– Либо то, что должно скоро произойти, – добавил его дед. – И не во всём мире, а в жизни нашей общины Охотничьих Холмов.

Все трое замолчали. Только шелест листвы крон старых тополей нарушал тишину на веранде. Но в диапазоне электрических импульсов, в котором работает человеческий мозг, напротив искрили и грохотали разряды от напряженного процесса работы мысли.

В центральной, а значит, самой спокойной части этого урагана находился старик. Не обращая внимания на постоянно возникающие, норовящие увести в сторону от прямой дороги тропинки, он, методично продвигаясь от прошлого к будущему, вспоминал события, предшествовавшие вчерашнему явлению, и размышлял о событиях предстоящих в ближайшее время. В итоге у него возникли кое-какие предположения о природе столь резкого интереса духов к событиям в реальном мире. Выделив их в отдельную «папку» памяти, он решил на досуге более подробно исследовать каждое.

Мысли Леона с часто свойственной молодым неспособностью сконцентрироваться на одном направлении метались из стороны в сторону подобно шарику в пинг-понге. Он то вновь переживал свою стычку с братьями Мяоконнин, то возвращался мыслями ко вчерашнему утреннему разговору с дедом и к его совету «заявить о намерениях», чего он в итоге так и не сделал. А в следующую минуту уже беспокоился о том, как теперь изменится отношение к нему товарищей по Команде. Вспоминались ещё десятки мелких происшествий и событий, являвшихся по сути теми самыми уводящими в сторону тропинками сознания. И везде он ухитрялся заподозрить причину для вмешательства в его судьбу духа знаменитого предка.

В голове Алисы творилось практически то же самое. С той только разницей что во всех неприятностях, происходивших с другом (даже самых незначительных), она винила отчего-то себя и всячески оправдывала его. И в результате закономерно пришла к выводу, что именно она и явилась причиной вчерашнего явления. Ведь именно она настояла на совершении обряда. Она готова была принести себя в жертву. Её кровь в итоге окропила реликвию. Не сделай она всего этого жизнь теперь шла бы своим привычным путём без потрясений и загадок. Только одна мысль не посетила её. Что не вступись вчера вечером за Леона его свирепый предок, лежал бы сейчас её друг в больнице избитый и со сломанными ногами и руками, а сама она, возможно, рыдала бы истерзанной пленницей в доме Мяоконнин.

И так – каждый в себе все трое пребывали достаточно долго.

Первым из ментальных глубин вынырнул самый старший из ныряльщиков. Старик с хрустом в суставах потянулся. Опершись руками на подлокотники кресла, он придал своему телу более вертикальное по сравнению с прежним полу лежачим положение. Заметив, что его собеседники всё ещё остаются погружёнными в себя он громко хлопнул в ладоши. Резкий звук, прозвучавший в почти полной тишине, произвёл нужный эффект. Молодёжь очнулась. Возвращение к действительности сопровождалось хлопаньем длинных ресниц с одной стороны и удивлённым взглядом с другой.

– А я уж решил – вы уснули! – засмеялся дед.

Одной рукой он похлопал по плечу Леона, а ладонью второй нежно накрыл маленькую кисть девочки.

– Нам с вами, ребятки, нужен Шаман!

– Конечно же! – сразу согласился внук. – Он общается с духами. Вот пускай и разузнает у них обо всём.

Воистину детская вера чиста и наивна, подумал старик. Она не ведает сомнений и отрицает критический подход. Всё это к большей части молодых придёт с годами. А пока любое утверждение, слетевшее с уст уважаемого члена общества, тем более служителя культа, безоговорочно принимается ими на веру.

Дед мог бы рассказать внуку, что миссия Шамана ближе к работе психолога и народного врачевателя, чем к эзотерике. Но момент для подобного откровения выдался неподходящий, и он ответил уклончиво.

– Проникновение в мир духов задача не простая даже для Шамана. Кроме того он не имеет власти над душами умерших. Предки могут и не захотеть открыть ему своих целей. И он не в силах будет их заставить сделать это.

– Тогда зачем нам Шаман? – удивился Леон.

