Обновления глав планируются 2–3 раза в неделю, в конце нас обязательно будет ждать хэппи энд:)

Узнать подробнее об авторе, поболтать с ним и другими читателями, больше узнать о героях, а также акциях, скидках и прочих активностях можно в телеграм-канале автора «Любовные романы Маши Малиновской || Марины Рисоль»

https://t.me/mashamalinovskayawriter

– Не трогайте меня! – пытаюсь вырваться, но бандит не особенно церемонится со мною. Дёргает за одежду, заламывает руку и толкает вперёд.

Уже перед выходом оборачиваюсь на брата, который смотрит с огромным сожалением.

Но он ничего не может сделать – это я понимаю. Если дёрнется, ему все кости переломают или вообще убьют.

Меня выводят на улицу и толкают в сторону припаркованных за забором двух чёрных внедорожников.

– Пошла! – грубо рявкает тот, что тащил меня.

От ужаса теряю дар речи, внутри всё стынет, когда вижу, что меня подталкивают к открытому багажнику.

– Я туда не полезу! – вскрикиваю, упираясь. Голос срывается на фальцет.

– Заткнись, овца. Ещё как полезешь. А будешь верещать – кляп в рот получишь.

Здоровила хватает меня за руку и заводит её за спину. Потом заворачивает вторую и стягивает запястья кабельной стяжкой. Тонкий пластик больно врезается в кожу, предупреждая любую попытку высвободиться.

Я пытаюсь сопротивляться, когда меня начинают, словно свинью, заталкивать в багажник. Знаю, что рискую получить удар, вряд ли со мною будут церемониться.

Но к верзиле подходит другой бандюган и отрывисто сообщает, чтобы меня засунули в салон, а не в багажник – приказ Албаева.

Фамилия знакомая. Весьма. В нашем городе многие её слышали – братья Албаевы, по прозвищу Алабаи. Известные личности что старший, что младший.

Неужели у моего брата хватило ума связаться с Албаевым, да ещё и задолжать ему?

Он должен был понимать, что с такими людьми связываться нельзя! А если этот Самир сказал правду, и в нашем автосервисе, которым Костя занимается после смерти родителей, действительно разобрали и продали на запчасти машину Албаева – то очень удивительно, что его псы вообще оставили Костю в живых.

Папа всегда строго следил, чтобы его рабочие и механики не занимались подобным. Это ведь преступление! Он говорил, что связываться с нелегальным оборотом деталей очень опасно. И уж тем более позволять разбирать краденные машины в автосервисе.

Но Костя, похоже, ступил на эту скользкую дорожку. Не думаю, что он не знал, что в сервисе разбирают ворованную тачку.

Он ведь так и сказал: «Я не знал, что это твоя».

Значит, что ворованная, знал?

Какой же мой брат дурак!

Провалившись в свои мысли и злость на брата, который не только маргинализировал бизнес отца, но и крупно подставил нас с ним под опасность, я даже не сопротивляюсь, когда меня заталкивают в салон машины.

Когда дверь захлопывается и щёлкает замок, внутри меня расползается пугающее понимание того, в какой кошмар я попала.

Албаева волнуют только деньги. Его деньги, на которые его попытались обмануть. Такие, как он, подобного не прощают.

Да и брат вряд ли сможет за неделю собрать сумму, которую должен. Я не знаю, сколько это, но понимаю, что много. Очень много. Особенно с процентами.

Это будет показательная порка, чтобы другим было неповадно. Вопрос репутации Албаева. А я тут – расходный материал.

Он может сделать со мной всё, что захочет, ведь я теперь полностью в его власти.

Прикрываю глаза, когда машина начинает двигаться, пытаюсь сдержать слёзы страха и бессилия. Руки связаны за спиной, я и даже вытереть влагу с лицо не могу. Неопределённость пугает. Я не знаю, как вести себя.

Попытаться сбежать при первой же возможности?

А если такой возможности не будет? И что тогда сделают с Костей?

И что тогда, даже если мне удастся? Идти в полицию?

Наверняка у такого, как Албаев, есть друзья в ГУВД.

Да и поверят ли мне?

Мой брат по сути вор. Скажут, что я его пытаюсь таким образом прикрыть.

