– Я призналась Стефану в любви, а он на это ничего не ответил. Всё совсем плохо?

Мама отставила в сторону тарелку с пирогом и внимательно посмотрела на меня. Выражение её лица красноречиво заявляло: «Так вот в чём корень всех проблем».

За исключением деталей, это было правдой.

– Совсем ничего? Промолчал? – уточнила она.

– Нет. Перевел разговор на другую тему. Да и признание было сказано в порыве… Мы тогда начинали ссориться, – промямлила я.

С какой стороны ни подойди – ситуация казалась совершенно глупой, а я – несмышлёной дурочкой. Вслух это звучало ещё хуже, чем ощущалось внутри.

– Кто же в ссоре бросается такими словами, Эмилия?..

– То есть, по-твоему, виновата я?

– Не нужно искать виноватого, – серьёзно проговорила мама. – Я понимаю, что не скажу сейчас ничего нового, но вам просто надо поговорить: в спокойной обстановке, без эмоций и заламываний рук. Самое сложное ты уже сделала.

Я отвлеклась на десерт, чтобы дать себе немного подумать над услышанным.

Какое-то время мы сидели молча.

– Не верю, что Стефан к тебе равнодушен, – бросила мама, вставая из-за столика. – Обязательно найдите время поговорить по душам.

– Ладно. Только папе не рассказывай ни о чём, хорошо?

– Не буду.

К назначенному времени мы появились у терапевта, которая уже получила результаты моих анализов. Врач заверила, что со мной всё в порядке, а обмороки и слабость могли появиться из-за тяжёлой сессии и сопутствующих ей стресса и переутомления.

– Так что если у вас есть возможность, обязательно езжайте на море или хотя бы просто выберитесь на природу, чтобы восстановить силы, – заключила терапевт и передала мне листочек с необходимыми для приёма витаминами.

Лучшего совета и не придумаешь. Теперь у меня были ещё более веские основания вернуться в Радомнов.

***

Птичий парк раскинулся на западной окраине Левирина и назывался так из-за главной и единственной своей достопримечательности – птиц. Весной и летом своими переливчатыми трелями они создавали потрясающую атмосферу для прогулок. Здесь даже было два аистиных гнезда, что совсем редкость для города.

Стефан сам выбрал это тихое место по нескольким причинам: во-первых, недалеко от парка находилась железнодорожная станция и ехать к месту встречи было быстро и удобно, во-вторых, в будний день здесь мало кто гулял. А значит, если руки засветятся, свидетелей этого будет немного. Для ещё большей уверенности парень натянул поверх футболки просторную толстовку с карманом «кенгуру», чтобы можно было спрятать руки.

Найти Эдгара оказалось несложно. Он заранее предупредил, что будет ждать на окраине парка у выхода к оврагу, и сообщил цвет своей футболки – чтобы наверняка. Мужчина сидел на лавке, оперевшись локтями на колени и хмуро изучая свои ладони, сомкнутые в замок. Как только Стефан появился в поле его видимости, он резче, чем нужно вскочил на ноги.

– Привет, – поздоровался Эдгар и пожал парню руку.

Он сделал это без опаски, что Стефан сразу же отметил.

За пределами дорогого автомобиля ничто в нём не выдавало состоятельного человека: обычные джинсы, плотная однотонная футболка и кроссовки. Хотя и машина могла быть служебной или в кредит.

Стефан присел рядом, и Эдгар протянул ему один из двух картонных стаканчиков, что стояли на лавке. Но парень не спешил брать что-либо из рук незнакомца.

Увидев его недоверчивый взгляд, Эдгар миролюбиво проговорил:

– Это какао из кофейни «Доброе утро». Ничего криминального.

– Спасибо, – немного сконфуженно поблагодарил Стефан и всё-таки взял протянутый стаканчик.

– Я часто его пью. Помогает успокоиться и расслабиться. Не то что этот беспонтовый кофе из киосков у каждой мусорки.

– Как вы можете мне помочь? – решил парень сразу перейти к делу.

Эдгар не стал медлить с ответом:

– У меня та же фигня, что и у тебя – руки светятся. Я бы показал тебе, но она живёт своей жизнью и ничерта не поддаётся дрессировке. Почти не поддаётся. Ты наверное тоже не можешь контролировать появление света – иначе бы того происшествия не случилось.

