Я перевел взгляд на друга и понял к чему он меня склоняет. Я не знаю, стоит ли вот так портить отношения с начальником, когда они с самого начала у нас не особо задались. А может я наоборот улучшу их? В любом случае у меня будет оправдание — мы были пьяны, это всегда работает.
Тем временем Роуз уже танцевала с этим парнем и танец становился все горячее, а соответственно моя злость все сильнее. Когда я увидел, что этот урод начал к ней наклоняться у меня словно что-то щелкнуло в голове и теперь я уже несся к ним, распихивая всех на своем пути и слыша голос друга позади меня: — Уводи ее, я отвлеку его.
Не думая ни секунды, я оттягиваю Роуз за руку к себе и веду пару шагов, через толпу к стене, где мы можем поговорить… Ну как поговорить. Уже у самой стенки я разворачиваю ее, я так зол на нее, что рука сама собой ложится на ее горло, а сам я придавливаю ее к стене спиной, приближаясь к ней максимально сильно. Она пьяна, я тоже, высказать ей что-то у меня не выйдет, я ей никто, остается лишь одно — сделать то, что я так хотел. Не прошло и пары секунд как мои губы грубо и властно накрывают ее ротик, продолжая рукой держать за горло. Я дико злюсь на нее, но всю ярость я выплескиваю в поцелуе, который за доли секунд от невинного разгоняется до дико страстного. Мы сосемся так, будто ждали этого вечность и, наконец, стали предоставлены друг другу. Я отпускаю руку и всем телом вжимаю ее в стенку, углубляя поцелуй, врываясь языком в ее горячий ротик и ловя ответные поцелуи. От происходящего у меня аж закружилась голова, отключая все тормоза, которые могли до этого останавливать меня от чего-то. Теперь же мои руки властно прижимают ее к своему телу, при этом я успеваю исследовать длинные ножки своей начальницы, а после опробовать на упругость ее пятую точку. Божественно… Жадно сжимаю ягодицы, продолжая неистово целоваться и получать в ответ все то, что я так хотел и с первого раза не получил. Она сводит меня с ума, мы забыли обо всем на свете, в особенности о том, что мы далеко не одни тут, вокруг люди и гремит музыка, но я думаю лишь о том, какие сладкие у нее губы и как мне впредь думать о работе, помня эти мгновения.
Все смешалось в голове, мысли метались от одной к другой, алкоголь и вовсе задурманил рассудок, но я точно и четко понимал, что губы Роуз сейчас именно то, что дурманит мой разум куда сильнее чем самый сильный наркотик или самый крепкий алкоголь. Нечто запретное, желанное и такое сладкое. Сейчас все границы пали, как стены крепости, которую под сильным натиском взяли штурмом. Завтра мы оба пожалеем об этом, но это будет завтра. Роуз даже мало было простых поцелуев, женщина опустила руки на мою задницу и впилась ногтями, прижимая к себе сильнее, чем вызвала из моей груди томный выдох прямо в ее, опухшие от поцелуя губы. Я не мог оторваться от губ Роуз, это как наркотик, а я безвольно подсел на него за считанные секунды. Маниакально запоминаю запах ее тела, чтобы после помнить его, или улавливать нотки каждый раз, когда она где-то рядом. В отдаленном уголке сознания понимаю, что все это неправильно и никакого будущего нет у этого романа, но вместо того, чтобы остановиться я ещё сильнее вжимаю ее в себя, при этом прижимая ее всем весом своего тела к прохладной стене, которая уже давно нагрелась от наших разгоряченных тел.
Я настолько распалился, настолько атмосфера близости меня завела, что я не придумал ничего лучше, кроме как резко отстраниться от нее и повести прочь, к выходу, на улицу, где будем только мы, тишина и воздух, которого стало катастрофически не хватать. Я крепко держал ее за руку, не отпуская, тащил за собой так быстро, что она еле поспевала. Я не знаю насколько она понимает, что происходит, но ей не стоит и пытаться, потому что нет никакого логического объяснения тому, что творится.
Уже на улице я развернул ее к себе, сам упёрся спиной к кирпичной стене, утягивая ее за собой. Мои руки крепко обвились вокруг ее талии, не давая и малейшего шанса на побег, а губы быстро накрыли губы Роуз. Мы снова целовались, только теперь уже в более интимной и тихо обстановке. — Я готов был ему морду набить за то, что он прикасался к тебе. — сквозь поцелуй, хрипло и прерывисто шепчу я ей в губы сам не зная зачем.
