Марго глубоко дышала, приоткрыв рот. Она закинула одну ногу на подлокотник кресла и задрала свою юбку, под которой ничего не было. Кровь прилила к щекам, но она ощущала волнительное бесстыдство. А почему нет? Кого стесняться? Мужиков с голыми членами и жопами? Марго начала поглаживать себя между липкими половыми губами.

Никакого сочувствия к Диане Марго не чувствовала. Наоборот — только зависть! Марго даже злилась на себя, что не может себе позволить отдаться толпе мужиков. Чтобы они драли ее во все дыры!

Лев достал член из задницы Дианы, обошел ее, отодвинув парней, и затолкал член ей в рот, а затем стал размашисто трахать глубоко в горло.

— Мгл… Мгл… Мгл… — давилась Диана, заливаясь слезами.

Марат активно трахал ее снизу, а в ее задницу вошел следующий член, потолще, и Диана издала мучительный невнятный стон с членом во рту.

— Давайте! Отымейте ее все! — хрипло крикнула Марго, яростно теребя свой клитор. — Обкончайте ее с ног до головы! Она теперь наша! Мы никуда не спешим!

Свободных 51

Рабов 33

Нарушителей 2

Мертвых участников 14

Мертвых судей 3

Стрелка дрожала около красной отметки — бензина почти не осталось. Протянуть бы еще несколько километров…

Перед Кирой раскинулись пустынные просторы восточной части острова. Серая пыльная равнина с пучками травы и редкими кустарниками, которые приходилось объезжать. Черный пикап мчался в сторону горизонта, поднимая клубы пыли. Лобовое стекло пересекали трещины от узкой дырки, в которой свистел ветер. Порывы ветра поднимали и несли пыль над землей, а небо на горизонте темнело, собираясь в тучи, но солнце было высоко, и оно ярко высвечивало вдали длинную полосу какого-то здания или завода.

Пересечь бы эту равнину и дотянуть до туда. Там можно затеряться, пересидеть какое-то время, а тут как на открытой ладони…

Кира была словно во сне, голова была тяжелой, а все тело болело. Вчера она объехала гору по краю ущелья, свернула в кусты и переночевала в машине, но спала плохо. Оставаться там было опасно — эти уроды продолжали поиски и могли найти ее следы. Сегодня утром она выехала на равнину и уже больше часа мчала по прямой.

Двигатель несколько раз словно подавился и заглох. В наступившей тишине тяжелый пикап, шурша покрышками, долго катился по инерции, теряя скорость, пока не остановился окончательно.

Кира вздохнула.

Она взяла свой рюкзак на соседнем сидении, открыла дверь и вышла. В кузове она взяла пару бутылок воды и положила их в рюкзак. На какое-то время хватит, но дальше надо будет найти речку или ручей.

Кира посмотрела на освещенную солнцем полосу вдали на фоне сгущающихся туч. Ветер кинул ей пыль в лицо, и она зажмурилась. Ничего, дойти можно… И Кира пошла вперед, но сделав несколько шагов, остановилась. Силы вдруг оставили ее — она села на землю и разрыдалась.

До сих пор Кира отказывалась думать о Лене и ее убийцах — на нее сразу накатывало опасное безумие, подобное всепоглощающей тьме. Нет! Нет! Если поддаться этому… не останется ничего. Обняв себя за колени и сотрясаясь от рыданий, Кира усилием воли вернулась к мыслям о Павле.

Если бы он был рядом, то мог бы защитить ее от тьмы. Он был единственным, с кем она могла почувствовать себя маленькой и слабой. Ему можно было полностью отдаться, забыть всё — себя, стыд, любые границы. Он был не самым уверенным в себе человеком, а с инструктором она не раз видела его кричащим и плачущим от боли. Но когда Павел оставался с Кирой наедине, то становился заботливым, сильным, строгим, развратным… Ему она разрешала всё, радуясь как щенок любой его самой странной и извращенной идее. А любая вспышка ярости… с ним ярость превращалась просто в слезы.

Но с Леной… Кира схватила себя за волосы и завыла. Эмоции все-таки пробили стену, и Кира громко заорала, стуча кулаками по земле! Почему? Почему? Почему?! Нельзя было! Нельзя было оставлять ее!! Нельзя было отходить ни на шаг!!! До самого конца игры!

