Чёрт побери! Не дерьмо, так навоз! Всё же разговор зашёл про кольцо. И вопрос какой-то двусмысленный. Я бросил на неё быстрый взгляд.

— Эм… честно говоря, это первое кольцо, которое я кому-либо подарил, — ответил, стараясь говорить как можно непринужденнее.

— Что, правда? — её глаза засветились, и она приблизилась на шаг. — Оно же такое красивое и явно не простое. Ты, должно быть, очень заботишься о тех, кому такие будешь дарить.

Я почувствовал, как начинаю потеть. Кажется, меня загнали в угол.

— Ну, знаешь, безопасность близких это важно, — пробормотал я, отступая на шаг назад.

— Но я ведь не завидую твоей сестре, — продолжила Вика, игнорируя мою явную попытку сбежать. — Просто думаю, что такие подарки — это очень мило.

Она улыбнулась так, что у меня внутри всё сжалось. Неужели я кому-то нравлюсь? Вот это поворот!

Я-то считал, что моя суперспособность — быть невидимым для противоположного пола. Из кожи вон лез всегда, чтобы никому не нравиться и не привязываться. Хотелось просто отдохнуть, но теперь всё это окончательно в прошлом. Больше покоя ждать не приходится. Во время атаки на имение Радугиных я сорвал все тормоза. Больше никакого тихого роста: теперь я не росток, а злобный сорняк, который фиг выдернешь. Даже гербициды не помогут.

— Да, тут, и правда, нечему завидовать, — пробормотал я, почесывая затылок и надеясь найти там разумное решение. — Может, заглянем в буфет перед парами к автомату с кофе? — сменил тему я кажется ловко.

— Нет, спасибо, я уже завтракала и пила кофе. Сразу в аудиторию пойду. Занять тебе место рядом?

Ох, эти глаза у неё… Смотрят так прямо, словно хотят выведать все мои секреты. А я же хотел побыть немного один из-за всех этих мыслей о кольце и подозрениях девушки. С одной стороны, плевать, но с другой: не хочется раскрывать свои карты раньше времени, даже перед Викой. Так что я проводил её до аудитории, пожелал удачи в борьбе со сном на парах, а сам пулей полетел к кофейному автомату, чтобы не опоздать. Стоило мне только к нему подскочить, как напоролся там на рыжеволосую девочку, одиноко стоящую в пустынном прохладном коридоре.

— Ну и где мой тостер, сука? — она пнула ногой в тапке по кофейному аппарату. — Ты вонючий кофеином, кусок металла, отвечай!

— Эм, девочка, неприлично так ругаться? К тому же с роду тут не было никаких тостеров, — изумившись, окликнул я её.

— Кто девочка? Я? — она развернулась: лицо её было реально очень молодым. — Да у меня уже двадцать правнуков!

Если она не рехнулась, то я кажется догадываюсь к какому нестареющему народу она принадлежит.

— Здесь в этом чертовом аппарате был спрятан тостер, как символ власти четырёх наших королей, — она всхлипнула. — А теперь его здесь нет. Наши враги будут смеяться над нами!

Кхм… Куда не плюнь, у всех какие-то войны, а ведь я мечтал, что это место окажется курортом. И насколько помню, этот аппарат недавно в ремонт отдавали. Вот и тостер, наверное, там пропал.

— Я без понятия, почему тостер у вас символ власти, но держи деньги и сходи купи себе, похожий на тот, да притащи своим, — отсыпал ей монет.

— Мой народ любит и славит хлеб, а наши враги его презирают. Поэтому и символ, — гордо сказала рыжая. — И спасибо тебе, славный муж, что подсказал мне такое умное решение.

— Я тебе могу ещё одно подсказать, — улыбнулся ей, ведь в конце концов за моей спиной немало побед, и в военной тактике я неплохо разбираюсь.

— Слушаю тебя, мудрец, — преклонила она одно колено.

— Ты сказала, что ваши враги не любят хлеб? В таком случае, просто направьте на них вентилятор, и их сдует всех к чертям.

— Я обязательно передам моим повелителям твой совет, — она махнула мне и, накинув капюшон, быстро побежала прочь.

А я, выпив кофе, пошёл на пару к Юлию Салтыкову. Он всё такой же ростом с первоклассника, бегает между партами, раздаёт учебники. Настолько маленький, что его можно принять за потерянный брелок на удачу.

