С самого утра понедельника я устроила собрание. Я коснулась самых важных моментов. Я еще раз повторила о том, что если сотрудники упускают возможности — это их вина. — Мистер Уотерфод предложил интересный вариант проекта, но он у нас сотрудник занятой, поэтому я поручила мистеру Колби дополнить его, внести правки. Отныне он будет его курировать. Сегодня я посмотрю его работу за выходные и назначу группу, которая будет работать с ним.

Мой взгляд скользнул по Рэймонду. Надеюсь, он понял, что я не собираюсь включать его в эту группу. — Я здесь не для того, чтобы заставлять кого-то работать. Я не должна бегать за вами по кабинетам. Если вам это не нужно — я найду того, кто отлично выполнит вашу работу.

Я не выделяла никого, но всем было понятно о ком конкретно я говорю. — Все могут быть свободны.

Когда все почти разошлись, Уотерфорд задержался в дверях. Кажется, он хотел что-то сказать, но в этот момент зашла моя секретарша, напоминая о встрече в обед с инвестором. — Спасибо, — я улыбнулась и проходя мимо мужчины заметила, — все, что у нас есть — время. И его надо расходовать с умом.

Может, мои методы и были жестокими, но по-другому я не видела смысла поступать. Мои сотрудники должны понимать, что работа — это работа, а не здание, где можно пол дня пробездельничать, а затем еще и отказать начальнику в обсуждении важных дел.

Рэймонд

Когда она не возмущена, раздраженно не поджимает губы и не мечет в меня яростные взгляды, то выглядит очень даже привлекательной. Куда, интересно, мне еще больше инициативы проявлять? Она не была тут, не видела, что я постоянно что-то предлагал, постоянно помогал дизайнерам в их творчестве, и не раз находил решения, которые уменьшали сметный итог строительства. Порой на незначительные суммы, а порой на очень даже весомые. Упрекать меня в малой инициативности с ее стороны было очень неразумно, но я для себя решил, что идти на конфронтации с ней не стоит.

В один из дней мне позвонила мама, у Луизы был очередной срыв, но я никак не мог вырваться с работы. Я не один раз висел на телефоне, пытаясь успокоить сестру и, как на зло, именно в те моменты, когда мне очень нужно было поговорить по телефону, я встречался со своей начальницей, которая начала неодобрительно коситься на меня. Я не мог ей ничего сказать, какое ей дело вообще, что творится у сотрудников дома? Я это понимаю, но иначе я не могу, мне нужно успокоить сестру, хотя бы так.

Я довольно эмоциональный человек, хотя всячески пытаюсь подавить в себе зачастую все эмоции. Однако есть такие дни, моменты, когда подавить в себе какие-либо чувства катастрофически сложно. Семья для меня всегда была на первом месте, я пошел работать в эскорт ради семьи и ни о чем не жалею. В это время для Лу была предоставлена очень хорошая медицина, жаль, что не самая лучшая, но так или иначе это все равно сыграло свою роль в ее здоровье. Помимо физического здоровья у нее пошатнулось и эмоциональное, она в такой депрессии, в постоянных мыслях о суициде, и я очень боюсь, что она сделает глупость, пытаясь избавить нас от так называемой обузы, которой она себя считает.

Мисс Доусон хотела обсудить со мной проект, но я был настолько взвинчен, что у меня вряд ли получилось бы сконцентрироваться на нем максимально хорошо. Она оказалась довольно понимающей женщиной. В этот день она меня не трогала и сразу после работы я сразу помчал к маме с сестрой. В этот раз все было очень плохо, и она в слезах и истерике просто просила дать ей умереть. Мама плакала, не знала, что делать, а у меня не оставалось другого выбора, кроме как отвезти ее в клинику. Я провел все выходные в клинике вместе с сестрой и к вечеру воскресенья она, кажется, чувствовала себя лучше.

Мне нужно было на работу на следующий день, поэтому сказав ей что люблю, поехал домой. Каждый понедельник с утра нас собирают на планерке и все было как всегда, я даже подумал, что смена босса ничего не изменила, как вдруг было заявлено, что мой проект отдается другому. Я уставился на Доусон, охреневая, что мои наработки она отдала другому и закрепила за ним этот проект. — Какого черта? — я сказал это себе под нос, но по моему взгляду было понятно, что я в ярости.

