— А что, если мы не сможем договориться?

— У нас есть три месяца. Я уверена, мы найдем имя для мальчика и имя для девочки, которые понравятся нам обоим.

— Думаю, ты недооцениваешь нашу естественную склонность к разногласиям.

Я хихикнула и швырнула салфетку ему в лицо.

От его улыбки у меня екнуло сердце.

За последний месяц я видела эту улыбку чаще, чем за все годы, что знала Броуди. Даже Клара отметила, каким счастливым он был.

Как счастливы были мы оба.

Мы бесконечно спорили на такие глупые темы, как покупка детских вещей и «БМВ», на котором я не хотела ездить. Каждый раз, когда я поднимала предмет весом более двух фунтов, Броуди ругал меня целых пять минут.

Я поняла, что споры были прелюдией. Потому что к концу каждого дня мы оказывались вместе, либо в его постели, либо в моей, и никогда не возникало никаких споров о том, чтобы провести ночь обнаженными в объятиях друг друга.

— Я принес печенье. — Броуди достал из белого бумажного пакета на столе еще одну упаковку.

Прежде чем он пришел в полдень, я убрала цветочные лепестки, листья и ненужные стебли с букета, который Марти приготовил для одной из пяти доставок, которые мы получили сегодня.

— Могу я поделиться с тобой своей идеей?

— Конечно, — сказал он.

— Ты должен пообещать, что не будешь тратить кучу денег.

Он нахмурился.

— Я покупал тебе что-нибудь экстравагантное в последнее время?

Я отломила кусочек печенья и отправила его в рот.

— Это печенье довольно экстравагантное.

Он ухмыльнулся.

— Что за идея.

— Когда-нибудь, в отдаленном будущем, когда я буду готова, я хочу построить оранжерею. Мне нравится работать с цветами и составлять букеты. Это было захватывающее изменение по сравнению с тем, чем я занималась в Орегоне, но я скучаю по играм в грязи. Я могу выращивать комнатные растения для магазина и, возможно, даже расширю ассортимент, чтобы покупатели могли покупать однолетние и многолетние растения.

— Мне нравится. Что бы ты ни задумала, я абсолютно уверен, что у тебя все получится.

— Спасибо. — Я покраснела и откусила кусочек шоколадного печенья, застонав, когда сладкое, маслянистое лакомство растаяло у меня на языке. Идея с теплицей не могла быть реализована в ближайшее время. Мне нужно было сэкономить немного денег и увеличить прибыль магазина, но когда-нибудь я хотела и того, и другого.

— Сегодня днем магазином будет управлять Марти, — сказала я, поглощая печенье. — У меня будет пищевая кома.

— Я все слышу. — Марти вошел в комнату с улыбкой на лице. — И разрешу тебе вздремнуть после обеда, если ты согласишься объявить пятничную акцию «Пятница свежих цветов».

— Принято. — Я захлопала в ладоши. — Легкотня.

В любом случае, это было мое любимое название из всех возможных. Но если у меня была возможность вздремнуть на золотом бархатном диване в офисе, я бы согласилась на любое.

— Видишь, как легко некоторые люди договариваются о названиях? — Я ухмыльнулась Броуди.

Он просто покачал головой.

— Ешь свое печенье.

— Да, сэр. — Я подмигнула и откусила огромный кусок, чтобы проглотить его.

«Пятница свежих цветов» должна была стать новым дополнением к «Цветочному Уэлкома». Мы собирались перестроить стену за дверью. Добавить полки для жестяных ведер. Затем каждую пятницу наполнять их букетами свежих цветов и предлагать их по себестоимости.

Наша цель состояла в том, чтобы привлечь людей в магазин. Слишком долго «Цветочный Уэлкома» выживал за счет доставки цветов местным жителям. Это всегда было нашим основным направлением деятельности, но для расширения нам нужны были посетители.

Когда Джон Доу возвращался домой с работы, мы хотели, чтобы он останавливался здесь и брал что-нибудь для своей жены Джейн, у которой была тяжелая неделя. Мы хотели, чтобы Джейн зашла в магазин и купила подарок на день рождения для своей матери.