Кричать, как только меня вытащат из машины?

Что это даст, кроме того, что за это я могу остаться со сломанным носом.

Я в безвыходном положении.

Минут через двадцать машина останавливается. Водитель выходит и захлопывает дверь. Я остаюсь одна в тишине. За окном темно, не видно даже фонарей.

Я пытаюсь прислушаться к происходящему на улице, но в салон не слышно абсолютно ничего. Как в вакууме.

И так напряжённая нервная система начинает нагонять тревогу ещё сильнее.

А что если… никто меня в плену держать и не собирается, пока Костя ищет возможность вернуть долги? Что если меня сейчас просто закопают в какой-нибудь канаве и дело с концом?

То самое, чтобы неповадно другим.

Он этих мыслей по позвоночнику ползут противные, колючие мурашки. Зубы начинают стучать, хотя в салоне совсем не холодно, да и вообще-то июнь на дворе. Паника начинает топить мозг, пульс ускоряется, дышать становится нечем.

Пытаюсь успокоить себя, объясняя сигналы тела. Это просто паническая атака. Нужно продышаться. Нам ведь рассказывали об этом в медколледже.

Но не получается! Мне слишком страшно.

Я начинаю дёргать запястья, пытаясь вытащить их из стяжки, но она только сильнее врезается в кожу. Извернувшись, цепляю пальцами ручку на двери, но открыть не получается – заперто.

И тут дверь открывают снаружи, и я почти вываливаюсь из машины на землю. Меня ловят и грубо ставят на ноги.

– Мне кажется, Самир себе не гарантию взял, а проблему, – негромко говорит один из бандюков. – Девка проблемная.

– Держи свои мысли при себе, Марат, – шикает на него второй. – Самир сам знает, что ему делать. Будет брыкаться – перевоспитает. У него способов много. Тащи давай к нему – он ждёт, сказал.

– Чеши давай, – этот Марат грубо подталкивает меня, понукая идти вперёд, и мне ничего не остаётся, как выполнять то, чего от меня требуют.

Руки связаны, идти неудобно, потому что ноги от стресса напоминают желе без костей. Вот-вот подкосятся, и я рухну на землю.

Держусь, потому что не собираюсь этим бандитам доставлять такого удовольствия – видеть меня запуганной и дрожащей.

Хренушки. Облупятся.

Но бравада моя напускная, на самом деле мне дико страшно. Стынет всё внутри. Дрожит. И нужно быть крайне наивной, чтобы полагать, что бандитам мой страх незаметен.

Мы подходим к высоким кованым воротам, которые открываются автоматически, пропуская нас. На улице во дворе стоит здоровенный охранник в чёрной одежде и с оружием на поясе, он кивает сопровождающему меня.

Наша семья жила достаточно не бедно, у папы был неплохой бизнес, мама работала на приличной должности в госструктурах, и мне всегда казалось, что и двор, и дом у нас выглядят достаточно зажиточными. Но сейчас слово «зажиточный» для меня приобретает совсем другое значение.

И двор, и дом впечатляют, но сильно напитываться впечатлениями мне некогда и не сильно удобно со связанными руками и с учётом, что меня подпинывают в спину. Просто ещё раз ясно встаёт понимание, что денег у Албаева предостаточно, а то, что он спрашивает с Кости – дело чести и репутации. А в таких случаях всё куда более жёстко, жалости и мягкости места нет.

В доме провожатый берёт меня под руку и ведёт через широкую гостиную, отделанную деревом, потом мы проходим под лестницей, что ведёт на второй этаж, ещё по коридору, а потом открывает резную дверь и вталкивает меня внутрь.

Ноги, которые желе, в этот раз не выдерживают, я цепляюсь домашним тапочком, в которых меня и утащили из дома, за ковёр и лечу на пол, тормозя лицом по ковру, прямо к ногам Албаева.

Больно. Кажется, подбородок свезла о тяжёлый ковёр. И плечо прилично ушибла, на него ведь приземлилась.

От боли предательские слёзы наворачиваются на глаза, хочется взвыть, и приходится прикусить щёку изнутри, чтобы не застонать и не допустить полного водопада.