Стефан угрюмо кивнул.

– Всё началось месяцев восемь-девять назад, – продолжал вещать Эдгар; казалось, он старался быть максимально искренним и открытым, чтобы не только не спугнуть нового союзника, но и расположить его к дальнейшему общению. – Перед тем самым днём я плохо спал: обливался пóтом, несколько раз вставал из-за ощущения потерянности во времени, а когда ложился снова, то будто проваливался в какой-то бред. Глаза тоже чудили. Ощущение было такое, знаешь, будто в бинокле резкость наводят…

Монолог ненадолго прервался. Эдгар едва заметно вздохнул, рассеянно потёр подбородок, поросший двухдневной щетиной и сделал очередной глоток какао. Стефану показалось, что он прекрасно понимает переживания собеседника. Он и сам, когда вспоминал те начальные ощущения, чувствовал противный холодок, пробегающий по спине.

Сейчас уже проще, а тогда это показалось концом света.

– Мне подфартило, – усмехнулся Эд. – Первый раз руки засветились на вечеринке в клубе. Никто вроде не понял что к чему. Не заметили, может. А я так перес… испугался, что блеванул в туалете и не мог даже из кабинки выйти – ноги не держали. Извини, конечно, за подробности. Сидел там, пока не пришел Бен – мой друг и по совместительству начальник. Оказалось, он всё видел, а потом просто решил проверить, куда я пропал и всё ли в порядке. А я ему прямо в туалете на нервах и вывалил всё как на духу. Думал, «белку» словил.

– И как ваш друг отнёсся к такой информации? Он тоже обладает какими-то особенностями? – не скрывая искренней заинтересованности спросил Стефан. Он был взволнован до дрожи в пальцах, слушая историю, похожую на его собственную.

– С пониманием отнёсся. И нет, он не обладает никакими способностями.

Стефан молча кивнул, ожидая продолжения.

– По поводу помощи. Я могу поделиться только тем, к чему сам пришел. Когда получилось взять себя в руки, я начал изучать свечение и пытаться с ним что-то сделать. Тренировался, если можно так сказать. Тупого физического воздействия недостаточно. Нужно подключать, мать её, философию какую-то, – Эдгар нервно почесал шею. Было видно, что разговор о странных способностях даётся ему нелегко. – Ни сдуть, ни разогнать руками облако света не получалось. Когда понял, что от этого легко не отделаться, просто лёг и два дня лежал почти не вставая. Ещё какое-то время воевал внутри себя с этой сраной обречённостью. И только когда смирился, произошло какое-то принятие. Я подумал: раз избавиться не получится от этой херни, попробую подчинить. Занимался визуализациями, медитациями. Мне охренеть как сложно влазить во всю эту высокопарную ересь, но процесс сдвинулся с мёртвой точки, поэтому я продолжаю изучать эту всякую духовность.

Эдгар состроил такую страдальческую гримасу, что Стефан едва не засмеялся. Ему стало так легко от понимания, что не ему одному сложно даётся осознание сверхъестественного.

– И какого эффекта получилось добиться? – с нетерпением спросил он.

– Постепенно я снижаю радиус свечения, чтобы его можно было спрятать под одеждой, например, – довольный собой рассказал Эдгар. – Мы проводили пару экспериментов и результат подтвердили сразу несколько человек независимо друг от друга.

– Мы?

– Да, есть и другие.

У Стефана даже в горле пересохло.

– Много?

– Достаточно, – уклончиво ответил Эдгар. – Каждый из нас рассказывает только о себе. И только с глазу на глаз.

Ветер шелестел пышной зеленью листвы, а неугомонные птицы громко щебетали. Деревья создавали над скамейкой тень, но Стефану всё равно было жарко: из-за тёплой толстовки, выпитого какао и новой информации.

– Мы собираемся вместе, тренируемся и обмениваемся информацией. Если хочешь, можешь присоединиться к нам, – пригласил Эдгар. Когда пауза затянулась, он добавил: – Я бы этого хотел.

Стефан размышлял. Предложение выглядело очень заманчивым, но бросаться в омут с головой он не собирался.