Эта ночь казалась слишком тревожной. Виновата была в том жара или накопленные к последнему экзамену летней сессии беспокойства – непонятно. Время перевалило за полночь, но сон оставался всё ещё далёким удовольствием.

Я встала из-за стола, в очередной раз намочила марлевую тряпку и пристроила её у себя на плечах, чтобы хоть немного остудить кожу. Июнь обрушился на головы жителей Фо́ллии духотой и редкими ночными грозами. В квартире на пятом этаже переносить такую жаркую погоду особенно тяжело.

На подоконнике, вытянувшись во всю длину, спала моя полосатая любовь – кошка Плюша. Эта зеленоглазая прелесть всегда возвращала в мою душу спокойствие – настолько, насколько это было возможно.

Час ночи. В соседней комнате спали родители, и я старалась максимально тихо сидеть на кухне, часть которой по совместительству была моей комнатой. В ночной тишине даже перелистывание страниц конспекта казалось слишком громким. Глаза слипались от усталости, но я исправно протирала лицо влажной салфеткой, чтобы окончательно не уснуть: впереди ещё повторение десяти вопросов. Завтрашний экзамен нужно сдать максимально хорошо, чтобы получить повышенную стипендию, а это непросто, когда учёба дается тебе не с полпинка. Еще это дурацкое беспокойство приклеилось, будь оно неладно!..

Перевернув очередную страницу тетради, я потянулась к учебнику и, пока пыталась вытащить его из общей кучи, зацепила стоящую на краю кружку с водой, опрокинув её на пол. Удар получился глухим, но всё равно казалось, что звук добрался до каждого уголка квартиры. Блин, только бы никто не проснулся! Я быстро соскочила с места, вытерла разлившуюся воду и только потом услышала, как скрипнула в соседней комнате диван.

– Эми́лия! – недовольно позвал папа, не поленившийся подняться среди ночи. Ведь завтра выходной, и только я в субботу сдаю последний экзамен. – Время – час ночи! Тебе завтра в университет, а ты ещё не спишь. Опять в интернете сидишь?

После переезда на его дочь обрушились две «напасти»: бездомные животные и сидение за компьютером. Даже не знаю, какая из них раздражала его больше. Да, я проводила за компьютером много времени, но это никак не отражалось на успеваемости в учёбе или качестве выполнения дел по дому. Вот только папе всё время казалось, что интернет виноват во всех моих проблемах. Когда я слушала очередную его тираду, мне думалось, что именно я сама по себе была причиной постоянного отцовского недовольства. В последнее время он все больше и больше раздражался в ответ на любое мое неосторожное слово или действие.

– Я готовлюсь к экзамену, папа. Осталось ещё десять вопросов, чтобы повторить всё до конца, – смиренно проговорила я и налила себе ещё воды, краем глаза заметив, как проснулась кошка и повернула к нам настороженную мордочку, словно почувствовав неладное.

– Иди спать, всё равно уже ничего не соображаешь.

– Скоро пойду. Еще двадцать минут, и лягу.

– Брысь пошла! – злобно прошипел папа на кошку, которая вдруг принялась когтить диван, и хотел пнуть её.

Но я, несмотря на слабость, успела перехватить Плюшу и прижать к себе.

– Достала уже эта выдра! Только порча от неё!

Он повысил голос совсем немного, но мне почему-то показалось, что меня оглушили. Уши заложило, а перед глазами всё поплыло. Кошка выпрыгнула из рук, больно оцарапав живот задними лапами. Ещё секунда – и я потеряла сознание, успев почувствовать, как падаю и ударяюсь головой о холодильник

***

Запах нашатыря резко ударил в нос. Я нехотя разлепила глаза и попыталась отодвинуть противно пахнущую ватку. Рядом сидела взволнованная мама, а позади нее маячил разнервничавшийся отец. Заметив, что я пришла в сознание, он быстро подскочил поближе.

– Как ты себя чувствуешь? Что болит?

Острых болей не было, только неприятно ныл затылок, о чём я и сказала. Чуть погодя я поняла, что меня предусмотрительно перенесли в комнату родителей и уложили на их разложенный диван.

– Который час?