С Леной Кира была другой. С ней она чувствовала себя сильной! Да… сильной, уверенной, заботливой и… свободной в своих желаниях… Кира хотела ее защитить, обнять, прижать и… раздеть… Хотела увидеть, как Лена смущается, но доверяется… Целовать ее жадно и страстно… А каждый, кто хоть пальцем…

Кира снова закричала так громко, что чуть не сорвала горло. Ее крик был полон отчаянной ярости! Она зажмурилась, но перед ее глазами было окровавленное лицо. Оно было не похоже на милое круглощекое лицо Лены! Не может быть, что это она! Но обманывать себя бесполезно…

Что можно сделать против этой дикой первобытной силы?! Нет ни общества, ни репутации, ни предмета торга. Ты словно перед лицом диких зверей, для которых ты только добыча, мясо. Что ты скажешь льву? Как ты его накажешь? Кто его осудит? Остается только бежать и прятаться… или…

Ветер донес едва слышный рык, который сразу потерялся в шорохе пыли. Кира вскочила на ноги, оглядываясь во все стороны, но ничего не увидела. Ее сердце бешено стучало. Кира оглянулась на черный пикап. Бежать и прятаться некуда! Тут — как на ладони!

Да, ей не показалось. Звук раздался снова, и в той стороне был шлейф пыли, который поднимал мчащийся мотоцикл. Едет мимо? Может, не заметит? Кира даже задержала дыхание.

Потом она услышала свист и различила в воздухе растущую вверх полоску. БАХ! Отрешенно Кира смотрела на разлетающиеся в стороны огни сигнальной ракеты.

Вот и всё…

Сложно это принять, но дальше сопротивление абсолютно бесполезно.

***

Тучи постепенно затягивали небо, а ветер поднимал и кружил в воздухе травинки и мелкий мусор. Подтянулись уже десятка полтора байкеров. Некоторые встали в отдалении, а некоторые гоняли вокруг с ревом и треском, заполняя все пылью и вонючим дымом. Откуда у них столько бензина?

Кира сидела недалеко от пикапа повесив голову. К ней никто не приближался, словно это она опасный зверь, а не они. Иногда сквозь шум двигателей прорывался их нервный смех.

— Неужели поймали?! — радовался один.

— Ну теперь всё… — бормотал другой. — Ну, сучка, держись, блять…

— Как же я заебался! Пора домой, пацаны…

В круг въехал мотоцикл и затормозил с заносом. В седле сидел Степан с битой на плече.

— Охо-хо-хо… — радостно захохотал он, слезая с мотоцикла. — Вот мы снова и встретились…

Вид у него был по прежнему жуткий — черные синяки под глазами, сломанный нос заклеен пластырями, губы разбиты, а оба предплечья забинтованы.

Степан криво улыбнулся и сразу поморщился от боли в лице.

— Почему ты до сих пор в одежде?! — возмутился он. — Как ты собираешься вымаливать у меня прощение??

Вокруг громко заржали.

— А парни, думаешь, быстро тебя простят? — продолжил Степан и сделал пару шагов вперед, прихрамывая. — А Шамиль?? Он чуть голову об асфальт не разъебал… Пришлось его домой отправить. Тебя к нему на блюдечке доставим… Но сначала…

Кира устало поднялась на ноги, скинув рюкзак.

— Ооооо… не вставай… — махнул рукой Степан. — Псина должна ходить на четвереньках!!

Она молча смотрела на него исподлобья.

— Хотя знаешь… — медленно направился к ней Степан. — Даже если ты будешь голая ползать у меня в ногах и умолять… — Он оскалился. — Я все равно хочу дать тебе пизды!! — Степан снял биту с плеча.

Все вокруг стихли, с напряжением наблюдая, как он приближается к неподвижной девушке.

— Лучше даже не сдавайся — прошу тебя! — воскликнул Степан, крутанув биту в руке. — Ох, как же я вломлю тебе! И только попробуй рыпнуться! Мы все ща так тебя отпинаем, что кровью ссать будешь!!! — истерично закричал он.

— Погоди, Стёп.

Все взгляды обратились в сторону Тимура. Он вошел в широкий круг, образованный мотоциклами и байкерами, и остановился. Степан вздохнул и отошел на пару шагов в сторону, нетерпеливо похлопывая битой по ладони.

Колено Тимура было перевязано прямо поверх черных брюк, а его светлая куртка уже не была такой чистой как раньше, но ее край по прежнему оттопыривали черные ножны вакидзаши. На лбу Тимура сменялся калейдоскоп желтых номеров, большинство из которых были двузначными.