— Что случилось?

— Дрянь он нашел какую-то, — вздохнул грязный лесоруб. — И умер.

Вот почему-то Миолин, умерший буквально на моих глазах, отравленный подосланным убийцей, не вызывали таких эмоций, как лесоруб, новость о смерти которого пришли доложить мне несколько десятков его собратьев. Но здесь явно было что-то не то.

Грязный лесоруб протянул мне небольшой мешочек.

— Латон просил передать. Это то, что нашлось в корнях под деревом.

— Что это такое? — спросил я, осторожно взвесив в ладони находку.

— Мы не знаем. Но брать в руки это мы больше не хотим.

— И потому принесли мне, — криво усмехнулся я. — Хорошо. Я передам Мьелдону. Если будут какие-то еще проблемы — сообщайте тоже. А своего друга похороните, — меня передернуло от этих слов. — Где Йон.

— Спасибо, правитель, — наперебой забормотали лесорубы.

Мешочек я даже раскрывать не стал — слишком опасно. Маловероятно, что там лежало что-то ядовитое, но вдруг! И потому планы по смене власти в Ничках быстро сменились на поиски Мьелдона.

Монаха я обнаружил на его привычном месте — возле купола над ямой, что была старым кладбищем. Скелеты стояли по-прежнему недвижимо.

— Все пытаешься вернуть их под землю? — попробовал пошутить я.

— Не так все просто, — серьезно ответил молодой монах. — Да и ты ко мне просто так не приходишь. Что произошло? Не к тебе ли посреди ночи ушли лесорубы Латона?

— Посреди ночи? — скривился я. — Слишком они вежливые… — и я протянул монаху мешочек.

— Что это такое? — прищурился он, спрятал в широкий рукав перепачканную в земле ладонь и взял мешочек.

— Говорят, что это стало причиной смерти одного из лесорубов Латона.

Мьелдон спрятал в рукав и вторую ладонь, а потом неуклюже вытряхнул на темно-красную ткань черный камушек. Он долго смотрел на находку, а потом осторожно положил обратно.

— Интересная руна, — добавил он при этом. — По возможности отдам Пироканту, он сможет классифицировать ее. Лесорубы больше ничего не сказали тебе?

— Нет, только то, что один из них умер, — в который раз повторил я.

— Возможно, что эта находка вообще никак не связана с его смертью, — поджал губы Мьелдон. — У тебя сегодня многолюдно! — он указал на дорогу, на которой пыль столбом стояла.

— Миолин умер и все, кто шел за ним, идут в Рассвет. Ну, или почти все.

— Почти все…

— Полторы тысячи жителей.

— Боги! — выдохнул Мьелдон. — Ну и ну! Ты же найдешь способ всех разместить?

— Постараюсь. Сейчас меня больше всего интересовала вот эта штуковина, — я показал на руну. — Лесорубы меня немало напугали этим.

— Я все выясню, но предположу уже сейчас, что если руна и явилась причиной смерти лесоруба, то по каким-то второстепенным причинам. Магия штука сложная и порой действует совсем не прямо. Это значит, что другие потоки энергии могли направиться в иное русло, что и привело к гибели того парня.

— Может, с этими то же самое сделать? Заставить течь энергию в другое русло и нас они больше не будут пугать ночами? — предложил я, ткнув пальцем в мертвяков, которые стояли, точно солдаты, глядя в одну сторону.

— Если вдруг эта руна даст ответ — им стоит воспользоваться, — добавил Мьелдон и затем признался: — Меня они тоже очень пугают — я до сих пор не могу разобраться с тем, что ими движет. Точнее — не движет. Но заставляет стоять вот так.

— Но ты же не стоишь здесь сутками сам в раздумьях? — обеспокоился я.

— Нет-нет, — спешно ответил Мьелдон. — Все совсем не так!

— Вот и хорошо, — я убедился, что руна оказалась в мешочке и монах спрятал ее. — Мне пора.

— В монастыре есть бестиарий, — вдруг услышал я. — Могу принести.

— Что это такое?

— Книга про монстров и существ, которые водятся в этом мире. Она довольно старая и выглядит уже не очень хорошо, но мне кажется, что тебе и другим жителям было бы полезно полистать ее. Вдруг кто отправится в путешествие помимо твоих разведчиков.

