Меня замутило.

— Нет. Сегодня никакого завтрака.

Его лицо вытянулось, но он быстро пришел в себя и улыбнулся. Его светлые волосы были аккуратно зачесаны на пробор над левой бровью. Его лицо всегда было чисто выбрито. Возможно, в другой жизни с Энди было бы приятно встречаться.

Я подозревала, что ему нравились долгие прогулки по пляжу и романтические ужины при свечах. Мы бы никогда не препирались и не ссорились. Энди был слишком вежлив для сарказма.

Свидания скоро станут далеким воспоминанием, не то чтобы я часто встречалась за последние несколько лет. Даже Энди не захотел бы связываться с беременной женщиной. Багаж с таким же успехом мог бы быть моим вторым именем.

— Извини, — сказала я. — Дело не в тебе. Я просто сегодня неважно себя чувствую.

— Я могу что-нибудь сделать? — Беспокойство на его лице было милым. Дружеским.

— У меня все будет хорошо. — Новая мантра. У меня все будет хорошо. У нас все будет хорошо. Я поборола желание прижать руку к животу. — Я планирую провести несколько часов в оранжерее. Это всегда поднимает мне настроение.

— Тогда не буду тебя задерживать. — Он встал со стула. — Мы можем пропустить сегодняшнюю встречу. Встретимся позже.

— Ты уверен?

— Конечно. — Он подошел к моему стулу и отодвинул его, когда я встала. — Мы поговорим, когда ты вернешься из Аризоны.

Завтра я уезжала, чтобы провести Рождество с Кларой и Августом. Мой чемодан был собран, а билет забронирован.

Никогда в жизни я не боялась поездки к своей семье.

— Счастливого Рождества и Нового года, Энди.

— И тебе того же, Ария.

Я помахала рукой и направилась к двери. Я не стала задерживаться в отеле. Свежий воздух манил к себе, поэтому я взяла куртку в раздевалке и нырнула через служебный выход. Мой дом находился недалеко от отеля, всего в нескольких кварталах, и вместо того, чтобы ехать на машине, я почти каждый день ходила на работу пешком.

Теперь, когда я оставила «Кадиллак» у Клары, у меня не было машины. Незадолго до того, как Кэтрин приехала в Орегон на «Кадиллаке», я продала свою старую «Джетту». Она была старьем, часто ломалась и у нее постоянно дырявились шины. Я долго искала замену, но тут, как по волшебству, появился «Кадиллак», и вуаля. Покупка автомобиля была отложена.

Кроме того, Херон Бич был маленьким городком. Ходить по улицам было безопасно, а продукты можно было спокойно заказывать с доставкой из продуктового магазина.

Прохладный и резкий воздух окутал меня, прогоняя последние остатки тошноты. У «Галлауэя» были тележки для гольфа, на которых мои сотрудники ездили туда и обратно между оранжереей и складским помещением в пяти кварталах от отеля, но я уже целую вечность не садилась за руль ни одной из них.

Я предпочитала передвигаться пешком так же, как и из дома до работы.

Прогулка была бодрящей, и к тому времени, когда я добралась до оранжереи, мое настроение улучшилось. Будущее уже не казалось таким мрачным. И хотя Клара будет удивлена, возможно, это также вызовет некоторое волнение.

У меня будет ребенок.

Мой ребенок.

Больше не будет ни дня одиночества. Раньше не было ни дня, когда я мечтала бы о семье. Я буду растить его. Жизнь во мне заслуживала самого лучшего. Он или она получат это. Отныне и до моего последнего вздоха.

Это было… волнующе. Страшно, но чудесно.

Достав ключи из кармана куртки, я отперла дверь оранжереи и вошла внутрь. Грязь, листья и вода. Я вдохнула все это, задержав на мгновение воздух в легких.

— Лучше. — Я вздохнула, снимая куртку.

Оранжерея была моим любимым местом. Это было святилище. Здесь мы создавали жизнь. Устраивали беспорядок. Все мои сотрудники знали, что, когда ты работаешь в «Галлауэе», ты улыбаешься гостям, но держишься в стороне. Оранжерея была местом, где мы все могли расслабиться и быть самими собой.

Здесь мир обретал смысл. Здесь я могла разобраться с проблемой беременности.