– Почти два часа.

Блин! А мне вставать в семь. Кажется, пандообразные круги под глазами на время сессии становятся привычными.

– Пойду к себе, – пробормотала я и, приложив больше усилий, чем обычно, поднялась с дивана.

Но папа не дал мне уйти.

– Лежи. Я посплю на кухне, завтра выходной. Зовите, если понадоблюсь, – бросил он и, не дождавшись ответа, скрылся за дверью.

Мама улеглась рядом, а я всё не могла сомкнуть глаз. Уставший организм настойчиво требовал полноценного отдыха, но я думала об отце.

Почему он такой?.. Такой противоречивый. То ругает на чём свет стоит, то без лишних вопросов совершенно бескорыстно соглашается сделать что-то ради меня. И ведь сказать, что он меня не любит, язык не повернется. Любит, но иногда делает так больно, что поверить сложно.

Все попытки окрасить поведение папы в чёрный раз за разом проваливались. Порой казалось, что тёрки в отношениях появились из-за того, что после переезда мы вынуждены проводить вместе гораздо больше времени, чем раньше. В родном городе – Радо́мнове – у нас был целый свой дом на окраине города. Папа часто ходил на рыбалку или за грибами в лес, а мы с мамой занимались домом и огородом. Совместные посиделки вечером на лавочке и поедание мороженого привносили в семью лишь радость и уют. А что теперь? Сорок пять квадратных метров, и телевизор по вечерам. Выбраться на прогулку в парк – целое событие, на которое не всегда готовы родители.

При воспоминаниях о прежнем доме на мои глаза до сих пор наворачивались слёзы. Я повернулась на бок и уткнулась в подушку, чтобы случайно не разбудить маму громким сопением. Словно почувствовав мою тоску, в комнату, бесшумно ступая по полу мягкими подушечками, прокралась Плюша. Она запрыгнула на край дивана и свернулась калачиком возле моего живота. Моя пушистая отдушина. Я мысленно поблагодарила кошку за поддержку и, немного успокоившись, всё-таки провалилась в сон.

***

Утро наступило слишком быстро, разбудив не ласковым светом, а яркими лучами летнего солнца. Просыпающаяся многоэтажка звучала голосами соседей, рекламой из телевизоров, гулом раннего ремонта. Через приоткрытое окно просачивался пока ещё свежий ветер, который наверняка и сегодня к полудню сменится штилем и непереносимой духотой.

Не нащупав рядом с собой телефон, я приподнялась, отыскала взглядом ближайшие часы и уже в следующую секунду сумасшедшим вихрем понеслась по квартире, даже не стараясь собираться тише, чтобы не разбудить родителей. Экзамен должен был начаться в девять, а сейчас уже половина. Ехать до университета – даже без пробок – пятнадцать-двадцать минут, поэтому вылетала из дома я на всех парах. Как и полагается в таких ситуациях, всё шло наперекосяк: автобус долго не приходил, пассажиры загружались невыносимо медленно, и вдобавок ко всему сам водитель будто не особенно и торопился.

Потратив, наверное, половину запаса нервных клеток, я всё-таки успела забежать в аудиторию буквально за секунд пятнадцать до преподавателя. Естественно, все самые удобные места были заняты желающими списать, но вот как раз это меня не огорчило: шпаргалок у меня и не было, а успехом уже казалось даже то, что я не опоздала. Проблема была лишь в том, что, выполнив сверхзадачу, мой организм окончательно расслабился.

Я вытянула билет (должно быть, не самый плохой), взяла листочек и всё – в голове тишина. Хотелось разрыдаться от беспомощности, ведь на кону повышенная стипендия. Я никак не могла сосредоточиться. Нужный материал не желал появляться в голове. Неимоверными усилиями я всё же смогла что-то припомнить и разбавить письменный ответ капелькой своих размышлений. Но бухгалтерский учет не слишком-то перескажешь своими словами.

Я сдала экзаменационный лист и перекинулась в коридоре парой слов с освободившимися одногруппниками. За пределами аудитории стресс быстро утихал. Исправить что-то уже не получится, значит можно расслабиться и порадовать себя любимым банановым мороженым.