За прошедший месяц мы переоборудовали магазин. Столы были расставлены по-другому, чтобы выставлять не только цветочные композиции, но и комнатные растения, безделушки и подарки. Стиль шебби-шик был смягчен, беспорядок убран, а освещение стало ярче, что придало магазину чистый и открытый вид.

В нем по-прежнему было очарование и характер. Но отдельным предметам было предоставлено пространство, чтобы они могли дышать. Дизайн не поражал воображение, а демонстрировал предметы так, чтобы покупатели могли оценить красоту глиняного кашпо, украшения для газона или террариума с суккулентами.

Дверь звякнула, и когда я попыталась встать, Марти поднял руку.

— Сиди. Я подойду.

— Спасибо. — Я улыбнулась ему в спину, когда он вышел из мастерской. Затем я потерла живот. Наверное, я переборщила с обедом. Он был очень напряжен. — Готов?

Броуди придвинулся ближе, положив обе руки на мой округлившийся живот. После каждого приема пищи малыш начинал брыкаться в течение нескольких минут, иногда дольше. Броуди поставил перед собой задачу почувствовать как можно больше.

Майка в черно-белую полоску, которую я надела утром, туго обтягивала мой живот. В конце концов мне пришлось уступить и купить джинсы для беременных. Сегодня я свернула свитер голубовато-серого цвета и завязала его узлом на ребрах, над бугорком.

Сегодня мы с Броуди выбрали цветовую гамму, он был в светло-сером костюме. И даже сменил свои обычные туфли на кроссовки. Они были новыми и идеально белыми, но выглядели повседневно. А свой обычный галстук он оставил дома.

— Давай, малыш, — прошептала я. — Пни папочку за то, что он хочет назвать тебя Адлер и Кортленд.

Броуди засмеялся и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб.

— Не умничай.

— Тебе это нравится.

— Ты права. — Он прижался своим лбом к моему, и мы оба ждали, затаив дыхание, пока одна крошечная детская ножка не коснулась ладони Броуди. — Это никогда не надоедает.

— Да, не надоедает.

— Мне нужно возвращаться к работе.

Я встречусь с ним через несколько часов, но мне всегда неприятно смотреть, как он уходит.

— Знаю.

Я была так влюблена в него.

Осознание этого пришло ко мне сегодня утром, когда он прижался ко мне своим сильным, высоким телом. Он обнял меня, и я поняла, что глубокое душевное одиночество, которое я ощущала долгие годы, исчезло. Даже объятия Клары или поцелуи Августа в щеку не могли полностью прогнать это чувство.

Только Броуди.

И наш малыш.

Я любила его больше, чем когда-либо думала, что можно любить другого человека.

Скоро я найду способ произнести эти слова. Но в тот момент, когда мы втроем были в пузыре, отгородившись от реального мира, я закрыла глаза и наслаждалась моментом. Умиротворение.

Пузырь лопнул раньше, чем я была готова.

— Извините, что прерываю. — Марти просунул голову в комнату. Он улыбался от уха до уха. — У нас гости. Друзья. Я бы хотел, чтобы ты с ними познакомилась.

— В любом случае, мне лучше вернуться к работе. — Броуди поднял руки и обхватил мое лицо ладонями. Затем он нежно поцеловал меня в губы. — Не переутомляйся.

— Не буду. — Я соскользнула со стула и взяла его за руку. — Ты возьмешь с собой растение? Сегодня утром мы купили очень крутое растение, которое называется сансевиерия, и я решила украсть его для прихожей.

— У входа уже стоят семь горшков.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он подавил улыбку, затем посмотрел на Марти.

— Не позволяй ей поднимать ничего тяжелого. Вчера я поймал ее, когда она пыталась передвинуть… что это было за растение?

— Лировидное дерево.

— Дерево. Она пыталась передвинуть дерево.

— Оно было не тяжелое.

Выражение лица Броуди смягчилось.

— Проси о помощи Марти.

— Ей не придется этого делать, — заявил Марти. — Я не спущу с нее глаз.

— Хорошо. — Броуди взял меня за руку, и мы вместе последовали за Марти в магазин. Легкая улыбка на его лице погасла, а ноги подкосились, когда он заметил пожилую пару, осматривавшую магазин.