«Кадиллак» не всегда был сверкающей красной классикой. Когда-то это был дом Лондин, в нем было больше ржавчины, чем металла, и обитало несколько мышей. Заднее сиденье служило ей спальней. Багажник — гардеробной и кладовой. Пассажирское сиденье служило комнатой для гостей, гостиной и столовой.

Теперь эта машина стала настоящим чудом.

Лондин начала путешествие на «Кадиллаке» по Восточному побережью. Спустившее колесо привело ее в Западную Вирджинию, в объятия симпатичного механика. Когда Джемма отправилась на поиски новой жизни, Лондин настояла на том, чтобы та взяла машину.

Это была первая передача.

Джемма отправилась на поиски Кэтрин на гостевое ранчо в Монтане. Воссоединились две подруги. И два возлюбленных. После того, как Джемма нашла свою любовь, она предложила Кэтрин отправиться в самостоятельное путешествие. Кэт приехала, чтобы найти меня, и когда она отправилась домой со своим новым мужем Кэшем, настала моя очередь ехать на «Кадиллаке».

Лондин хотела, чтобы эта машина досталась Карсону, который жил в Калифорнии, но поскольку у меня не было желания возвращаться в Золотой Штат, я отдам ключи от «Кадиллака» своей сестре.

Еще одна передача.

Еще одна поездка.

Лондин. Джемма. Кэтрин. У каждой из них было свое путешествие. Мое было не таким насыщенным, но оно было моим. Они все нашли что-то, сидя за рулем «Кадиллака». Я не думала, что машина приведет меня к любви всей моей жизни, но надеялась найти ту частичку себя, которой мне не хватало в последнее время.

Я провела несколько месяцев, разъезжая на этом великолепном автомобиле по Херон Бич. Двухдневная поездка в Аризону была моим последним «ура», и я собиралась насладиться этим последним часом за рулем. Как только я приеду к Кларе, я больше не собиралась садиться за руль. Я улечу домой через две недели и вернусь к работе.

Работа. Я взглянула на свой телефон и подумала, не позвонить ли мне, чтобы проверить, как дела. Я сразу же отбросила эту идею. Перед моим отъездом Марк, владелец «Галлауэя», посоветовал мне насладиться заслуженным отдыхом. В конце концов, он назначил генерального менеджера, чтобы я могла отказаться от своего временного руководства.

Некоторые женщины, такие как Джемма и Кэтрин, хотели быть начальницами. Они преуспевали в этом. Но не я. Все, чего я когда-либо хотела, — это ухаживать за своими растениями, наблюдать, как они растут, и, если бы представился шанс заработать на жизнь, занимаясь именно этим, я была бы счастлива.

Особенно это касалось «Галлауэя». Отель был моей мечтой.

До Орегона мы с Кларой жили в Неваде. Мы покинули свалку и устремились к блеску Лас-Вегаса. Для двух восемнадцатилетних девушек, которым нечего было терять, Город грехов показался хорошей идеей.

Я продержалась месяц.

Отель, в котором я работала, кишел фальшивыми людьми, ими были как персонал, так гости. Поэтому я решила, что Вегас — не мой конечный пункт назначения, и занялась поиском работы. Побережье Орегона, где мир был пышным и чистым, сразу же мне понравилось.

В «Галлауэе» я начинала горничной и проработала около года, убирая комнаты. Примерно через полгода после начала моей работы я заметила, что цветочные горшки нуждаются в некоторой обрезке. Поэтому я пришла на работу пораньше и занялась цветами, формируя и ухаживая за ними.

Однажды главный садовник застал меня пропалывающей сорняки в униформе горничной. Он взял меня под свое крыло, попросив перевести меня его в штат. Когда он вышел на пенсию, его работа перешла ко мне.

Я работала так: весной «Галлауэй» зацветал розовыми и белыми цветами, летом цвели персиковые и фиолетовые, а когда наступала осень, повсюду можно было увидеть желтые, оранжевые и красные веточки.

Это была та работа, которую я хотела. Я не хотела быть менеджером.

Но Марк был добр ко мне, и после того, как бывший генеральный менеджер ушел на пенсию несколько месяцев назад, найти ему замену оказалось сложнее, чем ожидалось. Марк прогнал двух кандидатов, один из которых явно солгал в своем резюме, а другой отлично подходил, но через месяц после начала работы ее жених сделал предложение, и она уволилась, чтобы переехать в Юту.

