– Так себе расклад. И кто и за что тебя так уделал?

– Разбойники, конечно. А за что… Да кто ж знает.

– Разбойники просто так к людям не цепляются, не видя выгоды.

– Тебе виднее, – хмыкнул парень. – Ты, судя по виду, тоже на них нарвался.

– А может это другие были.

– Да ладно, две группы на одну округу – это чересчур.

– Всё может быть. Твои как выглядели? Сколько их было?

– Пятеро.

– И один мелкий белобрысый в расшитой рубахе?

– Да.

Они ещё немного полежали, восстанавливая силы. Грог в это время гадал, что могло потребоваться этим гадам от парнишки. На вид он обычный нищий. Но, ведь, и Грог – просто крестьянин, а нашёлся у них интерес и к нему.

Но спокойно думать мешала одна деталь.

– Надо бы найти, где нам отмыться. Этот смрад уже с головы до ног меня пропитал, – он поднялся на ноги, подхватил свой мешок и выжидательно поглядел на парня. – Меня зовут Грог.

– Я Дани. Если ты мне ещё немного поможешь, я покажу, где тут ручей, – он искривил разбитые губы в попытке улыбнуться.

Грог подал ему руку.

Ручей действительно оказался совсем недалеко. Каким же было удовольствием смыть с себя грязь и кровь! А вот с одежды пятна сходили менее охотно, а кое-какие из них въелись так, что уже и не отстирать. Грог от досады ругнулся и сел на камень возле куста, на котором повесил штаны и рубаху.

– Твоя одежда ещё хорошо выглядит, – попытался его утешить Дани.

Его одежда была сплошными лохмотьями, и вряд ли до встречи с разбойниками выглядела лучше, чем после неё.

– Ну да, хоть так. Куда ты теперь направишься? Не в Хайволс, случайно?

– Нет, нет, – помотал головой Дани, и отмытые волосы упали ему на лицо светлыми прядями. – А ты туда на заработки?

– Можно и так сказать. Ты бывал в Хайволсе? Знаешь, что и где находится?

– Я много где бывал. А что конкретно тебе нужно?

Голос Дани звучал отрешённо и почти холодно, будто он очень не хотел, чтобы его о чём-то расспрашивали, потому Грог только рукой махнул:

– А, не важно.

– Думаю, мне лучше пойти своей дорогой, – пробормотал Дани, заматываясь в свои лохмотья. – Спасибо, что спас. Возьми вот это в благородность.

И он протянул Грогу нож: жутко старый, с источившимся лезвием и потемневшей рукоятью.

– Да ладно, не за что. Мне ничего не надо.

– Возьми, – настоял он. – Не мечом же тебе пользоваться.

И то верно. Грог благодарно кивнул и сунул нож за пояс вместо утерянного.

Они пожелали друг другу удачи в пути, и Дани поковылял через лес, время от времени пошатываясь и держась за деревья. Грог же решил ещё немного посидеть и подождать, пока одежда хоть немного просохнет.

Всю дорогу до города Грога занимала мысль, точно ли он убил того разбойника. Когда ему вслед кричали «убийца», сомнений в этом не было. Теперь же хотелось верить, что негодяй просто серьёзно ранен. Это было бы ему хорошим уроком не нападать на честных орков. Грог планировал открыть счёт своих жертв не раньше, чем окажется на поле боя, и совершенно не был готов к тому, что вот так внезапно отнимет чью-то жизнь. Верить в это не хотелось. Война виделась ему благородным ремеслом в отличие от такой грязной и низкой потасовки. Но на войну ещё надо попасть, желательно без приключений. Грог не представлял, что будет говорить вербовщику, просто потому что не представлял, о чём тот может спрашивать. Он усиленно пытался вообразить такой разговор, но мысленные диалоги неизменно приводили к тому, что придуманный вербовщик отправлял Грога обратно пахать землю. Ну, нет, обратно ходу нет, и это так же верно, как то, что солнце встаёт на востоке и садится на западе. Он обязательно что-нибудь придумает.

В пригород Хайволса Грог попал к вечеру следующего дня донельзя уставший и голодный. Ещё и обувка истёрлась до дыр. До ворот города он бы не дошёл при всём желании. Как назло, здесь к молодому орку отнеслись не так дружелюбно, как в деревеньке Виля, и он долго не мог найти, где остановиться. Люди качали головами или вовсе гнали его прочь. Наконец, он наткнулся на спешившего куда-то полуорка, который указал ему на домик, в котором жила одинокая старушка. Та с неожиданной радостью впустила гостя.

