– Я ни разу не испытывала оргазм от орального секса. Прелюдия всегда была так себе, – бормочу я.

Что, если Джаспер был прав? Что, если я просто слишком напрягаюсь в постели? Я ведь много думаю о сексе.

– Но, наверное, у меня просто были нереалистичные ожидания, – торопливо иду я на попятную. – Я ждала целого парада. С оркестром. И фейерверки, как в День независимости. Чтобы хвататься за простыни, поджимать пальцы и кричать во все горло – и дальше в этом духе, – говорю я, и Чейз смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

У Райкера на шее пульсирует вена. Они оба выглядят рассерженно, но в то же время… возбужденно? Я не уверена. Может, их просто шокировала моя откровенность с двумя незнакомцами.

Я сворачиваю с темы и делаю жест рукой. Взять бы свои слова обратно – и шот текилы заодно.

– Наверное, проблема во мне. Слишком высокие запросы. Книжек перечитала, – говорю, отмахиваясь. Не надо было ничего говорить. Это было ошибкой. – Мне надо… узнать, как там моя собака. Мы живем у Обри и… – Мне нужно побыть одной. – Я отойду на минутку.

Чейз поднимается и дает мне выйти из-за стола, прежде чем кто-то из них успевает сказать хоть слово.

Я несусь в дамскую комнату. Зачем я сказала, что мечтаю, чтобы меня хорошенько отымели, прямо до крика, двум парням, которых даже не знаю?

Двум парням, которых хочу.

Чейз

У нас проблема.

На самом деле, проблем у нас две: наше соглашение и оргазмическая засуха, от которой страдает наша новая подруга.

Но начнем с начала.

Соглашение никогда больше не позволять девушке встать между нами. Как только Трина скрывается из виду, я поворачиваюсь к Райкеру.

– Это ужас, – говорю хмурясь.

– Не говори!

– Прямо жуть кромешная.

Запускаю руку в волосы. Ситуация заставляет меня снова переживать историю с нашей бывшей – Эбби. Меня мучили флешбэки – с тех самых пор, как я понял, что Райкеру нравится Трина, то есть примерно с той самой секунды, когда мы с ней встретились. Должен признаться, придерживаться соглашения, когда она такая интересная, смешная и привлекательная, очень сложно.

Я старался обуздать своего внутреннего Казанову. Запер его в клетку, под замок. Но пора взглянуть проблеме в лицо.

– Это как те логические задачки из детства, – говорю я. – Поезд едет через лес, и никого нет рядом. С какой скоростью он движется, если никто не выжил, а в травмпункте их дожидается врач?

Райкер тяжело выдыхает:

– Логические задачки не так устроены. Ты смешал штук десять в одну кучу.

Он меня понимает.

– Вот именно! Мы сейчас в такой ситуации. Надо закатать рукава и решить ее, – говорю я.

Нужно раскрыть карты. Она нравится мне, она нравится ему. Так как же нам помочь девушке в беде, если ни один из нас не может с чистой совестью вызваться добровольцем?

Это задача повышенной сложности.

– Ты что, предлагаешь монетку подкинуть?

Я усмехаюсь.

– Речь же не о переднем сиденье в машине! Нельзя просто сказать «чур, мое».

– Хорошо. Потому что мне показалось, что ты именно это имел в виду, – говорит он, немного расслабляясь.

Тут до меня доходит.

– Подожди… Я думал, мы об одном говорим? Я веду речь о соглашении и о том, как плохо, что мы не можем помочь.

Райкер мешкает.

– Я говорил о том, как ужасно, что у нее ни разу не было хорошего оргазма. Соглашение – само собой.

– Для меня тоже.

Год назад, в межсезонье, Райкер познакомился с девчонкой по имени Селена в кофейне. Он говорит, что решал кроссворд, а она подошла к нему и спросила, не нужна ли помощь. Он решил ее проверить и выдал особенно сложную подсказку. Вуаля – она ответила правильно. Он сразу же позвал ее на свидание, что вообще-то не в его стиле, и она согласилась.

