– Ну а кормилица у вас была не из дворовых, – продолжала ехидничать Матильда. – Неужели это была придворная дама?

– Ну, то была фигура речи, – отбивался Михаил. – Для того чтобы воспитать хороший вкус, истинной леди достаточно вращаться среди людей с развитым чувством прекрасного.

– Ах так! – грозно говорила Матильда, и непонятно – всерьёз ли сердится подруга или притворяется. – Вот и иди к своим ladies. Видали мы таких… ледей!

Но тема была интересная и вскоре она опять слушала возлюбленного. Так, в разговорах и повседневных хлопотах, проходило время. Лиза нашла подругу, именно родственную душу, которую вымаливала ежевечерне. С ней было одинаково легко молчать и говорить. А ещё, Матильда, всегда веселая и жизнелюбивая, могла словами колоть как шпагой – быстро и больно, поэтому Лиза каждый раз радовалась, что острая на язык девица на её стороне. Матильда же заполучила в свою свиту преданную и надёжную особу – Лиза приняла подругу безусловно, со всеми страстями и достоинствами.

Но был человек, который следил злыми глазами за этой троицей. С каким удовольствием она бы придушила их!

– Спокойствие, Катрин, – говорила она своему отражению. – Скоро кто-то заплатит за всё!

Когда отец не появился к сочельнику и не прислал ни письма, ни гонца с известием, Катя забеспокоилась, но такое иногда случалось, и она отпраздновала Рождество и Новый год вместе с прислугой. Но батюшка не объявился и позже, тогда девушка, снедаемая тревогой и беспокойством за единственного родного человека, сама отправилась в Санкт-Петербург. Адрес нашла в бумагах. То, что она узнала, разделило её жизнь на до и после.

В доме по адресу, указанному в документах, она встретила семью своего отца, о которой даже не подозревала. Жена, дебелая молодящаяся немка, напоминающая свинью рыхлыми телесами и узкими, заплывшими глазками и крупная, нескладная дочка, у которой от батюшки были разве что карие глаза. Они сообщили ей, что их муж и отец скоропостижно скончался от холеры. Их срочно вызвали из Швейцарии, где они находились по поводу лечения «либен Анхель», законной дочки, стало быть. Они знали о Кате, но скандала не поднимали. Отец оплачивал семье более чем щедрое содержание, в взамен они закрывали глаза на «кляйне бастард».

Законная супруга позволила Кате присутствовать на похоронах, а после пригласила на оглашение завещания. Отец все свое имущество оставил жене и дочери. О Кате не было ни слова. Причину этого она теперь никогда не узнает. Даже имение, которое Катя считала своим домом, отошло им, и как она не просила и не умоляла, немки его не отдали.

– Куда же я пойду, – растеряно спрашивала девушка, в одночасье лишившаяся всего – семьи, дома, надежд на будущее.

– Рапотать, майне кляйне фрау, – надменно отвечала ей жена отца. – Фи, рюсски должны много рапотать, чтопы не пить. Фатер дать гут опразофание. Ты есть рапотать гуфернантка.

– Но у меня даже нет денег на обратный билет, чтобы забрать вещи. И с собой только самое необходимое.

– Там нет польше ничего тфоего. Там есть наш земля. Но я не есть бесчустфеный. Терши…

Женщина протянула Кате цветную ассигнацию в 100 рублей, прозванную в народе «катеринкой».

– Ты есть Катеринка, – женщина даже не скрывала издёвки. – Это фсё, чего ты стоишь. Терши, это гут деньги. С умом распорядишься – тепе хфатит на кфартиру несколько месяцев, скромное платье и ессен, кушать, пока ты искать рапота.

Морально раздавленная Катя день проплакала в дешёвом номере, на постоялом дворе. Потеря миллионного состояния, привычного образа жизни стали катастрофой. Но истинное наследство отца – твёрдый характер, гибкий ум и циничный взгляд на жизнь – осталось при ней. Слабое утешение, но всё же…

Когда плакать уже не осталось сил на место растерянности пришла злость. Вначале на отца, который допустил крах. Но поразмыслив, Катя сосредоточилась отцовой жене и её отродье, сводной сестричке Анхель. О, она отомстит им, не сомневайтесь!