Впрочем, совсем скоро из болтовни старушки выяснилось, что в её роду были орки.

Она бодро шаркала от очага к столу и обратно, выставляя перед Грогом еду и питьё. Честно сказать, обед был не из самых сытных, но лучше, чем ничего.

– У меня одна из двоюродных бабок орчихой была. Такие красивые горшки лепила! Да, вон, тарелка до сих пор хранится – тоже её работа.

Старушка прошаркала к полке и сняла с неё расписное блюдо из красной глины с характерным рисунком из чередующихся топоров и спиралей. Так в Оршдоре расписывали практически всё: от посуды до одежды и домов. Вместо топоров могли изобразить и другие виды оружия, и щиты, но топоры встречались чаще. А спираль – это вообще религиозный символ. «Всё меняется, но возвращается на свои места», – именно так начинались все молитвы орков, все их обряды и празднества, и чертилась спираль на какой-нибудь поверхности или просто рукой в воздухе.

– Да, госпожа Мина, это прекрасная работа, – покивал Грог, не переставая работать челюстями и стараясь изобразить заинтересованность: он такое дома каждый день видел.

– Храню как сокровище, – заулыбалась довольная старушка. – Бабка хорошая была, много сказок рассказывала. А как вкусно готовила!

Она ещё долго рассказывала про свою семью, а потом и про соседей, которые ей помогали. Все её родные уже в Святых Землях отдыхали подле милостивого Скапара, а её век, видать, ещё не вышел.

В конце концов, Грог, чтобы избежать старческих сетований на жизнь, выспросил у Мины, чем помочь по хозяйству, и поспешил заняться делом. Заодно и башмаки свои подлатал.

Утром старушка попыталась уговорить его остаться ещё на несколько дней, но, конечно, у неё не получилось: уже сегодня у Грога начнётся совсем новая жизнь, и он просто обязан поспешить к ней на встречу!

Встреча состоялась очень быстро, правда совсем другая, и лица были все знакомы: те самые разбойники, которые напали на него из-за меча. Теперь их было четверо.

– Кто это тут у нас? Глазам не верится! – злобно прорычал их главарь.

– Есть на свете справедливость, – поддакнул здоровяк, который опять оказался слева. – Отомстим подонку за Жана!

Попадание ножа всё-таки было смертельным.

Молодой орк оказался один против четверых. Ещё и место очень неудачное – пустое пространство за домами, скрытое от глаз.

Грог вздохнул и уронил мешок на землю.

– Ну ладно. Нужен меч? Возьмите.

Он потянулся к эфесу, не особо веря, что успеет хотя бы коснуться единственного оружия, которое могло бы ему помочь выйти из этой передряги живым. В ту же секунду вражеское оцепление было пробито, и рядом с молодым орком встал высокий парень с портняжными ножницами в руке. С ножниц капала кровь. Человек, которого он снёс, валялся на земле в предсмертных конвульсиях, тщетно зажимая руками пробитое горло.

– А ну прочь отсюда, если жизнь дорога! – пригрозил незнакомец, а Грог, не тратя больше ни мгновения, вооружился мечом.

Казалось бы, такой поворот событий должен был охладить пыл нападавших, но они только ещё больше разозлились, описав в красках, что они сделают с телами двух паршивых щенков, решивших поиграть в героев. Все трое были вооружены кинжалами и быстро разделились: двое, включая главаря, занялись Грогом, третий – его неожиданным союзником. Видимо, окровавленные ножницы и габариты парня впечатлили их не так сильно, как вооружённый мечом орк. Что же, это было их ошибкой! Не прошло и минуты, как портняжка расправился со своим разбойником, вспоров тому живот, и оттянул одного из противников Грога на себя.

Грог облегчённо выдохнул: он впервые оказался в настоящем бою, да ещё и против двоих, и те успели его сильно потеснить. Теперь же враг был один, хоть и очень опытный, главарь как ни как. Но длина меча против длины кинжала всё-таки являлась преимуществом, как и изворотливость Грога. Он легко уходил от ударов пока не увидел возможность ударить в ответ – по руке с кинжалом. Оружие выпало, противник на мгновение застыл от боли, и Грог проткнул его насквозь.