Сразу же ломаю все барьеры перед собой, показываю эту уязвимость, на которую с лёгкостью можно надавить. Всему виной алкоголь. — Ты сводишь меня с ума.
Продолжаю говорить женщине то, что она хочет услышать. Не потому что это что-либо изменит, а потому что это правда. Я словно сорвался с цепи. Резко поворачиваю Роуз снова к поверхности хорошенько прижав собой, но в это раз я нагло задираю ее ножку на себя, шастая по гладкой коже рукой. У нее идеальная фигура, эти ноги, нужно запретить своим боссам иметь такие ноги, потому что каждый сотрудник противоположного пола будет думать лишь о них. Мужчина — животное, и этого не исправить, а сейчас она воочию это наблюдает. Я взял обе ее руки и прижал над головой, обездвиживая ее со всех фронтов. Она так сексуальна, что будь мы в номере я бы сорвал с нее всю одежду. Мельком затуманенным от желания взглядом окидываю ее фигуру, а после припадаю губами к шее, оставляя мокрые следы от поцелуев и моего горячего языка. Одной рукой всё ещё держу ее руки над головой, второй держу бедро, ближе к заднице которую уже через пару секунд жадно сжимаю. — Насколько ты сходишь сейчас с ума? — не знаю зачем спрашиваю это, быть может просто хочу услышать то, что уже сгенерировал у себя в голове.
Правда не дожидаясь ответа, я непрерывно провожу языком между ее груди к шее.
— Бывало и сильнее. Если я и пересплю с кем-то сегодня — это будешь не ты. — Сама уже небось представила, как стонешь подо мной.
Она медленно повернула голову и усмехнулась: — Да это у тебя руки дрожат от того, что ты меня касаешься.
Нахально улыбаясь, она приблизила свои губы к моим, тогда как сама смотрела мне в глаза. — Ты хочешь меня, но никогда не получишь. И в понедельник в офисе, я пройду мимо и даже не вспомню о том, что здесь произошло.
Она почти касалась моих губ своими. — А сегодня у тебя два пути: помочь себе самому, либо найти помощницу, которая не удовлетворит тебя в полной мере, ведь мы оба знаем, кого ты будешь хотеть отыметь.
Женщины часто думают одно, а произносят совершенно иное. Лгунья, еще сильнее выгибалась навстречу моему языку, что чертил алфавит любви прямо на ее шейке. Я не знаю, о чем она думает, насколько она осознает суть происходящего, но я прекрасно понимаю, что сейчас целую свою начальницу, которую еще некоторое время назад считал самой упрямой снежной королевой в мире. Сейчас же я считаю ее самой сексуальной женщиной в мире, как быстро все меняется, стоит только выпить и попасть в неформальную обстановку.
— Давай будем честными, Роуз, — хрипло шепчу я, сексуально проводя губами по ее щеке к ушку.
Одной рукой я все еще держал ее за запястья над головой прижав их к стене, другой рукой я держал ее за лицо, сильнее повернув ее голову от себя.
— Ты просто ссышь признать, что хочешь меня и не будь я твоим подчиненным, ты бы уже скакала на моем члене. — в этот момент коленкой я грубо вторгся под ее одежду между ног, буквально усаживая Доусон на нее. — Ты просто боишься после смотреть мне в глаза, ведь ты задала уже себе образ снежной королевы, а отдавшись мне, он разобьется в пух и прах.
Я начал елозить коленкой, так чтобы ее клитор через ткань получал приятные ощущения.
— Ты не забудешь меня… — я провел языком по шейке девушки к ушку, при этом мягко оттянув за мочку. — Ты каждый раз будешь вспоминать о том, что между нами произошло, твои щеки будут розоветь, а сама ты будешь думать «интересно, а какой он в постели», а ведь у тебя был шанс узнать.
Движения ногой становились все более уверенными и ритмичными, а ее ротик открывался все шире, а дыхание сбивалось. — Каждый раз проходя мимо меня помни, как я целовал тебя и как ты хотела, чтобы я вытащил свой хер и удовлетворил все твои самые… потаенные… желания…
С этими словами, той рукой что я держал ее за лицо, я потянул на себя, после чего нагло впился в ее губы, не давая ей никаких шансов на освобождение и капитуляцию. Язык тут же шустро скользнул в ее горячий ротик, находя там соперника, с которым тут же завязалась борьба. Мы так страстно ссосались, а я еще сильнее заводил ее коленкой, а вместе с тем, дико заводился и сам. Как же я ее хочу, я понятия не имел, что за одни выходные от раздражения я разгонюсь до неудержимого желания овладеть ею. Сорвать одежду и просто выдрать, не думая ни о чем.
