— Нед. Стефани. Я хочу познакомить вас с Арией Сент-Джеймс. — Марти представил меня этой паре. — Ария, Нед и Стефани — бывшие владельцы. — Бывшие владельцы «Цветочного Уэлкома»

— О. — Я встала чуть выше и протянула руку. — Здравствуйте. Приятно с вами познакомиться.

Поскольку Броуди купил у них магазин, я никогда не знала их имен. Марти не часто говорил о них, но когда это случалось, он называл их «Владельцами». Никогда Нед и Стефани.

— Нам тоже. — Нед взял меня за руку и с удовольствием пожал ее. — Это просто удовольствие.

Стефани просто улыбнулась, ее взгляд блуждал по комнате.

— Вы многое изменили.

— Мы многое изменили. — Я затаила дыхание, надеясь, что они не обидятся. — Я действительно люблю это место.

Нед повернулся к Броуди и протянул ему руку.

— Мистер Кармайкл. Рад снова вас видеть.

— Очень приятно. — Непринужденная поза, которую он принял за обедом, исчезла. Броуди стоял как вкопанный, с напряженным лицом.

— Что привело вас в город? — спросил Марти, облокачиваясь на один из выставочных столов. — Судя по вашим фотографиям в Инстаграм, я решил, что мы никогда не вернем вас с Гавайев.

Стефани рассмеялась.

— Нам нравится там жить. Там так зелено и удивительно влажно. Моя кожа никогда не чувствовала себя лучше.

— Мы приехали на шестидесятилетие Джона Миллера, — сказал Нед. — А потом полетим домой.

— Рад был вас видеть. — Броуди указал на дверь. — Могу я вас проводить? Мы позволим Арии и Марти вернуться к работе.

Улыбки исчезли с лиц Неда и Стефани.

Я бросила на Броуди сердитый взгляд. Почему он был груб?

— Нет, пожалуйста. Останьтесь. Мы не так уж и заняты. И вам стоит поговорить с Марти.

— Вы уверены? — спросила меня Стефани, бросив на Броуди осторожный взгляд.

— Да, это было бы чудесно. Пожалуйста.

— Спасибо. — Она расслабилась и еще раз оглядела комнату. — Мы скучали по этому месту. Мы управляли этим магазином двенадцать лет. Он был нашим третьим ребенком.

— Третий ребенок, который принес нам деньги. — Нед расхохотался. — Я не представляю, чтобы мы смогли продать Сьюзи или ЭмДжей за четыреста восемьдесят тысяч долларов. Не то чтобы мы когда-нибудь собирались продавать своих детей.

Стефани рассмеялась. Марти рассмеялся.

Броуди напрягся.

А у меня отвисла челюсть.

Четыреста восемьдесят тысяч долларов.

Со стороны Неда было чертовски бестактно озвучивать эту цифру.

И поучительно.

— Ты сказал, сто двадцать пять, — прошептала я, глядя на Броуди.

Он не сводил глаз с двери, словно хотел, чтобы Нед и Стефани ушли. Теперь я поняла, почему он так стремился вытолкать их на тротуар.

Только ущерб уже был нанесен. Они раскрыли его тайну.

— Ты сказал, сто двадцать пять, — повторила я, скрестив руки на груди.

Он опустил взгляд, чтобы встретиться со мной взглядом, и на его лице не было сожаления. Нет, было только чувство вины.

Напряжение черным облаком повисло в комнате, воздух сгустился настолько, что стало трудно дышать.

— Скажи что-нибудь, — потребовала я.

Он моргнул, затем посмотрел поверх моей головы на Марти.

— Не могли бы вы нас извинить, пожалуйста?

Броуди не стал дожидаться ответа Марти. Он схватил меня за локоть и повел обратно через рабочую комнату в соседний кабинет, закрыв за нами дверь. Это была маленькая комната, в которой стояли деревянный стол и диван. Но на полу было ровно столько места, что между нами оставалось добрых три фута.

— Как ты мог?

— Ария, позволь мне объяснить.

— Зачем? Все кажется довольно ясным. Ты купили цветочный магазин за полмиллиона долларов…

— Не так уж и много.

— Детали, — прошипела я. — Полмиллиона долларов, а потом солгал мне о цене. Почему?

— Потому что тебе нет необходимости обременять себя огромными долгами. Не тогда, когда я могу себе это позволить.