Его выдавал только высокий колпак на взъерошенной голове: без этого аксессуара мы потеряли бы его навсегда. Вика махнула мне рукой, и я плюхнулся рядом с ней у окна.

— Фух, вроде успел, — отдышался я, доставая блокнот и ручку, которыми всё равно никогда не пользовался.

— Ага, или наш милый Клоп такой маленький, что не заметил, как ты проскользнул мимо, — улыбнулась Вика.

— Зачёт шутканула, — подмигнул ей. — Всё может быть. Я-то старался идти тихо, чтобы не вспугнуть его. В конце концов, не хотелось, чтобы он каждый раз убегал от меня, как таракан при включённом свете.

И вот сижу я на паре, пытаясь не уснуть, а Юлий прыгает по столу, как цирковой артист, превращая одни предметы в другие. Интересно, смог бы он превратить мою скуку в энтузиазм? Хотя нет, такие чудеса не по его части.

Замечаю после: за окном на карнизе стоит та самая мелкая рыжая. В руках у неё белые листы с надписями. Она начала менять их по очереди, показывая мне при этом неприличные жесты.

Выходит, в её мире время идёт быстрее, чем у нас. Потому что по записям я понял, что война у них уже прошла.

«Из-за тебя мой народ проиграл! Ты не мудрец, а говнарь! » — это была первая надпись.

' Тостер нужен был всё же оригинальный, а не азиатской модели!' — вторая надпись.

А я тут при чем, что она не такой купила? Не работал что ли? Я ещё и говнарь… Раздавить её, что ли?

«Из-за него все вентиляторы перегорели, и наши враги нас вакцинировали, и мы больше не можем есть хлеб! » — третья надпись.

Ну, я ей на этот случай тоже черканул пару ласковых, хоть блокнот пригодился, если не для учёбы, то для переписки.

«Вы лохи! Поплачь, что ли, или мне может тебе венок подарить?», — это была моя ответочка ей.

Может мне сопли ей ещё подтереть? Нефиг меня винить в своих проблемах. Тоже мне спасительница своего народа. Фродо Бэггинс просто, мать ее! Знаем мы таких, уже встречали…

Прочитав это, любительница хлеба разозлилась неимоверно и уже достала маленькое копьё, чтобы пробить окно. Хотелось бы на это посмотреть. Но пролетавший над ней голубь случайно выронил из своей лапки хлебную крошку. И у рыжухи случился какой-то припадок, как при очень сильной аллергии. Она, короче, грохнулась вниз, и не знаю, что с ней там произошло. Какая жалость… Хоть какое-то было развлечение.

Дальше же, после этого занятия, все пары пролетели, как одна сплошная унылая тягомотина. Однако я не терял времени зря и заранее заказал авиабилет в Пермь туда и обратно. В конце концов, что может пойти не так в семейном визите? Да всё, абсолютно всё…

Не буду, пожалуй, даже Машу предупреждать, что отлучусь ненадолго. Пообщаюсь с отцом и сразу обратно. Никто и не заметит моего отсутствия. Поэтому после пар я быстро забежал в комнату, схватил небольшую сумку и двинул в аэропорт чуть ли не на автопилоте. Правда, там пришлось побегать, чтобы успеть на самолёт: билеты взял впритык по времени. Выдохнул только тогда, когда уселся на своё место, и самолёт поднялся в небо вместе со мной. Хотя, если бы я очень постарался, он бы, возможно, не взлетел без меня. Гравитация — штука полезная.

Включив музыку в наушниках и натянув на глаза маску для сна, я погрузился в дрёму и размытые размышления. Пусть батя и зол на меня, но думаю, что наша встреча пройдёт «гладко и душевно». Заодно посмотрю на месте, как у них дела. Ведь что может быть лучше, чем семейные разборки на фоне боевых действий?

Брат говорил, когда мы с ним переписывались в последний раз, что они держатся более-менее хорошо. Ну и прекрасно. Оптимист видит стакан наполовину полным, пессимист — наполовину пустым, а наша семья видит стакан с пулевым отверстием.

Долетел я быстро, словно и глаза не успел открыть. Не скажу, что особо скучал по дому. Ранним утром меня встретила прохладная погода, словно город намекал: «Добро пожаловать обратно в холодную реальность». Солнце ещё не успело всё как следует нагреть. А вот атмосфера почему-то меня настораживала. Волосы на руках встали дыбом, а это всегда плохой знак. Моя интуиция ещё никогда меня не подводила.