влюблялся?

Лиам усмехается и вздыхает так тяжело, будто у него воздух из груди вышибли. Смотрит в мои глаза так, будто хочет пробраться мне в душу, затем переводит взгляд на мои губы. Я понимаю, что во рту у меня ужасно пересохло. Почему он так уставился?

– Нет, не влюблялся, – наконец отвечает он и отводит взгляд, сжимая челюсти, будто сердится на что‑то. Наверное, я просто его достала.

Я чувствую больной укол разочарования и тоже отворачиваюсь от него.

Ну а чего ты ждала, глупая, что он тебе сейчас в любви признается?

Кусаю губы и ощущаю себя полной идиоткой, что подняла эту дурацкую тему про любовь.

– А ты влюблялась? – спрашивает Лиам спустя напряжённую минуту молчания.

– Да, – отвечаю я, прежде чем успеваю подумать, и боковым зрением вижу, что Харрис вновь на меня смотрит. Блин, мой язык как веник!

– В кого?

– Какая разница?

– Просто любопытно, – передразнивает он меня, и я закатываю глаза.

– В одного придурка.

– Это Сэм?

– Нет, и Сэм не придурок!

– Он из Сисеро?

– Неважно, Лиам, это было очень давно. Я пойду прогуляюсь.

Я вскакиваю на ноги и, не обращая внимания на явно удивлённого моей реакцией Харриса, быстро спускаюсь вниз по холму к океану.

Лиам

Я смотрю, как Саммер в очередной раз от меня сбегает, и думаю о том, кто из нас только что друг другу соврал.

Какого хрена это было вообще? Кто тогда тот придурок, в которого она была влюблена, если не Сэм? Откуда этот мелкий говнюк взялся вообще? Что у них на самом деле за отношения? Я должен это выяснить.

Она спросила меня, влюблялся ли я, и я ответил ей честно: нет. Ни в кого раньше я не влюблялся, я вообще не уверен, что способен любить. Я правда не знаю, что это за великое чувство, которому все посвящают песни, снимают сопливые фильмы, которые так любит смотреть потом Тайлер. Я сказал Саммер правду. Раньше я никогда ни в кого не влюблялся, а сейчас… Про сейчас она не спрашивала, но я не знаю, что бы ответил ей, если бы спросила. Влюблён ли я?

Прикрыв глаза, я пытаюсь понять, что чувствую к Саммер. Я хочу целовать её, хочу трахаться с ней, сжимать в своих объятиях, спать с ней в одной кровати, просыпаться вместе по утрам и варить ей кофе. Хочу, чтобы она улыбалась моим дурацким шуткам, хочу её всю, целиком. Она единственная девушка, с которой мне комфортно даже просто помолчать, одно лишь её присутствие рядом меня успокаивает. Уже две недели прошло, мы ещё даже не трахались, раньше я бы и ждать столько времени не стал и просто нашёл себе другую, но сейчас и смотреть на других не могу, да и не хочу, в моих мыслях только Рид.

Ну и как это назвать? Это любовь или обычное влечение к той, которую безумно хочешь, но которая всё время тебя отталкивает? Запретный плод. Разве можно полюбить за такой короткий срок?

Она и сама ведь даже не влюблена в меня. Я помню, как спросил её об этом в машине, не знаю зачем, просто вырвалось на эмоциях. Но она так испугалась. Почему? Нихрена не понимаю, с Рид никогда не бывает просто.

Почему же она всё время убегает от меня, как от огня? Почему так ревнует ко всем? Наверное, у нас обоих уже давно никого не было, и всё это лишь сраное помутнение рассудка на фоне недостатка секса.

Я смотрю на хрупкую удаляющуюся фигуру Саммер. Она быстро идёт к океану и вскоре садится прямо на песок. Снимает кеды и вытягивает свои длинные загорелые ноги, которые я с удовольствием бы раздвинул. Чёрт, мой член опять начинает подрагивать, очень, блядь, вовремя. Если она это увидит, подумает, что я долбаный извращенец. Да я и есть извращенец. Я ведь постоянно о ней думаю, представляю её голой и в разных позах. Везде: у меня дома, у них дома, в машине, в студии, прямо тут, на поляне. Я очень хочу её трахнуть, моя тяга к ней за эти дни не уменьшилась ни на йоту, лишь усилилась.