Я скрестила пальцы и вознесла безмолвную молитву, чтобы последний кандидат подошел. Месяцы работы на двух работах истощили меня.

Пара недель с Кларой и Августом, несомненно, заполнят этот колодец.

Эта поездка тоже немного наполнила меня.

Когда в июне Клара и Гас приехали в Орегон, она предложила отвезти «Кадиллак» домой, но я настояла на том, чтобы самой доехать на нем до Аризоны.

Жизнь была слишком напряженной. Слишком безумной. Слишком занятой. Это был мой шанс перезагрузиться и подумать. Я никогда не хотела быть женщиной, которая работает бесконечно много, женщиной, чей успех определяется цифрами в зарплатном чеке и титулом на визитке.

Деньги не были конечной целью моей жизни.

Я сосредоточилась на дороге, с каждой милей моя энергия возрастала. Сегодня был не тот день, чтобы надирать себе задницу за то, что я слишком усердно работала этим летом. Сегодня я хотела повеселиться, побыть наедине с собой и семьей.

Мне потребовалось меньше часа, чтобы добраться до Уэлкома, штат Аризона. Катясь по шоссе, я лишь мельком взглянула на маленький городок, который любила Клара. Затем я оставила его в зеркале заднего вида и помчалась к ее дому.

На въезде на подъездную дорожку меня встретили металлические ворота безопасности. Я набрала код на клавиатуре и выехала на единственную полосу движения.

Ландшафтный дизайнер постарался придать территории естественный вид. В основном это были камни и несколько местных кустарников, но было несколько пустынных ив и бархатистых мескитовых деревьев, которые маскировали уродство в конце дорожки.

Два этажа из блестящего стекла, такие же стерильные и безжизненные, как цементные стены. За исключением небольшого клочка зелени, который никто не мог назвать настоящим передним двором, дом был лишен жизни, как и бесплодный и сухой ландшафт, из которого состояло поместье.

Современному особняку было всего пять лет. Он был построен примерно в то время, когда родился Август, но выглядел новым. Здесь было слишком чисто. Слишком одиноко. Это был не дом, в котором жили и любили. Это была витрина. Демонстрация богатства и высокомерия.

Дом подходил своему владельцу.

Бродерик Кармайкл был полон роскоши и щеголял своими деньгами.

— По крайней мере, его здесь нет, — пробормотала я.

Мне было легко ненавидеть этого человека. Броуди был груб и напыщен при каждой нашей встрече. Как Клара могла выносить его присутствие? Я годами задавала ей этот вопрос, но ответа так и не получила.

Когда мы переехали в Лас-Вегас после свалки, я пошла работать в отель, в то время как Клара, получив аттестат о среднем образовании, просматривала объявления о работе в офисе. Она начинала с должности секретаря в приемной компании Броуди «Кармайкл Комюникейшнс», и быстро продвигалась по служебной лестнице. Когда личный ассистент Броуди уволился — вероятно, из-за того, что его начальник был избалован, — Кларе предложили эту должность.

Они работали вместе много лет. Кроме меня, Броуди был ее лучшим другом. Еще одна вещь, которую я не могла понять. Она была всем, чем не был он. Добрая. Любящая. Сострадательная. Клара клялась, что у него все это было, но я на это не купилась.

Когда Броуди решил переехать из большого города в этот крошечный городок в Аризоне — чтобы открыть что-то вроде вспомогательного офиса — он предложил Кларе поехать с ним. И когда он строил музей, который стал его домом, он также построил небольшой домик для Клары и Августа. Слава богу, ее дом не был похож на родительский.

Я свернула с главной подъездной дорожки и припарковалась перед гаражом Клары.

Ее дом был выдержан в современном стиле, как и дом Броуди, но в более сдержанных тонах, что придавало ему свежесть и простоту. Наклонная крыша позволяла использовать длинный ряд окон, выходящих на территорию. Белая облицовка была чистой и яркой. Каменные акценты, а также множество суккулентов и декоративных кактусов в горшках — моя работа — придали интерьеру характер и колорит.