– Затем, что без его разрешения мы не получим доступа к библиотеке тайных знаний хранящейся в его доме. И без его помощи не сможем прочесть и понять древние тексты. Кроме того только он и знает в какой именно из многих десятков старинных книг искать нужные нам сведения.

– Тогда мы сейчас же идём к нему, – объявила Алиса.

Старик кивнул.

– И я отправляюсь с вами, – сказал он. – Так надёжнее. Вас он может не принять всерьёз. Да и вряд ли пустит детей в свою святая святых.

– Я уже не ребёнок, – тут же запротестовал Леон. – Я – мужчина!

– Разумеется, – с самым серьёзным видом подтвердил дед. – И всё же со мной будет вернее. Мы с Шаманом очень давно знаем друг друга. Кроме того я, вроде как, тоже причастен к произошедшему вчера. Ведь я был хранителем реликвии и инициатором передачи ножа Леону в день его принятия в школьную Команду. И мне тоже хочется оставаться в курсе событий.

Молодёжь поднялась на ноги. Леон уже даже успел развернуть кресло-каталку деда к выходу, как на веранду вошла одна из служащих пансионата. Это была женщина лет сорока, одетая в строгую бирюзового цвета униформу. Мгновенно оценив обстановку, она будто случайно остановилась на пороге, перекрывая таким нехитрым образом возможность посетителям вывезти пациента. Изобразив на лице вежливую, но холодную улыбку она с укоризной взглянула на молодых людей.

– Если вы желаете отвезти своего дедушку в его комнату, то не утруждайтесь. Доверьте мне сделать это, – произнесла она, стараясь придать голосу максимальную мягкость.

– Но мы хотим немного прогуляться с ним за территорию, – возразила девочка. – Это же не запрещено.

Улыбка женщины теперь смотрелась совсем уж искусственной.

– Конечно нет, – согласилась она. – Но не сейчас.

– Почему это? – удивился Леон.

– Близится время обеда.

– Я пообедаю с детьми в городе, – сообщил старик.

– А после обеда у нас время дневного отдыха, – пропустив слова постояльца мимо ушей, добавила служительница. – Нельзя нарушать режим. Это вредит здоровью.

– Впервые такое слышу, – проворчал дед. – У нас тут вроде не тюрьма.

– И всё же я прошу вас проследовать в вашу комнату, – продолжала настаивать женщина. – Ваши гости могут вернуться через три часа и погулять с вами.

– Это немыслимо! – возмутился старик. – Я не первый день живу в этом заведении и ничего подобного до сих пор не слышал! Вы знаете, кто мой внук?

На этот раз улыбка на губах сотрудницы пансионата стала насмешливой.

– О да! Наш новый вождь!

Старик не верил своим глазам и ушам. А Леон за его спиной вдруг ощутил, как, зародившись где-то внизу живота, тёмная полная гнева сила начала, ускоряясь с каждой секундой подниматься всё выше и выше. То же самое происходило с ним вчера при встрече с братьями Мяоконнин на узкой дороге.

Парень не на шутку испугался. Вчера Великий охотник готов был расправиться с шестью молодыми людьми, один из которых и вовсе ещё являлся несовершеннолетним подростком. Вряд ли его кровожадность остановит то, что сегодня перед ним женщина. Леон попытался привлечь внимание подруги. Ведь накануне ей удалось усмирить дух Раймонда. Но та лишь отмахнулась, даже не взглянув на него, полностью увлечённая препирательствами со странной служащей пансионата.

– Как вас зовут? – поинтересовалась Алиса. – Я пожалуюсь директору на ваше самоуправство.

– А вам, милая принцесса, вообще-то здесь и вовсе находиться не положено, – с почти неприкрытым презрением парировала та. – Вы ведь не родственница и не опекун. То, что вас пускают навещать постояльца, это лишь добрая воля администрации.

Девочка едва не задохнулась от возмущения. На глаза сами собой навернулись слёзы и медленно скатились по щекам, оставив на нежной коже две влажные дорожки. Происходило нечто доселе невиданное. До сего дня ни разу ничего подобного не случалось. Сотрудники пансионата всегда относились к своим подопечным как персонал высококлассной гостиницы к своим постояльцам, а не как тюремщики к заключённым. А в эту женщину словно вселился злобный демон.