Прозябать приживалкой за жалкие крохи? Да она рождена повелевать и наслаждаться комфортом и роскошью! Для этого всего лишь нужно раздобыть деньги. Всё остальное у неё есть. Но главное – это месть и она пойдет ради неё на всё. Итак, решено – деньги и месть, вот две цели и каждая из них важна для неё. И день потраченный на слёзы внезапно показался пустой тратой времени.И день потраченный на слёзы внезапно показался пустой тратой времени.

Для начала Катя поедет в Москву и там, в городе больших денег и возможностей, вдали от болезненных воспоминаний, что-нибудь придумает.

Этот день не предвещал никаких трагедий и всё шло обыкновенным, давно заведённым порядком. Матильда музицировала и распевалась в малой гостиной. С обеда в покоях жриц любви началась привычная суета. Девушки облачались и некоторым требовались услуги горничной. Одной нужно затянуть корсет, другой помочь с чулками и подвязками. Третья затеяла прическу в мелкий барашек и не справлялась с папильотками, накрученными с вечера. Лизавета носилась из комнаты в комнату и боялась, что упадет. Громкий голос хозяйки добавлял красок – мадам Жанетт кого-то бранила в кухне. Вот-вот начнут съезжаться гости.

В суматохе никто не заметил, как Катеринка скользнула в комнату Матильды и пробыв там несколько минут, покинула её. Но именно в это время мимо пробегала Лиза. Она увидела мелькнувший край подола красного платья и почувствовала знакомый аромат духов, но в суете растревоженного курятника, в который превращались девичьи комнаты каждый вечер, не придала значения.

Вечер удался. Гости вели себя прилично и девушки соблюдали хорошие манеры – не визжали и не объедались тортом. Этот огромный, с жирными масляными цветами, сладкий шедевр доставили из кондитерской, по случаю именин купца Подтяжкина.

Часы пробили 2 пополуночи. Почти все разъехались или разошлись по комнатам. Оставались несколько постоянных гостей и 2 неангажированные девушки. Верхние люстры погасили и мрак гостиной слегка разгоняли свечи. Воткнутые в массивные бронзовые канделябры, они истекали стеариновыми каплями-слезами. Пахло табачным дымом и розами – на небольшом столике печально увядал забытый букет.

Матильда сидела на диване с Мишелем и исполняла новый романс, аккомпанируя себе на гитаре:

Гори, гори, моя звезда,

Звезда любви приветная.

Ты у меня одна заветная,

Другой такой не будет никогда.

Звезда любви, звезда волшебная,

Звезда моих минувших дней,

Ты будешь вечно неизменная

В душе измученной моей.

Лучей твоих неясной силою

Вся жизнь моя озарена.

Умру ли я? Ты над могилою

Гори, сияй, моя звезда.

Опьяненные усталостью и погружённые в романтическую грусть, все молчали. Догорая, потрескивали свечи. Внезапно томность ночи перечеркнул пронзительный женский визг.Тело обнаружила одна из девушек. Проводив гостя через черный вход, она решила полакомиться тортом и пробралась в кухню. Поесть девица любила, а обжираться при гостях им запрещали. Поэтому девушки частенько таскали вкусности и чревоугодничали в своих комнатах. Незадачливая лакомка вошла на кухню с подсвечником в руках, так как было темно, и споткнулась об лежащую на полу, посреди комнаты, мадам Жанетт.

Поднялся переполох. Сбежались все. Девицы плакали, и разбуженная кухарка еле успевала отпаивать их успокоительными каплями и коньяком. Оставшиеся гости, пользуясь суматохой, поспешно уехали. Матильда устало сидела в гостиной, отпустив Михаила командовать разбуженным курятником. Послали за полицией.

Жандармы прибыли рано утром и заведение наполнилось людьми. Пока шло разбирательство, дом окружила любопытствующая публика – кухарки, идущие на рынок за провизией, извозчики, возвращающие с ночного промысла, рабочие, мастеровые, какие-то богомольного вида бабки и вездесущие мальчишки. Ещё бы, такое событие – убийство в срамном доме! Толпа гудела и волновалась. Из общего гомона выделялись несколько голосов.