— Дело не в деньгах! — закричала я, и мой голос отразился от стен. — Ты приехал в Орегон и сказал мне, что у тебя есть цветочный магазин. Так?

Его молчание было единственным ответом, который мне был нужен.

Это пронзило мое сердце. Я чуть не упала на колени.

Все это время я была так уверена, что Броуди всегда был честен. О чем еще он мне лгал?

— Ты солгал мне.

— Я должен был.

Я покачала головой.

— Нет, не должен. Я бы переехала. Даже если бы не было никакого цветочного магазина, я бы все равно переехала.

— Я не мог так рисковать. — Он махнул на мой живот. — Ты была нужна мне здесь.

И я была бы здесь. Просто потому, что он попросил меня принять участие в жизни нашего ребенка. Но он не дал мне такого шанса. Он не оказал мне ни своего доверия, ни своей веры.

Мой подбородок задрожал, а глаза наполнились горячими, злыми слезами. Чертовы гормоны. Они лишили меня самообладания.

— Я так зла на тебя сейчас. Ты не можешь решать, как мне жить дальше. У тебя не может быть от меня секретов. У тебя были месяцы, чтобы сказать мне правду. Месяцы.

— Мы не думали, что это стоит того, чтобы расстраиваться…

— Мы?

Броуди вздрогнул, поняв, что только что облажался.

— Клара. Она знала.

Он закрыл глаза и кивнул.

— Убирайся. — Я повернулась к нему спиной, прежде чем он успел увидеть, как скатилась первая слеза.

— Ария…

— Я сказала, убирайся.

Он стоял там несколько минут, ожидая. Но когда я не обернулась, он глубоко вздохнул и ушел.

Я вздохнула, только когда зазвенел дверной колокольчик. Затем я позволила себе выплакать непролитые слезы, всего на мгновение, прежде чем взять себя в руки и вытереть лицо насухо.

От слез не бывает ничего хорошего. Я поняла это после смерти моих родителей. Нам с Кларой было по десять лет, когда у нас украли наших родителей. Боль так и не прошла. Со временем она притупилась, но, как и свалка, осталась незабываемой.

Реки слез не вернули их к жизни. Реки слез не спасли нас от дяди. Реки слез не спасли меня от жизни на свалке в пятнадцать лет.

Слезы были бессмысленны.

Слезы не заставили бы Броуди измениться.

Грязь.

— Мне нужна грязь.

Мне нужна была работа. Поэтому я выбежала из офиса и застала Марти в магазине одного, с выражением беспокойства на лице.

— Как ты…

— Я в порядке. — Я направилась к одному из горшков, которые мы заказали несколько недель назад. Я оставила его пустым, потому что там нужно было посадить подходящее растение. Ну, это была сансевиерия.

Не было смысла везти ее домой к Броуди. Не было смысла устраиваться там поудобнее, когда я не могла остаться. Не сейчас. Я позволила себе увлечься мыслью о том, что было бы, если бы.

Этому ребенку не нужна была мать, с головой ушедшая в любовный роман. Пришло время взглянуть на вещи реально.

Я не останусь с мужчиной, который отказывается меня слушать. Я не стану жить с мужчиной, который не уважает, почему я должна сама распоряжаться своей судьбой.

После всего, что я ему рассказала, после всей боли, которую я вынесла, чтобы он мог понять. Он все равно не сказал мне правды.

Это причиняло боль сильнее всего. За все те ночи, что он держал меня в своих объятиях, он так и не нашел в себе смелости признаться, что солгал.

Слезы грозили навернуться снова, но я сморгнула их. Затем я присела на корточки, готовая отнести цветочный горшок в подсобку, когда в животе резко кольнуло.

— Ой! — Я вскрикнула, отпустив цветочный горшок и прижав руки к животу.

— Что? — Марти мгновенно оказался рядом со мной.

— Я не знаю. — Я схватила его за руку, используя для равновесия. — Больно. Просто… дай мне секунду.

— Зачем ты это подняла?

— Он не тяжелый. — Он не был тяжелым. Около десяти фунтов. Я поставила его на это самое место всего три дня назад. — Он не тяжелый.

— Дыши. — Он схватил меня за руку, как раз в тот момент, когда еще один укол пронзил мой бок. Боль была такой острой, словно кто-то схватил меня за живот и разрывал его надвое.