— Всякое! Ты уж не рассказывай, Кромоль! Выдумщик!
— Вот я и не выдумщик! — взялся спорить он. — Правитель Бавлер! Я вот расскажу чего, а вы уж сами решайте, верить этому или нет!
Поднялся шум и люди начали галдеть так, что наверняка в километровом радиусе их было слышно. Я подождал немного — до момента, пока градус споров не начал повышаться уж очень резко, — а потом набрал воздуха в легкие и что было сил крикнул:
— ТИХО!
Бок тут же кольнуло, но я понадеялся, что эта боль не отразилась на моем лице. И без того лесорубы бесятся. Но после моего окрика действительно притихли, растерянно глядя на меня.
— Расскажи по порядку, что случилось, — требовательно попросил я у Латона. — С самого начала. И про камень расскажи. И про все, что было до него! Ну! — прикрикнул я, обратив внимание, что здоровяк-лесоруб почти не реагирует на меня.
— А? Рассказать? Да чего тут… — запнулся Латон. Левероп уже сжался, как пружина, готовый в любой момент вскочить с места, но я жестом оставил его на месте. Не хватало еще, чтобы он покалечил мне лесорубов.
— Латон, — медленно, так, чтобы до него дошло, заговорил я. — У тебя важная миссия. Очень важная. Эти леса не исследованы. Эти леса — наши будущие ресурсы. Посмотри на Леверопа, что сидит рядом со мной. Этот человек в одиночку прошел через леса, несколько дней бродил по дикой местности. А ведь и я, и он знали, что здесь могут водиться и огромные медведи, и большие ящерицы, и гоблины…
— Гоблины больше на равнинах или в ущельях, наоборот, — добавил Левероп. — В лесах для них не так много еды, да и укрытия сооружать сложно. Если только в корнях огромных деревьев — а здесь таких нет.
Лесорубы притихли. Только что по толпе бежал шепоток, который едва ли можно было остановить даже моим новым криком, однако рассказ про гоблинов заставил всех слушать очень внимательно. Причем слушать Леверопа. Я был доволен — он достиг нужного эффекта.
— Да мы понимаем, что сейчас все важно! — важно заговорил очередной лесоруб, прятавшийся до тех пор в толпе. Широкомордый, бородатый — натуральный лесоруб, к тому же опирался на массивный топор, которым при желании можно было не то что сосну — а свалить того самого огромного медведя, который до сих пор пугал меня.
— Да важно, важно, — наконец-то подал голос Латон, собравшись с силами. — Не привык я людей в таком количестве терять! Ну, одного, двоих, всякое бывает, человек не влился, не сработались, не в нашей скорости трудиться может. Но и то — договорились, ушел, по-доброму. А не так, чтобы убегали!
— А ты уверен, что они убежали? — спросил Латона все тот же широкомордый лесоруб. — То, что их нет здесь, еще не значит, что они где-то на Нируде рыбачат.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я. Что-то наподобие я ожидал услышать, с намеком на кого-то чудовищного. Или невиданного. Или и того, и другого вместе.
— Вот уже дней пять или шесть… — начал лесоруб, но теперь его перебил Латон:
— Уже больше недели кто-то из нас слышит странные звуки из леса, — произнес он так, будто мы все на похоронах собрались. — И это не звуки леса. Не треск деревьев, а шорох, точно кто-то ходит, большой, тяжелый. Сопит. Кряхтит. Фыркает. Иногда как будто бы их несколько. С разных сторон. Сперва это только раздражало.
— Еще как раздражало, — поддакнул ему лесоруб.
— Поэтому я направил людей. По трое — меньше не рискнул. Слишком уж жуткие звуки стали! Но мои люди никого не увидели и ничего не нашли!
— Это не могло прислышаться! — заголосили в толпе.
— Призраки! Проклятые земли! Говорили же, что за Нирудой нечего искать!
— Избавьте нас от этого, правитель Бавлер!
— От чего вас избавить? — спросил я, когда гвалт затих. — От работы в лесу? Подрядить на ваше место более храбрых ребят или вы еще не все рассказали из того, что мне стоит знать?
— Не все, — немного помолчав, ответил Латон. — Звуки же были только поначалу. Потом начались запахи. Особенно при слабом ветре. Пахло чем-то гнилым, будто бы мясом.