Я так старался, продумывал эту планировку, что дизайнерам оставалось лишь сделать красиво, а эта сука отдает мои мысли другому. Ладно, я поторопился с выводами о ней, она та еще высокомерная сучка, робот, без эмоций, судя по всему. Я не стал быковать прямо перед всеми, а решил поговорить с ней тет-а-тет, но этого не вышло. Мне хотелось сказать ей, что она робот, не дающий людям второго шанса, но кто я такой чтобы спорить с этой надменной бабой? Нет, так дело не пойдет, я поговорю с ней, как только ее обед кончится.

Я включился в работу, хотя мысли были о разговоре. Когда Доусон вернулась в офис, я тут же пошел к ней. Постучав, я вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, тут же начав говорить то, что вертелось на языке уже сколько времени: — Я все понимаю, я в пятницу вел себя не корректно, но это не повод отдавать мой проект, мои наработки кому-то другому. Так дела не делаются, он не может довести этот проект сам, потому что он понятия не имеет, что было в моей голове, когда я его делал. Я не все сделал и многое должно было быть добавлено. У каждого в жизни бывают сложные периоды, быть может конечно кроме вас, у вас, видимо, все всегда прекрасно, но так бывает не у всех, мисс Доусон. — Мистер Уотерфорд, не нужно меня отчитывать и наставлять на путь истинный. Я ваш начальник, а когда ваш начальник приходит к вам в кабинет, чтобы обсудить работу, ей не говорят подождать. Уверена мистер Колби грамотный специалист и с помощью других сотрудников сможет привести проект в надлежащий вид, но если вы наконец-то освободились, можете присоединиться к его группе в качестве помощника. — Мне нужно было время, просто чтобы прийти в себя, а вы уже списали меня со счетов. Я — профессионал, свою работу я всегда делаю качественно и вкладываю в нее душу, ищу варианты, которые сыграют нам на руку, сэкономил не одну тысячу этой фирме, я понимаю, для Вас — это хрень, все ведь обнулено, но этот проект мой и если я присоединюсь к нему, то только в качестве исполнителя, а не помощника. Верните мне мой проект… — Мы не в детском саду, мистер Уотерфорд. Вы можете либо присоединиться к группе, либо продолжать экономить не одну тысячу этой фирме.

Все ясно, очередная избалованная сучка, севшая в кресло руководителя и считающая, что она царь и Бог. Когда я думал, что она будет понимающим, адекватным руководителем я очень ошибался. Спорить было бесполезно, она не слышит мнений кроме своего, поэтому я, не говоря больше ни слова, просто развернулся и ушел. Да уж, послал Бог босса, лучше бы в проституции оставался.

Я вернулся в свой кабинет и сделал себе чай, потому что понимал, что без этого я просто не успокоюсь, у меня срывает крышу от возмущения. Ладно, хрен с ней, пошла она к черту! Я буду делать свою работу, но вот помогать в этом проекте я хрен стану. Пусть они его просрут, это будет не моя забота.

Эта ситуация открыла мне глаза на поспешно сделанные выводы о Роуз Доусон. Я снова увлекся работой и не помогал людям, отобравшим мой проект, хоть это было и по-детски, но мне так захотелось.

Неделю я работал, как и раньше, к тому моменту уже остыл, и отключился от неприятного инцидента, сестра вернулась домой и, кажется, ей стало немного легче, а от этого я облегченно выдохнул. Правда выдохнул я лишь до того момента, пока мне не принесли чертежи дизайнеров. Те оказались без подписи, а бегать туда-сюда искать этого креативщика мне не хотелось, поэтому я просто взял чертежи и направился к мисс Доусон в кабинет. — Можно? — заглянул я и получил одобрение.

Я разложил чертежи у нее на столе и начал: — Я дико извиняюсь, за мой сленг, но эти чертежи — это просто такая ссань, я не знаю, кто делал эту планировку, выглядит симпатично, но с точки зрения инженерии — это полный провал. Кухню нужно полностью перепланировать, вент каналы не учтены, а колонны тут вообще не понимаю на кой черт. У меня бывали разные ситуации с дизайнерами, но эта просто самая эпичная. Такое ощущение, что человек придумал картинку, вбил себе в голову, что должно быть просто красиво, а то, что это проблематично сделать для дальнейшей эксплуатации вообще не продумал. Кто автор этого шедевра-то? Может нам с ним просто сесть и вдвоем обсудить эти рисунки?