Один из тихих летних вечеров 1978 года.

Лёгкий ветерок через открытое окно проносил шелест листьев. Муса Алиев слушал этот шелест и размышлял. Он хотел понять, почему люди приходят на этот свет, зачем живут, какая у них цель и миссия.

Ему было семьдесят лет. Жизнь как кинолента проносилась перед глазами. Города, где он жил: Шемаха, Ашхабад, Баку, Санкт-Петербург, Москва, Алжир и, наконец, Перхушково, – они все прошли перед ним в тёплых воспоминаниях, остались в памяти днями, в которых были и радость, и печаль. Рука непроизвольно потянулась к листу бумаги и ручке, и он начал писать.

Первые строки были следующие: «.1978 год. Посёлок Перхушково – Академия в Подмосковье. Огромный, но тихий. Даже сейчас тихая летняя ночь. Окно распахнуто. Тёплый ветер шелестит в кустах. Я слушаю этот шелест и размышляю…»

Он писал мемуары. Отражать на бумаге основные моменты своей нелёгкой жизни стало для него внутренней потребностью. Почему он так решил? Мир менялся, наступило совершенно другое время. Пережитое никогда не повторится, это однозначно. Не будет того времени, тех великих людей. Тайны времён покроются завесой мрака после ухода из жизни таких свидетелей, как он. Хотя эти истины могли быть очень нужны людям нового мира. Ведь нет ничего более просветляющего, чем история с достоверными доказательствами. Люди нового мира, вооружённые этими истинами и усвоившие уроки, возможно, смогут пройти свой путь без боли и потерь.

К концу жизни он потеряет зрение. Но все равно будет писать, не устанет до конца запечатлевать моменты, богатые происшествиями долгой и нелёгкой жизни. Он знал, что делает это ради человечества.

Москворецкий рынок располагался в историческом здании. Чтобы добраться до него, Назим после электрички пересаживался на автобус и ехал ещё две остановки. Проходя между прилавками рынка к рабочему месту, здоровался со знакомыми, большинство которых были земляками, а потом ловко устраивался на своём месте. За прилавками Аслана, благодаря которому он тут оказался, он должен был продавать и принимать товар, а также следить за двумя продавщицами лет шестидесяти-семидесяти, которых называл «бабусями». За несколько месяцев он даже не потрудился узнать их имена.

Первое время после обмана Афласа, когда вынужденно оказался прикованным к этому рынку и начал работать на побегушках у Аслана, он страстно мечтал заработать денег и открыть свою точку. Но за шесть месяцев иллюзии прошли. Сейчас в мыслях у него было одно: как бы оправдать свой приезд перед женой.

Поздоровавшись с бабусями, немедленно подошёл к целлофановым пакетам с фруктами и овощами, привезёнными оптовиками, как обычно, в восемь утра. Посчитал, сверил по чек-фактуре, убедился, что всё сходится. А потом, распоров мешки, проверил качество товара, кое-что разложил на прилавке. Одна из бабусь продавала овощи, а другая – фрукты, сам Назим стоял посреди и торговал на двух прилавках.

Старшая из женщин спросила:

– Назим, Аслан сегодня объявится? Хочу аванс взять у него, у внука день рождения, подарок надо купить.

Назим утвердительно кивнул, телефон запищал, оповещая о полученном СМС-сообщении. Сердце дрогнуло: догадывался, что от Любы.

Текст был кратким: «Зая, скинь мне на карту денег. Нужно в салон сходить».

С Любой он познакомился сразу после того, как устроился на рынок. Ведь завести себе любовницу считалось среди земляков, работающих на рынке, чуть ли не достижением, за которое уважали и почитали. Вот и он прямо на рынке познакомился с женщиной старше его на пять-шесть лет. А потом пошло-поехало: жила она по соседству с рынком, сперва он посылал ей бесплатно фрукты и овощи, потом стал водить по кафе и ресторанам, в конце концов стали любовниками. Люба все свои траты повесила на Назима, а он всячески угождал ей.

Люба обещала уговорить свою дочь, чтобы та не противилась желанию матери поселить Назима в их квартире. А Назим, таким образом, стал бы жить под одной крышей с дамой своего сердца, а также избавился бы от ежемесячной квартплаты и ежедневных долгих поездок до Перхушково.