— Так медведь вроде падалью питается, — взялся рассуждать Левероп. — Только вот думаю, что в осень он линять должен. Чесаться. Шерсти не находили?
— Шерсти! — воскликнул мордатый лесоруб. — Мы бы еще и следы на земле нашли, будь здесь рядом медведь. Ничего ведь нет! Ни шерсти, ни следов.
— Ты же следопыт, может, получится чего-то найти? — обратился я к телохранителю. — Пройдись вокруг лагеря, посмотри, может, чего и найдется. Только далеко не отходи!
— Пять минут, — кивнул Левероп, резво вскочил и скрылся за деревьями.
Я же продолжил расспрашивать Латона:
— Так что случилось с людьми? Откуда взялся камень?
— Бавлер, слушай, история до усрачки страшная, — начал главный лесоруб. — Один из моих парней нашел маленький камушек. Я бы и вида этому не придал. Но в один прекрасный момент он начал работать как лось! В пару ударов валил деревья, которые другие и вдвоем не могли срубить за десять минут. Представляешь, сколько силищи в нем появилось?
— Просто так, ни с того ни с сего?
— Да я думаю, что как он этот камень нашел. Работал как все, иногда чуть хуже, уставал — ну, все, как я описывал про людей, которые нормально уходят из коллектива. И я уже думал с ним тоже поговорить, дать ему выходной, отпустить в город, а он бы взамен кого еще дал. Так он следующим же днем взялся махать топором, как безумный. Дел наворотил — вся бригада стояла, рты раскрыв.
То, что Латон стал более словоохотливым, меня только радовало. Не привык я видеть человека, который умудрился за собой целый лагерь привести в Рассвет, таким унылым.
— Но его хватило на пару дней.
— Всего на один, — поправил Латона широкомордый. — На второй день он уже работал, как и мы, а вот на третий…
— А на третий он слег, — вернулся к беседе сам Латон. — Слабел на глазах. А когда выронил топор из рук — ему пара минут до конца оставалась. Он умер. Парни потом нашли у него камушек.
— Я отдал этот камень монахам. Они сказали, что это руна, но пока не дали четкого объяснения, как она смогла жизненные силы вашего парня забрать, — я пожал плечами. — Но уверен — дело именно в камне. Это точно не проклятие.
И посмотрел на лица лесорубов, которые смотрели на меня все, как один. Облегчения ни на одном из них не было.
— Хорошо, с одной проблемой мы разобрались. С другой сейчас разбирается Левероп.
— Бавлер! — тихо шепнул один из лесорубов. — Он же мординец!
— И что с того? — я наклонился чуть ближе к говорившему. — Ему я доверяю полностью. К тому же сейчас нет ни пакшенцев, ни мординцев. Вы в Рассвете. И все, кто хочет в нем жить — жители Рассвета.
— Хорошо бы так! — воскликнули в толпе.
— Вернемся к вашим проблемам. Что с дорогой? — я продолжил расспрашивать лесорубов. — Дорога в ужасном состоянии, ее не мостят камнем или даже бревнами, чтобы телеги могли проехать. Я в пути несколько часов, но ни одной телеги не встретил. Что происходит?
— После дождей дорога расплюзла, — ответил Латон. — Ничего другого я не могу предположить, но я посылал пару парней заняться этим.
— Мы никого не видели.
— Я попросил их отвести воду от дороги и подсыпать, где требуется, чтобы вода не застаивалась. Нам не придется мостить дороги, если будет правильное водоотведение. Все было просто — даже лопаты дал ребятам.
— Ни лопат, ни людей, — ответил я. — Только огромная лужа за вашими спинами, да и перед ней — не лучше. На лошадях мы не смогли сюда пробраться.
— Понятно, — вздохнул Латон и закрыл лицо ладонями. — Значит, и эти сбежали.
— Я бы отправил кого-нибудь в город на поиски.
— Отправил одного вчера.
— Не знаю, Латон, не знаю. Я никого не видел, но я и не знаю всех твоих парней в лицо. Может быть, один из них ходит сейчас по Рассвету и ищет тех, кто пропал, общается с людьми.
— Или мертв, сожранный какой-нибудь тварью, — проговорил Левероп. — Вроде тех, что оставили после себя такие же следы, про которые я уже рассказывал Бавлеру. Но только их самих я не видел. И надеюсь, что никогда не увижу.