— Полезно, — согласился я.

Мьелдон кивнул. Я же добрался до лошади, посмотрел на толпу людей, которая нескончаемым потоком двигалась в Рассвет и решил, что на ту сторону Нируды мне лучше всего добираться не мостом, а переправой.

Но стоило мне добраться до Валема, как оказалось, что и там переправа тоже немало загружена.

— Ох, ну хоть не порожними обратно пойдем! — обрадовались перевозчики, довольные моим появлением.

Хотя по дороге к Валему я успел обогнать несколько телег с бревнами, о чем и предупредил парней на переправе, один всадник для них был идеальным вариантом. И не тяжело, и не пусто.

— Что творится-то, что творится! — причитал один из них, пока плот перемещался поперек реки. У нас был запас времени минут в десять.

Над водой было довольно прохладно, но безветренная погода обеспечивала комфортное перемещение. Надо было лишь обеспечить себя теплой одеждой — я уже давно расстался с простой рубахой, натянув на себя кожаные штаны и теплый жилет.

Последний никак нельзя было отнести к доспехам, но отчего-то лишние миллиметры кожи на мне давали дополнительную уверенность в том, что вражеское оружие не доберется до жизненно важных органов в случае нападения на меня.

— Так что происходит? — не удержался от расспросов другой. — Неужто все, кто есть на том берегу, переселяются к нам?

— Возможно, — ответил я, не считая нужным скрывать такие новости от людей, что помогают другим переправляться через реку. — Может, их будет больше. Или меньше. Лучше расскажите, что у вас в Валеме происходит.

— Так это надо у Отли спрашивать!

— А то вы целый день здесь, но ничего не знаете, — усмехнулся я. Лошадь мотнула хвостом так, что мне пришлось на нее отвлечься. — Давайте-давайте.

— А чему тут происходить, правитель, — поежился от очередного порыва ветра мужик на переправе. — Все как всегда. Форт вон, строится тоже. Переправу Отля думает расширить. Нужен еще канат, но только пеньки больше нет.

Постепенно мужики разохотились и уже более свободного разговаривали со мной. А до того, похоже, считали, что со мной говорить нельзя, как если бы они с равными себе общались.

Проблема расширения переправы была заметной. К зиме, конечно, будет попроще — лед встанет на реке и несколько месяцев ее можно будет переходить возле моста и по относительно широким местам, а не только по самому мосту.

— Людей много становится. А от рыбаков уже… — второй мужик показал на берег, от которого мы отдалились пока что лишь на сто метров. — Посмотри, яблоку негде упасть. Всю рыбу скоро выловят!

— Не выловят, — усмехнулся я. — Какими огромными экземплярами вылавливают, мальки вырастут еще. Не сетями же ловят.

— Нет, не сетями. Лодки бы нам не помешали, чтобы хоть на середине реки рыбу ловить, — добавил первый.

— А говорите, все по-прежнему, скучно.

— Нет, нам не скучно! — хором ответили оба.

Я посмеялся, а они переглянулись.

— Отля устраивает? — уточнил я.

— Да! — все так же хором ответили перевозчики.

— Жилья, еды?

— Да-да, все хорошо.

— Вот и славно, — заключил я, продолжив осматривать берег.

Рыбаки заметные, распределились вдоль воды на расстоянии метров двадцати друг от друга и дружно тягали удочки. Не все подряд — только некоторые, человека два-три двигались, пытаясь подцепить добычу. Что ж, это уже довольно много.

На расстоянии от них виднелась работа кирпичников, которые занимались глиной, готовили раствор, а потом закладывали его в формы и отправляли на сушку. Пока погода стояла без дождей, все раскладывалось на месте.

Уже готовое относили на склад — хорошо было видно, как на носилки складывали несколько десятков кирпичей и вдвоем уносили с поля в здание неподалеку. Кажется, Отля не терял времени и старательно модернизировал все производство, что ему подчинялось.

Форт уже заметно рос вверх — он не просто представлял собой контур в земле, но каменное основание в полтора метра заметно возвышалось над травой.

Я посмотрел выше по течению. Берег был все такой же ровный и заросший травой. Предстояло определить подходящие места для строительства еще одной деревни. Рыба, глина, трава — все это надо было осваивать, чтобы новые люди тоже ни в чем не нуждались.