Не прошло и десяти минут, как Люба отстрочила следующее СМС: «Зая, и ещё мы попросили придержать плащ в универмаге, сегодня нужно обязательно заплатить и забрать. А то продадут, и ты лишишься удовольствия любоваться, как твоя красавица будет в нём щеголять».

Люба его всегда называла «заей». Вначале он противился, мол, какой заяц, называй тигром или львом. А потом, со временем, согласился быть заей Любы.

Порылся в карманах. Вытащил несколько бумажных купюр. Понятно было, что этого не хватит. Сразу набрал номер Аслана. Поздоровавшись, перешёл прямиком к делу:

– Аслан, если можно, дай нам аванс сегодня. Мне и бабусе в овощном.

После короткой паузы Аслан явно недовольным тоном сказал:

– Ты что, зарплату не получил? Какой ещё аванс, Назим?

Назим был готов к такому повороту событий, поэтому и ответ был уже готов:

– Пусть будет со следующей зарплаты, какая разница? Ну позарез нужны деньги, домашним пошлю.

Ответ Аслана расстроил его:

– А не врёшь? Нияз недавно был в деревне. Говорит, что Назим семье денег не посылает. Бедные нуждаются. Нияз говорит…

Нияз был братом Аслана. Назим знал: если разговор продолжится, настроение вконец испортится, и постарался закрыть тему:

– Вот поэтому и хочу срочно послать домой немного денег.

После утвердительного ответа Аслана сразу написал Любе, что скоро деньги будут на карте, а ночью возьмёт выпивку и придёт к ней. Как только представил, что ждёт его ночью, по телу побежали мурашки. В постели с Любой он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Эта женщина была всесторонне привлекательна.

Лишённые большого счастья начинают искать маленькое. Люба была единственной его отдушиной в московской жизни. С Субханом, единственным его другом здесь, в первое время часто ходили «налево», тратили деньги на красоток в ночных клубах, стриптиз-барах, интимных массажных салонах. После знакомства с Любой он отказался от такого рода развлечений, так как потребность в женской ласке полностью удовлетворялась, да и ещё и расходов стало больше. С Субханом встречались, если тот уж очень настаивал.

Грезя о Любе, вдруг неожиданно для себя вновь вспомнил сообщение Зарнишан.

«Иногда я так завидую Зулейхе. Ну почему её судьбой оказался Расим, а моей ты? У Расима был рынок, а сейчас и кафе открыли. Везунчики, денег куры не клюют…»

Расиму повезло с отцом, он был одним из лучших торговцев советских времён, он открыл первый в селе кооперативный магазин. Расим за счёт отца добился своего богатства. А ему, бедному, что делать? Отец – чернорабочий, с утра до вечера как муравей трудится в хозяйстве, зарабатывая на хлеб. К свадьбе ему построили дом, и то не до конца. Крышу полностью не смог поставить, средств не хватило.

«Разве не Всевышний определяет, кому быть богатым, а кому – бедным? Хоть огонь, хоть медные трубы, а толку-то никакого». Вот с такой установкой он жил. Каждый раз провал, ничего не добивался, а просто обжигался.

Взвесил два килограмма помидоров для женщины с перламутровой помадой. Вдруг заметил ребёнка рядом с ней, сердце сжалось. Он только сейчас понял, как соскучился по своим детишкам. Зарнишан упрямая, а вдруг на самом деле надумает развестись, что он будет делать? Срочно нужно домой деньги отправить. Вот решит с Любой сегодня, потом возьмёт тайм-аут, семье тоже надо помочь, так и скажет ей. Люба же не каменная, немножко обуздает свои желания. Он так и сделает, отложит на самое необходимое, а остальное – в деревню. Пусть Зарнишан купит для себя и детей обновки, продукты.

Проголодался. В конце рынка была закусочная под названием «Шахбургер», один из земляков, Шахмурад, из своего имени и известных названий «гамбургер» и «чизбургер» создал свой бренд. Шахбургер состоял из плоской котлеты, приправленной сушёным чабрецом и перцем, а всё остальное было, как и полагается: помидоры, огурцы, – и в меру заправлен кетчупом и майонезом. К шахбургеру полагалось подавать айран. Умный мужик, собрал себе приличный клиентский контингент. Низкая цена была не в убыток, так как выигрывал за счёт количества клиентов.