Я выросла в захолустном городке Каламазу, штат Мичиган, и мое знакомство с хип-хопом произошло примерно в 1995 году, когда я часами смотрела MTV и BET, листала глянцевые журналы, такие как Vibe, The Source, Blaze, Word Up! и XXL, и тратила все свои карманные деньги в музыкальных магазинах Record Town и Sam Goody каждый вторник. Единственная радиостанция, которая играла хип-хоп, находилась в другом городе и передавала в основном помехи.

Это был 1997 год, и я отчаянно хотела… Нет, мне было жизненно необходимо купить что-то от Томми Хилфигера. На моем Sony Discman постоянно крутился альбом Алии One In a Million, и мне хотелось хоть немного примерить на себя уличный, но стильный образ певицы: темные солнцезащитные очки, челка, зачесанная на один глаз (дань уважения сирене голубого экрана Веронике Лейк), и укороченный топ от Томми Хилфигера. Красно-бело-синий Томми в розницу стоил слишком дорого, но за 25 долларов можно было купить подделку из магазина с выгодными ценами. Строчка была немного кривой, а имя дизайнера определенно написано с ошибкой (но это было заметно, только если вы стояли достаточно близко, чтобы прочитать его). Грубовато, да. Но эта ошибочная надпись «Tommy Hilifiger» была действенным способом для подростка приобщиться к хип-хопу. Никакая подделка не смогла бы испортить мой кайф от прикосновения к культуре.

Кендрик Ламар откинулся на спинку стула, скрестив ноги, держа микрофон. Его миниатюрная фигура ростом сто шестьдесят восемь сантиметров была одета в темно-серый костюм от Луи Виттона и ковбойские сапоги с серебряными набойками. Наоми Кэмпбелл, самая успешная чернокожая супермодель всех времен, запечатлевала все происходящее поблизости на свой телефон. Рэпер исполнил «Savior» в блестящем камнями терновом венце, одном из самых узнаваемых символов христианской иконографии. Согласно Священному Писанию, Иисуса Христа заставили надеть терновый венец, чтобы унизить его перед распятием.

Но головной убор Кендрика был символом славы. Изготовленный на заказ венок из титана и бриллиантов от Tiffany & Co. состоял из 50 шипов, усеянных 8 000 камней общим весом более 137 карат, и стоил 3 миллиона долларов.

Кендрик Ламар был рэп-мессией своего поколения. В 2022 году он выпустил свой пятый студийный альбом Mr. Morale & the Big Steppers, в котором затронул такие амбициозные и запретные темы, как мужская хрупкость, травмы поколений, сексуальная зависимость и гендерная идентичность. Его выступление на показе коллекции Louis Vuitton весна-лето 2023 в Париже – в честь покойного дизайнера дома Вирджила Абло – объединило рэп и моду в уникальную инсталляцию перформативного искусства. Живая картина о годах становления мастерства черных[7].

Хип-хоп не всегда блистал на подиуме. Или даже в зрительном зале. На протяжении большей части его существования привратники не пускали его за бархатную веревочку. Хип-хоп-мода была классифицирована как «уличная», что, по сути, было закодированным обозначением «черной» моды, и ей не оказывалось такого же уважения, как ее белым аналогам.

Чтобы хип-хоп массово повлиял на высокую моду, потребовалось нечто большее, чем просто рэперы-нувориши, имеющие возможность позволить себе роскошь. Необходимо было преодолеть значительные барьеры, связанные с расой, классом и самим представлением о том, кто заслуживает носить одежду класса люкс. Люксовые бренды могут утверждать, что они были разборчивы и осторожны в сохранении чистоты своей истории и родословной. «Это не было защитой. Это была классовая сегрегация. Это был расизм, – сказала Джун Эмброуз, известный стилист и художница по костюмам для Jay-Z, Мисси Эллиотт и Шона «Дидди» Комбса. – Теперь они могут говорить, что это «защита» бренда. Раньше просто говорили: “Нет. Кто? Что? Откуда? Я никогда о них не слышал”». В основе этого лежал культурный раскол. Такие известные европейские дома, как Chanel, Balenciaga и Gucci, были основаны в Европе более чем за пятьдесят лет до того, как диджей Кул Герк впервые дотронулся до пластинки. С течением времени эти институты, модные СМИ и подиумы оставались преимущественно белыми и контрастировали с молодым многоголосьем хип-хопа. Лица, принимавшие решения в области высокой моды, были либо невежественны, либо блаженно наивны. «Хип-хоп принял моду еще до того, как мода приняла хип-хоп, – сказала мне Кайли Луу, стилист и креативный директор, работавшая с такими артистами, как Трэвис Скотт и Янг Таг. – Это кучка богатых белых людей, которые работают в сфере моды… Люди моды всегда опаздывают на вечеринки».

