– Это-то и беспокоит меня, Хэдли. – Он хмыкнул и громко задул спичку. – У нас есть два гипотетических брата, которые взяли себе французские имена – Шарль и Пьер. И есть еще третий брат. Для удобства и ясности давайте назовем его Анри…
– Подождите! Не хотите ли вы сказать, что вы и о нем что-то знаете?
– Напротив, – сердито возразил доктор Фелл. – Я как раз хочу подчеркнуть, насколько мало нам о нем известно. О Шарле и Пьере мы кое-что знаем. Анри для нас белое пятно. Мы о нем слышали только от Пьера, который использовал его в качестве угрозы. Что он там говорил? «Мой брат способен на гораздо большее, чем я… Моему брату нужна ваша жизнь… Общение с братом и меня подвергает опасности». И так далее. Но из тумана не возникает никаких очертаний – ни человека, ни гоблина. Это беспокоит меня, сынок. Я думаю, что за всем этим стоит некий зловещий персонаж, который все контролирует, пользуясь бедным полоумным Пьером в своих целях. Вероятно, он ничуть не менее опасен для Пьера, чем для Шарля. Я не могу отделаться от ощущения, что это он подстроил события в таверне «Уорвик». Что этот человек где-то рядом, наблюдает. Что… – Доктор Фелл огляделся по сторонам, словно ожидая, что в пустынном коридоре появится кто-то еще. Потом добавил: – Знаете, я надеюсь, что ваш констебль задержит Пьера, и задержит надолго. Вполне возможно, что свою роль он уже сыграл.
Хэдли сделал неопределенный жест рукой и куснул кончик своих усов.
– Да, знаю, – сказал он. – Но давайте в первую очередь опираться на факты. Заранее предупреждаю, что откопать их будет непросто. Я сегодня свяжусь с румынской полицией. Велика вероятность, что во время аннексии Трансильвании многие официальные записи попросту пропали в суете и суматохе. Ведь сразу после мировой войны там орудовали большевики? Кхм. Как бы то ни было, нам нужны факты! Идемте, нам необходимо поговорить с Мэнганом и дочерью Гримо. Кстати, мне не очень нравится их поведение…
– Да? Почему?
– Не нравится, если мы во всем верим мадам Дюмон, – уточнил Хэдли. – А вы, судя по всему, убеждены в том, что она говорит правду. Если я все расслышал правильно, Гримо позвал сюда Мэнгана специально на случай появления визитера. Так это было? Так. И сторожевая собака из него в итоге вышла никудышная. Он сидел в комнате неподалеку от парадной двери. Раздается звонок в эту самую дверь – если Дюмон не лжет, – и в дом заходит таинственный гость. Все это время Мэнган не проявляет ни малейшего любопытства; он продолжает сидеть в комнате с закрытой дверью, не обращает никакого внимания на гостя и поднимает шум только тогда, когда слышит выстрел и внезапно обнаруживает, что дверь заперта. Есть ли в этом хоть какая-то логика?
– Никакой, – ответил Фелл. – Даже… Ладно, это оставим на потом.
Они прошли в противоположный конец длинного коридора. Хэдли принял свой самый дипломатичный, нейтральный вид и только потом открыл дверь. Эта комната была поменьше предыдущей. Вдоль ее стен выстроились аккуратные ряды книг и деревянных картотечных шкафов, на полу лежал самый обычный половик, стояли несколько обыкновенных жестких стульев. Огонь в камине еле теплился. Напротив двери стоял столик Миллса с пишущей машинкой, освещаемый лампой с зеленым абажуром. По одну сторону от машинки в проволочной корзине лежали аккуратно скрепленные листы рукописи, по другую располагались стакан молока, тарелка с черносливом и учебник Уильямсона «Дифференциальное и интегральное исчисление».
– Готов поспорить, он еще и минеральную воду пьет, – прокомментировал доктор Фелл в легком нервном возбуждении. – Клянусь всеми богами, он пьет минеральную воду и читает подобные книги просто для развлечения. Готов поспорить…
Тут Хэдли его грубо прервал, кивнув в сторону Розетты Гримо, находившейся в противоположном конце комнаты. Потом Хэдли представил их всех троих девушке и сказал:
– Прошу меня простить, мисс Гримо, мне совсем не хотелось бы беспокоить вас в такое время…
– Пожалуйста, ничего не говорите, – перебила она. Девушка сидела перед камином и была так напряжена, что ее даже передернуло. – В смысле, просто ничего не говорите о случившемся. Понимаете, я люблю его, но не настолько, чтобы мое сердце разрывалось постоянно. Оно начинает разрываться лишь тогда, когда кто-то заговаривает об этом. Вот тут-то я и начинаю думать о нем.
Розетта прижала ладони к вискам. В свете камина ее глаза снова контрастировали с остальным лицом. Причем природа этого контраста постоянно менялась. Она унаследовала от матери сильный характер, который явственно читался в квадратных скулах этой светловолосой девушки, отличавшейся какой-то варварской славянской красотой. В одно мгновение ее лицо каменело, а взгляд миндалевидных карих глаз становился мягким и смущенным, словно она была дочерью священника. И вот уже в следующее мгновение лицо смягчалось, а глаза начинали смотреть с такой суровой жесткостью, словно она была дочерью самого дьявола. Внешние концы ее тонких бровей поднимались вверх, рот же был широким, насмешливым. Она была взбалмошной, чувственной и загадочной. За ее спиной в мрачной беспомощности стоял Мэнган.
– И все же есть кое-что… – продолжила она, медленно постукивая кулаком по подлокотнику, – я хочу кое-что узнать, прежде чем вы начнете свой допрос с пристрастием. – Она кивнула в сторону маленькой двери в противоположной стене и продолжила на одном дыхании: – Стюарт сейчас показывает этим вашим детективам крышу. Правдивы ли, правдивы ли все эти слухи о том, что некий мужчина вошел, убил моего отца и вышел и все это без… безо всяких…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