Я бродила по проходам между садовыми столиками, хрустя теннисными туфлями по гравийному полу. Осталось еще несколько пуансеттий, которые не подходили отелю. Сегодня утром я заказала их для своих сотрудников, чтобы они забрали их домой. Лотки для рассады были в основном сложены и пусты. Мы не станем заполнять и высаживать большинство из них до февраля или марта, в зависимости от сорта. Но аромат растений сохранялся круглый год.

Маленький письменный стол в дальнем конце оранжереи был завален бумагами. Мой ноутбук пылился на нем. К беспорядку добавились две забытые бутылки с водой. Это помещение служило мне кабинетом, где я размещала заказы на поставку, составляла рабочие графики и отвечала на редкие электронные письма.

Когда я работала временным генеральным менеджером, я пользовалась кабинетом Энди. Вид из окон открывался потрясающий, но проводить там время было настоящей пыткой. Я не была создана для роскошного офиса и бумажной работы. Хотя я прекрасно справлялась с работой, следя за тем, чтобы каждый выполнял свои обязанности, мне это никогда не подходило. Не то что оранжерея. Именно здесь я чувствовала себя наиболее комфортно. Именно здесь я была наиболее продуктивна. Именно здесь жизнь обретала смысл.

Большинство дней.

Я плюхнулась в свое кресло с черной обивкой, придвинула его к столу и глубоко уселась. Затем достала из кармана телефон, чтобы сделать звонок — или звонки, — которые должна была сделать еще два дня назад.

Клара ответила после второго гудка.

— Привет. Все готово к завтрашнему дню?

— Да. — Я сделала глубокий вдох. Я не могла прилететь в Аризону и провести день с ней и Августом, ожидая, пока он ляжет спать, с этой новостью, висящей у меня над головой. С того момента, как она встретит меня в аэропорту, она поймет, что что-то не так. И это была не та новость, которую я хотела сообщить при Августе в машине. — Есть минутка? Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Мне не нравится этот тон, — сказала она. — Что не так?

Я сглотнула.

— Я беременна.

— Ч-что?

— Я беременна.

— О. — После этого единственного болезненного звука повисло молчание. — Я, эм… я не знала, что ты с кем-то встречаешься.

— Я и не встречаюсь. — Боже, это было тяжело. И будет только хуже. — Это было всего на один раз.

— Ты в порядке?

— Нет, — призналась я со слезами на глазах. — Но буду.

Завтра, когда я смогу насладиться ее объятиями, я скажу ей, что мне страшно. Я скажу ей, что не знаю, как быть матерью, особенно после того, как мы потеряли своих родителей таким юным. Я скажу ей, что не знаю, как вписать ребенка в свою жизнь, и что понятия не имею, как включить Броуди в эту жизнь.

— Что я могу сделать? — спросила Клара.

Мое сердце сжалось.

— Завтра я буду готова к объятиям.

— Они будут тебя ждать.

— И мне нужно… — Я закрыла глаза. Черт возьми, это отстой.

— Что тебе нужно?

Я подавила свои страхи и собралась с духом.

— Мне нужен номер Броуди.

— Зачем… — выдохнула она, складывая все воедино. — Он отец ребенка?

Я кивнула.

— Ария?

— Да, — прошептала я. — Это случилось после свадьбы.

— Эм… — Она замолчала. Затем прочистила горло. — Он прямо здесь. Давай я передам ему трубку.

— Подожди. Клара… — Слишком поздно.

Она отняла трубку от уха прежде, чем я успела сказать ей, что пока не готова к разговору с Броуди. Мне нужен был его номер, чтобы я могла позвонить ему завтра перед вылетом, но я еще не придумала, что сказать.

Голос Клары эхом отдавался на заднем плане, когда она разговаривала с Броуди.

— Тебя.

— Кто это? — его низкий голос ударил мне в ухо, и меня охватила паника.

Скажи ему.

Меня снова чуть не стошнило. Я пережила множество тяжелых моментов в своей жизни. Смерть моих родителей. Жизнь с дядей. Побег из дома в пятнадцать лет. Но по какой-то причине этот казался мне самым тяжелым из всех.

Все мое тело дрожало, пока я слушала, ожидая, что Броуди ответит на звонок.