Поначалу никому об этом не рассказывал, даже мне. Но тогда я был с мамой и братьями в Европе. Пока мы носились по Праге и Парижу, мой добросердечный друг влюбился по уши, и вскоре я узнал об этом из его сообщений. Когда я вернулся, за несколько недель до начала тренировок познакомился с роскошной девушкой по имени Эбби в парке, где проводил благотворительный забег на пять километров. Мы разговорились, и она позвала меня на пробежку на следующий день. Зашибись! Мы здорово потели, вместе тренируясь по утрам, а потом здорово потели в постели.

Однажды вечером я пригласил ее на ужин в одно из уличных кафе в Хайес-Вэлли. Мы сфотографировались, я выложил фото на своей странице, а потом мы отправились ко мне домой. Как делали каждую ночь, когда я был в городе.

Следующим утром Райкер не пришел на совместную тренировку.

Я написал ему и спросил, в чем дело. «Ты, мать твою, знаешь, в чем дело», – ответил он.

А я не знал.

Он не разговаривал со мной несколько дней, пока наконец не взорвался.

– Ты спишь с Селеной.

– Что? Нет! Ее зовут Эбби, – сказал я.

– Хорош брехать! Это Селена. Я видел фото у тебя в ленте, и ты знал, что я ее любил. Что с тобой не так?

Настоящий вопрос – что было не так с ней.

Выяснилось, что она представилась фальшивыми именами нам обоим и еще нескольким ребятам и одновременно встречалась с четырьмя мужчинами.

Когда я спросил, зачем ей это, она рассмеялась и сказала:

– Мужчины поступали так столетиями. Каково оно?

Хреново.

Она улыбнулась, помахала мне ручкой и рассказала всю историю в своем подкасте, окрестив свой социальный эксперимент как «Опыт со свиданиями».

Вот весело было! Одно радует – она не называла имен, поэтому никто не узнал, что нас так провели.

Худшим во всей ситуации было то, насколько плохо я себя чувствовал – во всех отношениях. Я так разозлился, когда Райкер ни с того ни с сего на меня обиделся… Узнав, что он обо мне подумал, я был в ужасе.

Еще хуже было думать, пускай всего несколько дней, что я потерял лучшего друга. Это было отстойно.

Поэтому мы пришли к соглашению: никогда не позволять женщинам вставать на пути нашей дружбы. Мы не ходим вместе по барам, чтобы цеплять девчонок. Но теперь точно сверяем имена и лица. Я не хочу, чтобы меня снова нагнули, и не хочу, чтобы моему другу снова навешали лапши на уши.

В основном ни один из нас не хочет повторения греческих трагедий с любовью к чужой женщине.

Нет, спасибо!

К тому же моя девушка, возлюбленная и жена – это хоккей. Я могу жить только этим, особенно после того, как пообещал отцу, что позабочусь о маме, Джексоне, Гэвине и Треворе. Любовь подождет до моего ухода из спорта. Я не подведу отца. Он больше всех меня поддерживал, пока я рос, и я никогда не нарушу данное в его последние дни обещание.

Но раз уж мы говорим о соглашении, можно и повторить, чтобы Райкер точно знал. Я смотрю ему в глаза:

– Слушай, я все еще чувствую себя виноватым в истории с Эбби.

Я говорю искренне, потому что тогда ему пришлось куда хуже, чем мне. Райкер серьезно влюбился в ту мошенницу. Я же просто веселился.

Райкер качает головой, снова оправдывая меня:

– Все в прошлом, брат, честно. Я даже рад, что увидел то фото с вами. Это лучшее, что со мной случалось.

Я провожу рукой по подбородку и обращаю внимание на новую сложность.

– И, слушай… Я знаю, что ты запал на Трину. Знал с момента первой встречи. Если ты хочешь попытать с ней удачи, я пойму. Никаких «чуров», потому что в любом случае только ей решать, нравится ли ей твоя ворчливая страшная рожа. Но я не нарушу соглашение. Я с радостью тебе уступлю, – говорю я.

Райкер усмехается.

– Что значит – ты знаешь?

Я строю рожицу. Мы же обо мне говорим!

– Ты забыл ее имя, потому что не мог оторваться от ее глаз.

Райкер фыркает, как рассерженный дракон. Кого-то прижучили! Он быстро оправляется и показывает на меня пальцем:

– Чья бы корова мычала!

– Что? – спрашиваю я, наклоняя голову. – Да я весь вечер себя в руках держал!