Это не значит, что хип-хоп не вдохновлял высокую моду. Внешний вид, стиль и сленг этого жанра использовались – или, если быть более точными, присваивались – люксовыми брендами. Хип-хоп был молодым, крутым и прибыльным – и когда дизайнеры увидели в нем прибыльный товар, все изменилось. «Когда что-то популярно и приносит деньги, люди хотят понять, как сделать на этом бизнес и заняться этим», – говорит стилист Миса Хилтон. Хип-хоп, вдохновляющий и стремящийся к материальному успеху, нашел отклик у люксовых брендов, которые продавали ту же мечту. «Изменение [в брендинге] товаров класса люкс происходит очень просто, – говорит Стив Стаут, автор книги «Загар Америки: как хип-хоп создал культуру, которая переписала правила экономики» и человек, рано заметивший объединение хип-хопа и брендов. – Поколение хип-хоп-музыки многое сделало для того, чтобы повлиять на популярную культуру, сделав его понятным. Это стало частью амбициозного изменения Америки».

В отличие от представителей других жанров, рэперы были непримиримыми капиталистами. Они не только хотели хорошо выглядеть, они хотели, чтобы им за это щедро платили. Такие линии одежды, как Sean John и Yeezy, лицами которых стали Шон «Паффи Дэдди» Комбс и Канье соответственно, снискали коммерческий успех и признание среди знатоков моды. К началу нулевых стало обычным делом видеть, как рэперы сидят в первом ряду на показах мод в Нью-Йорке, Париже и Милане, прогуливаются по подиумам и подлизываются к влиятельному главному редактору Vogue Анне Винтур. Рэперы обогнали по влиятельности кинозвезд, спортсменов и супермоделей. Для рэпера не было ничего необычного в том, чтобы подписать контракт с модным брендом, прежде чем выпустить хитовый альбом.

Институциональные изменения воплотились в реальность, когда в 2018 году протеже хип-хопа и эксперт в уличной моде Вирджил Абло стал первым афроамериканцем, назначенным художественным директором мужских коллекций в Louis Vuitton.

Хип-хоп обрел представительство в модных верхах и получил право принимать решения. «Дни золотой клетки, когда все происходило за закрытыми дверями, закончились», – сказал Майкл Берк, генеральный директор Louis Vuitton. Это был знаковый момент, когда хип-хоп получил собственное место в одном из самых известных домов моды. «Теперь у меня есть платформа, чтобы изменить индустрию, – сказал Вирджил Абло. – И именно это я и должен сделать». Хип-хоп заполучил микрофон, и высокая мода внимательно слушала, что же он скажет.

В начале двадцатого века чернокожая община Гарлема выросла из-за Великой миграции, когда миллионы афроамериканцев бежали с сельского Юга в Северные, Среднезападные и Западные штаты в поисках экономических и образовательных возможностей, а также чтобы избежать расового угнетения, законов Джима Кроу и насилия. Рассказ Рудольфа Фишера «Город убежища» 1925 года демонстрирует, в чем заключалось огромное отличие жизни в черном анклаве: «В Гарлеме черные были белыми. У вас были права, в которых вам нельзя было отказать; у вас были привилегии, гарантированные законом. И у вас были деньги. У всех в Гарлеме были деньги. Это была страна изобилия».

Гарлем расположен в верхнем Манхэттене и ограничен рекой Гудзон на западе, Пятой авеню на востоке, рекой Гарлем и 155-й улицей на севере и Северным Центральным парком на юге. В просторечии этот район называется «аптаун» и делится на регионы: Западный, Центральный и Восточный Гарлем (также известный как испанский Гарлем или Эль-Баррио). Названия некоторых районов отражают состоятельность их населения. Шугар-Хилл был домом для зажиточных чернокожих, которые жили в броских городских домах и особняках. Это название было намеком на «сладкую жизнь», которой наслаждались его жители. На Страйверс-роу стояли величественные дома и особняки «белых воротничков» и таких заметных личностей, как пианист Юби Блейк, артист Флурной Миллер и композитор Нобл Сиссл.